Уверенность

Уверенность

Тогда они оба были еще детьми.

Лу Чжаньбо был на два года младше Ху Ифэй.

Их родители создали семью, когда Лу Чжаньбо было девять, а Ху Ифэй — одиннадцать.

Через месяц закончился учебный год, и, чтобы было удобнее забирать детей из школы, Лу Чжаньбо перевели в начальную школу, где училась Ху Ифэй.

Он стал чужаком.

Новая семья только образовалась, и Ху Ифэй не слишком тепло относилась к Лу Чжаньбо. Она вела себя вежливо с новоявленными «братом» и «отцом», и для одиннадцатилетней девочки это было пределом ее возможностей.

Лу Чжаньбо был не очень общительным ребенком. Среди своих прежних друзей его сдержанность воспринималась как послушание, спокойствие и терпеливость, но для детей в новой школе она превратилась в робость и застенчивость.

Тем более, что у него была старшая сестра — настоящая забияка.

После короткого периода вежливости ученики, пытавшиеся самоутвердиться, быстро поняли, что отношения между Ху Ифэй и Лу Чжаньбо не такие уж и близкие. Ху Ифэй никогда не общалась с братом на переменах, и ее приветствия ему не были такими же теплыми, как приветствия друзьям.

Как следствие, он стал объектом насмешек.

Травля быстро набирала обороты. Сначала его просто игнорировали: при раздаче контрольных ему никогда не доставалась его копия, хотя он сидел в первом ряду; в игры его не брали; при сборе домашних заданий его пропускали… Вскоре из его ящика стали пропадать учебники; любой мусор на полу, где бы он ни лежал, объявляли брошенным им… Наконец, однажды несколько старшеклассников загнали его в угол школьного двора с канцелярскими ножами.

— Ты брат Ху Ифэй?

— Пф, совсем не похож.

В воспоминаниях Лу Чжаньбо лица обидчиков уже стерлись, но их высокие фигуры и презрительные голоса, гудевшие как потревоженный рой ос, все еще стояли перед глазами.

— Эй! Тебя зовут Лу Чжаньбо?

Он испуганно сжался и медленно кивнул.

— Значит, не ошиблись. Держите его, — неторопливо скомандовал главарь. — Ху Ифэй говорила, что порвет нам рты, если мы еще раз будем болтать? Попробуем сначала на ее братце.

Лу Чжаньбо отчаянно пытался вырваться, наблюдая, как главарь подходит все ближе, а в его руке поблескивает лезвие маленького канцелярского ножа.

— Отпустите его! — раздался женский голос, прозвучавший для Лу Чжаньбо как ангельское пение.

Мальчик с ножом вздрогнул, быстро обернулся и поднял руки в знак примирения.

— Ху… Ху Ифэй… я… ошибся… Сяо Сяо?

Он смущенно опустил руки. — Так это ты, Дикобраз. Что ты тут забыла? Сейчас Ху Ифэй тебя не защитит… О, ты пришла спасти ее братца? Да брось, ей самой на него плевать.

Лу Чжаньбо был слишком слаб, чтобы вырваться, и вскоре совсем выбился из сил. Услышав слова главаря, он почувствовал такую обиду, что не смог сдержать слез.

— Что за геройство — обижать маленьких! — холодно возразила Сяо Сяо. Плач Лу Чжаньбо придал ей смелости. Она сделала шаг вперед и повторила: — Отпустите его!

— Ты совсем обнаглела?! — Главаря задело, что его испугала та, кого он сам только что запугивал. Раздражение переросло в гнев, и он бросился на Сяо Сяо с ножом. — Не думай, что я отпустил тебя утром, потому что ты сильная, Дикобраз. Сейчас Ху Ифэй здесь нет!

Сяо Сяо рефлекторно отступила. Под всхлипывания Лу Чжаньбо она заставила себя успокоиться, уклонилась от лезвия и ударила обидчика в живот.

Удар одиннадцатилетней девочки оказался довольно сильным.

Главарь зарычал от боли, схватившись за живот. Его глаза наполнились слезами.

Стерев слезы, он с досадой замахнулся ножом с закрытыми глазами.

Быть доведенным до слез тем, кого постоянно обижаешь, — это действительно позор.

— Вы что, спать сюда пришли?! Задайте ей жару!

Сяо Сяо не успела увернуться, и лезвие канцелярского ножа полоснуло ее по шее.

Боль, распространившаяся по телу, наоборот, привела ее в чувство. Напряжение от применения силы и смутный страх перед последствиями исчезли с этой внезапной болью.

Она быстро отпрыгнула от мальчика с ножом, зашла ему за спину и сбила его с ног одним ударом.

На ее одежде расплывалось кровавое пятно.

Двое приятелей главаря подбежали к Сяо Сяо, но, увидев алую кровь на ее одежде, резко остановились, не решаясь подойти ближе.

Лу Чжаньбо не помнил, как ушли хулиганы.

Но он знал, что никогда не забудет…

…как медленно зажигающиеся уличные фонари наконец рассеяли мрак в этом углу двора, и как девушка присела перед ним, с трудом выдавливая из себя ободряющую улыбку.

Она протянула ему руку. — Пойдем домой, твоя сестра ждет тебя.

И он выбрался из темного угла, где сжался в комок.

— С-спасибо тебе, — сказал он, вытирая слезы с лица и поднимая голову. — Ты первая, кто мне помог.

— Твоя сестра много раз помогала мне. Поблагодари ее, — ответила Сяо Сяо, прислонившись к стене и прижимая руку к кровоточащей ране. Ее голос был мягким, но в нем все еще чувствовалась дрожь от пережитого напряжения. — Я тоже впервые дала отпор этим… Сама бы я не решилась… Но это… это было здорово… — Она погладила Лу Чжаньбо по голове чистой рукой и глубоко вздохнула. — Иди домой. Ифэй на самом деле очень добрая.

— Если снова столкнешься с чем-то подобным, не бойся. Если не сможешь справиться сам, приходи к нам наверх.

— Она просто… просто сейчас немного расстроена. Она не злится на тебя, — девушка подмигнула ему и ободряюще похлопала по плечу. — Мы с Ифэй давно знакомы. Поверь мне, прояви к ней немного заботы, и все будет хорошо.

— Ей нет до меня дела… С тобой все в порядке? — Лу Чжаньбо не мог не обратить внимания на алое пятно, расплывающееся на шее Сяо Сяо.

— Все хорошо… — На самом деле у нее немного кружилась голова. «Интересно, если я упаду в обморок, меня не накажут дома?»

«Нет, она наконец вернулась…»

Сяо Сяо тряхнула головой, пытаясь прогнать головокружение. — Иди домой, твоя сестра ждет тебя.

Он не разбирался в медицине, поэтому послушно ушел.

Выйдя из школьных ворот, он действительно увидел Ху Ифэй, которая ходила кругами вокруг фонарного столба.

— Ты видел меня, почему же ты мне ничего не сказал?! — Ху Ифэй закатала рукава. — Кого-то обижают из моей семьи, а я даже не знаю! Ладно, это, но ты хотя бы мог сказать, что тебя спасли! Я же не из тех, кто не платит долги!

— Успокойся, — Сяо Сяо аккуратно опустила рукава Ху Ифэй. — Ты уже отплатила мне роскошным ужином, приготовленным собственноручно. Это было очень мило с твоей стороны.

Ху Ифэй зависла.

Поиск…

Успешно.

— О! Так вот почему ты тогда приготовила тот ужин! — воскликнула Ху Ифэй, хлопнув одной ладонью по другой. Выслушав рассказ Лу Чжаньбо, она окончательно убедилась, кто перед ней стоит, и теперь открыто разглядывала Сяо Сяо с ног до головы.

После первой же фразы своего «деревянного» братца она поняла, что эта девушка, которая могла сражаться с ней на равных, — та самая, которую она так долго искала.

Прошло слишком много времени. Столько, что она сначала даже не смогла вспомнить ее имя.

Столько, что, когда Сяо Сяо стояла перед ней, она лишь с робкой надеждой смотрела в знакомые глаза.

Столько, что… хотя у нее в голове крутилась куча заготовленных фраз, при встрече с Сяо Сяо она смогла выдавить из себя только одно:

— …Ты так похудела…

Если уж на то пошло, свой коронный яичный рис с колбасой она научилась готовить именно благодаря Сяо Сяо.

Да, для десятилетней Ху Ифэй самым роскошным блюдом был яичный рис с колбасой, который она три дня подряд училась готовить.

Первые два дня все шло хорошо. Мама помогала ей, и все, кто пробовал ее стряпню, хвалили ее.

Но в тот день, когда Сяо Сяо пришла к ним в гости, Ху Ифэй решила готовить без помощи мамы. Чжаньбо, который был одним из двух ее дегустаторов, попробовал рис и тут же убежал, требуя воды.

«Фу, какой неблагодарный глупый братец».

Совсем другое дело Сяо Сяо! Она съела две порции риса, запивая их молоком «Ванцзай», и при этом еще честно похвалила ее кулинарные способности!

Она даже съела порцию Ху Ифэй!

«Значит, я готовлю совсем неплохо! Да!»

Ху Ифэй, чья уверенность в своих кулинарных талантах окрепла после первого же опыта, решила забыть, как Сяо Сяо хриплым голосом просила ее не пробовать рис, уверяя, что он очень вкусный, и просила разрешения съесть все самой, а потом побежала на кухню готовить новую порцию и тайком доливала ей воды во время ужина.

«Ху Ифэй: Я — кулинарный гений! Если тебе не нравится, значит, у тебя нет вкуса.

Сяо Сяо: Так солено… и я объелась… Спасите… Ифэй, не пробуй! У тебя получилось очень вкусно! Я сейчас приготовлю тебе новую порцию».

— Как ты тогда добралась домой? — спросила Ху Ифэй, радостно обнимая Сяо Сяо за плечи и небрежно поглаживая ее шею в районе сонной артерии.

Почувствовав прикосновение к уязвимому месту, Сяо Сяо невольно напряглась.

Чтобы скрыть смущение, она сделала глоток воды. — Я немного посидела в углу, а потом пошла домой.

Рана от канцелярского ножа была неглубокой. Она немного посидела, сделала несколько глубоких вдохов, и ей стало значительно лучше.

Рану даже не зашивали. Просто промыли, обработали и заклеили пластырем.

Ее мама, которая редко бывала дома, очень испугалась. Но потом тех хулиганов наказали.

Именно тогда Сяо Сяо поняла, что мамин запрет на применение силы вне дома не распространяется на самооборону.

Ну, это все в прошлом.