Во время перемены Чу Сяосяо не хотела, чтобы к ней пристал Чэнь Гуансу, поэтому она просто избавилась от него и пошла поиграть с Лян Шуанци. Она толкнула дверь фортепианной комнаты и обнаружила, что мальчик не играет на пианино, а как-то странно трясет руками. Он тоже приподнялся, сделал радиогимнастику* и неторопливо поздоровался:
П.р.: трехминутная «производственная гимнастика, ее смысл в том, что можно делать где и когда угодно, много места не требуется, так как делаются только махи руками.
— Привет, Сяосяо.
Чу Сяосяо с любопытством спросила:
— Брат Цици, что ты делаешь?
Лян Шуанци ответил ей:
— Я стараюсь уравновесить силу своих рук. В противном случае, если я буду играть на пианино только с одной стороны, мои левая и правая руки будут разной длины.
Чу Сяосяо широко раскрыла глаза от удивления:
— Неужели такое существует?
Лян Шуанци торжественно кивнул:
— Да, посмотри на Луффи в «One Piece»*, возможно, в будущем мои руки вырастут очень длинными, и я смогу дотянуться до первого этажа, когда буду стоять на втором.
П.п.: у этого персонажа, в силу приобретенных сверхспособностей, все тело было резиновым и растягивалось.
Чу Сяосяо представила эту картину в своем воображении, и у нее внезапно возникло подозрение:
— Ты мне лжешь?
Чу Сяосяо не умеет играть на пианино, но она не дура.
Лян Шуанци невинно моргнул, показал свои руки и жалобно сказал:
— Нет, ты видишь, что сейчас у меня одни руки, может быть, мои руки станут другими в будущем?
Чу Сяосяо наклонилась, чтобы разглядеть поподробнее, и обнаружила, что его пальцы и впрямь стали другими. Левая рука Лян Шуанци выглядела не так, как у других людей, из-за частой игры. Чу Сяосяо посмотрела на его ладонь, затем на свою собственную и нерешительно спросила:
— И зачем тебе такие большие руки?
Лян Шуанци ответил:
— Потому что я хочу играть.
Чу Сяосяо протянула свою маленькую ручку, приложила к его ладони для сравнения, а затем осторожно прикоснулась к сплетению, спросив:
— А это не больно?
Лян Шуанци признался:
— Мне дискомфорта не доставляет.
Чу Сяосяо выглядела расстроенной и с сожалением сказала:
— Тогда разве я не могу научиться играть на каком-нибудь инструменте? У меня руки малы для этого?
Чу Сяосяо раньше не обращала внимания, но теперь она обнаружила, что ее руки такие маленькие, и на ее лице мгновенно появилось выражение разочарования, словно она теряла очки мастерства. Руки Лян Шуанци больше, чем у нее, поэтому он может играть на пианино; руки Чу Сяои тоже больше, чем у нее, поэтому он может играть на гитаре. Без больших рук Чу Сяосяо не смогла бы играть на музыкальных инструментах.
Лян Шуанци поинтересовался:
— Почему ты хочешь научиться играть на музыкальном инструменте?
Ответ Чу Сяосяо был прост:
— Так я смогу слушать хорошую музыку.
Девчушка недавно наблюдала за другими детьми в оркестре, каждый из них умел играть и петь, и у каждого был свой музыкальный инструмент.
Лян Шуанци на мгновение задумался и серьезно обескуражил:
— Забудь об этом, позволь мне поиграть для тебя на пианино. Учиться играть на фортепиано — очень тяжелая работа, возможно, тебя даже побьют.
Лян Шуанци считал, что тело Чу Сяосяо слишком хрупкое, и она, вероятно, вообще не выдержит побоев, поэтому лучше было не идти по музыкальному пути.
Лицо Чу Сяосяо было ошеломленным:
— А тебя что, били?
Лян Шуанци тоже был застигнут врасплох. Мальчик тут же спросил:
— Как можно избежать побоев, когда учишься играть на фортепиано? — Во всяком случае, он никогда не слышал об этом в оркестре.
Дети очень активны и легко отвлекаются. Однако учиться игре на фортепиано нужно каждый день и постоянно. Без внешнего давления они скоро сдадутся на полпути. Лян Шуанци — ребенок с сильным самоконтролем, но и у него бывают моменты, когда он ленится и отлынывает, не говоря уже о других детях.
Музыкальная мечта Чу Сяосяо была мгновенно разрушена возможными побоями, на ее лице появилось сложное выражение, и она выразила свои сомнения:
— Вас всех избивали?
«Неужели я единственный ребенок в мире, которого никогда не били?» — подумала она.
Лян Шуанци кивнул:
— Да, но я позволял бить себя только своей матери. В конце концов, ей было очень больно, когда она рожала меня, так что имеет право. Я никогда не позволял своему отцу бить меня. Когда-то он был солдатом. Я боялся, что он меня убьет.
Впечатление Чу Сяосяо о Лян Чэне стало немного иным. Но ведь он же выглядел таким ярким и солнечным дядюшкой.
Они спокойно болтали, как вдруг группа маленьких мальчиков толкнула дверь, ведущую в комнату. Они были ошеломлены, когда увидели Чу Сяосяо, а ребенок, который шел впереди, удивленно произнес:
— Ого, Лян Шуанци, ты в последнее время проводишь время с девочками?
Лян Шуанци теперь обедал с Чу Сяосяо и Ян Инь в полдень и не собирался менять устоявшийся порядок.
— Тебе скучно? — Лян Шуанци не рассердился, он слегка приподнял брови. — Не играй со мной.
Чу Сяосяо спряталась за спиной Лян Шуанци. Она склонила голову набок и украдкой посмотрела на вошедших мальчиков. Все они выглядели на семь-восемь лет, некоторые были старше, и все были выше ее.
Старший мальчик увидел Чу Сяосяо, светловолосую и хорошо воспитанную, и с любопытством посмотрел на нее:
— Кто это?
— Моя сестра, — беспечно ответил Лян Шуанци.
А сам подумал: «Хоть ее настоящего брата здесь нет, на один день я побуду им.»
Старший мальчик на мгновение остолбенел. С новым выражением лица он поднял голову:
— Правда? И она тоже тут учится? Значит, я могу наставлять тебя?
В словаре Чу Сяосяо также отсутствовало значение слова «наставлять», поэтому она не совсем поняла самодовольный тон собеседника и что он куда «ставить» собрался.
Лян Шуанци спокойно прервал собеседника:
— Она еще не ходила в начальную школу.
— Неудивительно. Я не думаю, что она достаточно взрослая, чтобы учиться играть на фортепиано. — Старший мальчик достал из кармана сотовый телефон и потряс им в сторону Лян Шуанци. — Может, партейку?
Лян Шуанци лаконично отказался:
— Я не умею.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|