Глава 3. Каменный город (Часть 1)

Когда Пташка открыла глаза, было уже утро следующего дня — самое подходящее время, чтобы взлететь на ветку и спеть песню.

Но в пещере, где она жила, не было ни дня, ни ночи, и она давно уже обленилась и не любила петь так, как раньше.

Оглядевшись, она обнаружила, что лежит в старой соломенной шляпе, укрытая несколькими листьями.

Пташка выпрыгнула из шляпы и, окутавшись мягким светом, превратилась в человека.

Только теперь она заметила под деревом потухший костер, от которого еще поднимался тонкий дымок.

Но где же А Сань?

Пташка огляделась и наконец нашла его на краю обрыва. Он сидел с закрытыми глазами, отдыхая.

— А Сань, почему ты здесь? — спросила Пташка, протирая глаза. Она все еще чувствовала сонливость и не понимала, почему ей так тепло, ведь прошлой ночью, под дождем, было довольно холодно.

Потом стало теплее, и она незаметно для себя уснула.

А Сань не ответил, только глубоко вздохнул, глядя на восходящее солнце.

— А Сань, ты голоден? А я немного проголодалась, — сказала Пташка, садясь рядом с ним и глядя на поднимающееся из-за облаков солнце, которое окрашивало их в золотой цвет.

Она прищурилась, подставляя лицо золотистым лучам, и ее переполняло чувство безмятежного счастья.

А Сань достал что-то из кармана и посмотрел на Пташку. Мягкий утренний свет освещал ее лицо, делая его еще более нежным и озорным.

Он на мгновение замер, но тут же отогнал от себя это странное чувство.

— Неужели все ёкаи Ли Юэ питаются одним лишь ветром? — вдруг спросил А Сань.

Пташка возмущенно открыла глаза, собираясь возразить:

— Кто ёкай?..

Но перед ней появился закатник, ярко-желтый с красными боками, выглядевший очень аппетитно.

— Ладно, я не буду с тобой спорить, — пробурчала Пташка, надув щеки, и схватила закатник. На его поверхности блестели капли воды — то ли он был вымыт, то ли на нем осталась утренняя роса.

Пташка ела и что-то бормотала себе под нос, явно недовольная словами А Саня. Она небожительница, а не какой-то ёкай.

Может, он назвал ее ёкаем, потому что она не исполнила его желание?

Нет, она должна найти способ доказать, кто она на самом деле!

А Сань не думал об этом. Слово «ёкай» не было для него оскорбительным, просто в его родных краях всех так называли.

Глядя на то, как Пташка с аппетитом уплетает закатник, уголки его губ слегка приподнялись, но он тут же принял серьезный вид.

— Ты не ешь? — спросила Пташка, заметив, что А Сань дал ей закатник, но сам ничего не взял.

Несмотря на свою обиду, она все же не смогла удержаться от вопроса.

— Я не ем то, что подобрано с земли, — спокойно ответил А Сань.

Пташка: …

Она еще больше рассердилась, и желание поделиться с ним закатником тут же пропало.

Потом она подумала: «Конечно, конечно. Это все потому, что я не показала ему свою силу, и этот смертный начал сомневаться во мне».

А Сань, видя ее обиженный вид, отвернулся. Она выглядела довольно забавно.

Однако он тут же снова стал серьезным. Сейчас, без шляпы, он чувствовал себя непривычно.

— Почему ты зовешь меня А Сань? — спросил он, вспоминая прошлый вечер и имя, которое она ему дала. Он никак не мог успокоиться. Впервые кто-то дал ему имя.

Раньше его называли либо Кабукимоно, либо просто куклой. Другие тоже пытались дать ему имя.

Но никто не делал этого так, как эта девушка, которая просто взяла и назвала его по-своему.

— Хм… не скажу, — ответила Пташка, отворачиваясь.

Как только она произнесла эти слова, юноша встал и направился к дереву.

— Эй, ты куда? — Пташка, держа закатник во рту, поспешила за ним и увидела, как А Сань взял свою соломенную шляпу и надел ее на голову.

Судя по его лицу, он был не в духе.

— Ладно, ладно, скажу, — сдалась Пташка.

А Сань, не останавливаясь, зачерпнул воды из небольшой лужицы и вылил ее на угли костра, а затем направился вниз с горы.

— Твоя шляпа похожа на зонтик, — объяснила Пташка. Когда она пряталась под его шляпой, ей было очень спокойно.

Она знала, что зонтик защищает от дождя, но назвать кого-то Зонтиком… Поэтому она назвала его А Сань.

— Разве А Сань — плохое имя?

— Мне кажется, хорошее. Зонтик защищает от непогоды… — пробормотала Пташка, чувствуя себя немного обиженной, но А Сань услышал ее слова.

А Сань обернулся и увидел, что Пташка стоит на месте, хочет пойти за ним, но боится его гнева. Его сердце немного смягчилось.

На самом деле он не сердился… Ну, ладно, может быть, самую малость, но сейчас он уже успокоился. Имя А Сань ему нравилось.

— Чего ты стоишь? — спросил А Сань.

— Ты же небожитель. Ты еще не исполнил мое желание, — напомнила Пташка, и ее глаза снова засияли. Как хорошо, что он не сердится.

Она радостно побежала за ним.

Наверное, она была самой доверчивой из всех небожителей.

…

— Братец, ты уверен, что эта каменная плита ценная? — спросил толстяк.

Это были те же двое мужчин. Прошлой ночью, спасаясь от дождя, они заблудились.

Живот толстяка уже урчал от голода, но, проходя мимо этой долины, они увидели огромное дерево и решили забраться на него в поисках птичьих гнезд, но упали.

И тогда они обнаружили каменную плиту под деревом.

— Конечно, ценная! — Худой сплюнул на ладони, потер их друг о друга и замахнулся тесаком, чтобы выкопать землю под плитой.

Они оба были неграмотными и не могли прочитать надпись на плите. Им просто казалось, что это древняя вещь, которая может стоить целое состояние.

— Братец, мне кажется, это плохая идея… — пробормотал толстяк, чувствуя тревогу. Долина была пуста, и только под этим деревом стояла плита.