Глава 1

Поезд, направлявшийся в Северный Синьцзян, тащился уже третьи сутки. Путешествие обещало быть невероятно скучным.

Я прикрыла глаза и с тоской смотрела на проплывающие за окном незнакомые городки. Кругом царила разруха: заросли сорняков оплетали ржавые рельсы. Заброшенность, запустение — вот синонимы этого места. Такой унылой картины я, привыкшая к городской жизни, еще не видела. И все же среди этой разрухи на душе было удивительно спокойно.

— Все из-за этих жалких девяноста тысяч калыма…

— Просто из-за каких-то девяноста тысяч она бросила меня после семи лет отношений! — продолжал Сюй Вэй.

Я хмыкнула, давая понять, что слушаю.

— Представления уже разосланы, а ее мать вдруг заявляет, что калым — девяносто девять тысяч! Дело не в том, что у нас нет таких денег, просто это нечестно! Почему мы должны покупать квартиру, машину и еще платить такой калым?!

Я промолчала.

Он хмыкнул, залпом допил пиво и громко рыгнул, не стесняясь, явно пытаясь привлечь внимание сидящих неподалеку девушек.

— Чжун Ли, ее мать еще сказала, что на юге тебя содержал какой-то старик, старше тебя чуть ли не на двенадцать лет.

— Это правда?

Я приоткрыла глаза.

Не отрицала, но и не подтверждала.

Сюй Вэй не стал настаивать.

Ему просто нужен был слушатель. Уверена, окажись на моем месте собака, он бы точно так же сидел, пил пиво и изливал ей душу.

— Мать все-таки отдала эти деньги. Девяносто тысяч мы заняли у родственников, а девять — выручили за выводок поросят, — он закрыл лицо руками, сидя прямо на металлическом полу в тамбуре. — Чжун Ли, ты же знаешь, как мы живем. На квартиру ушли все сбережения родителей, до последней копейки. Каждый юань — это пот и кровь моего отца, заработанные на стройке… Я разорвал помолвку, а ее мать теперь требует сто тысяч за «моральный ущерб»! Ну не абсурд ли?!

Сюй Вэй сидел, обхватив голову руками, и почти рыдал.

Его состояние мало чем отличалось от пациента психиатрической клиники — он был на грани срыва. — Работы нет, девушки нет. За семь лет отношений я потратил на нее всю зарплату. И как будто этого мало, у меня еще долг за онлайн-покупки — больше четырехсот тысяч! Как мне теперь смотреть в глаза родителям? Что теперь будут говорить люди в нашей деревне?

Я протянула ему сигарету и закурила сама.

Крепкие «Хунхэ». За те годы, что я путешествовала, привыкла к ним и уже не могла курить тонкие женские сигареты.

Я пнула Сюй Вэя ногой. — Соберись, тряпка!

Он тут же вспылил и пронзительно закричал: — А ты-то чего добилась?! Девушка легкого поведения, которую еще в университете содержал какой-то мужик, и которая до сих пор, почти в тридцать лет, боится в этом признаться!

Я глубоко затянулась, наполняя легкие никотином. Спустя какое-то время сказала: — Хочешь услышать мою историю?

—

С Цзи Юйчжу я познакомилась на четвертом курсе.

Тогда я работала администратором в массажном салоне в Куньмине. В основном отвечала на звонки, а когда все мастера были заняты, встреча гостей и провожала их, льстиво улыбаясь.

В этой работе не было никакой печальной предыстории — вроде младшего брата, нуждающегося в помощи, или тяжелобольных родителей. Просто я не хотела заниматься тяжелым, низкооплачиваемым трудом, а в салоне как раз требовались сотрудники.

Вот и все.

Слухи о моей работе быстро разлетелись по общежитию. Многие «подруги» рассказывали всем, что я работаю проституткой.

Сплетни обрастали все новыми подробностями: то я «мастер номер восемнадцать», то «всего четыреста за ночь».

Но у меня низкий порог морали, и чужое мнение меня мало волновало, поэтому отношения с ними остались вполне дружескими.

У салона было пафосное название: «Роскошный Двор Здоровья».

Но с Цзи Юйчжу я познакомилась не в этом сомнительном месте. Иначе он не оставил бы в моей памяти такого яркого следа.

Наша первая встреча произошла в Дали. Возможно, у Нефритовой Драконьей Снежной Горы, а может, и в самом древнем городе — простите, что не помню таких важных деталей. Я, как и многие, поддалась соблазну приукрасить наши отношения, превратив их в трогательную и печальную историю любви.

Вот видите.

Я снова себе противоречу. Только что говорила, что меня не волнует чужое мнение, но он был таким хорошим человеком, что мне не хотелось, чтобы его имя полоскали в грязи.

Это был мой третий месяц работы в салоне. Я заработала в три раза больше, чем мои однокурсницы на практике, и мне не терпелось потратить деньги. Поэтому я, недолго думая, отправилась в путешествие по Западной Юньнань.

Я никогда не жалела на себя денег.

Хотя можно было поехать на поезде, я купила билет на самолет в первый класс. Накануне вылета изучила все туристические советы: надо сделать маску в самолете, потом накраситься и отправиться в ночной клуб. Может, познакомиться там с каким-нибудь красавчиком и, конечно же, продолжить вечер в отеле.

Но я никак не ожидала, что просплю весь полет.

Проснулась я от того, что моя голова лежала на плече незнакомого мужчины. Он сидел неподвижно, листая журнал, видимо, чтобы скоротать время.

Через три секунды я поняла, что это за журнал — «Романтическая новелла», которую я случайно прихватила из салона.

Название я, пожалуй, умолчу.

Сюжет незамысловатый: современный мужчина попадает в прошлое, становится героем Троецарствия и соблазняет императрицу, наложниц, жену брата и других красавиц.

Честно говоря, в тот момент я готова была принять снотворное и заснуть обратно.

Лучше бы до следующего века, а потом начать новую жизнь там, где меня никто не знает.

Но было уже поздно.

Потому что, проснувшись, я инстинктивно начала разминать затекшую шею, а он отложил журнал.

— Проснулись? — спросил он.

— Угу, — кивнула я.

— А я уж думал, вы до самой посадки спать будете, — с легкой иронией произнес он.

Мы посмотрели друг на друга, но никакого «волшебства» не произошло.

Если честно, он не был красавчиком. Но и уродливым его тоже не назовешь.

Это было лицо обычного взрослого мужчины. Коричневые часы с черным циферблатом придавали ему солидный и в то же время располагающий вид.

Я всегда недолюбливала таких «офисных» типов — внешне благопристойных, а внутри — кто знает…

— Не твое дело, — отрезала я.

Пусть он и «любезно» предоставил мне свое плечо, это не значит, что я должна быть ему благодарна.

Он слегка приподнял брови и посмотрел на меня, а потом нахмурился.

Очевидно, грубиянки ему тоже не нравились.

Больше мы не общались во время того полета.