Глава 2

— Мне не нравится твой дом.

Цзюнян сидела в рикше, и, открыв глаза, равнодушно взглянула на резиденцию Су.

— Тогда давай сменим его.

Су Тан улыбнулся и галантно протянул руку.

— И твои люди мне тоже не нравятся.

Цзюнян тоже улыбнулась, поправила волосы и посмотрела на алую краску на ногтях.

Су Тан опустил глаза и сказал:

— Это всего лишь игра, зачем так серьезно?

Цзюнян промолчала.

Она положила руку ему в ладонь и вышла из рикши. Резиденция Су выглядела богатой, внешние стены были выложены черной черепицей.

Совсем не то, что ее заведение, которое уже изрядно обветшало.

Цзюнян вошла в дом. Резиденция Су была огромной, но обстановка в ней была довольно простой, даже слуг было немного.

Только у задней двери росла сливовая дерево.

Когда Цзюнян подняла глаза, ветка сливы попалась ей на глаза.

— Вам все еще нравится слива, молодой господин Су?

Цзюнян кокетливо сорвала веточку.

Су Тан тоже сорвал ветку и заткнул ее Цзюнян за ухо.

— Когда я достиг совершеннолетия, я хотел сорвать сливу с дерева моего старшего брата, но он сжег все дерево. Я был очень зол.

Су Тан погладил ствол сливового дерева.

— И знаешь, что было потом?

Цзюнян вопросительно подняла брови.

— Мой брат умер. Он умер от руки своего младшего брата, от моей руки.

Су Тан усмехнулся: — Просто я не мог получить то, что хотел.

Су Тан знал, что она спрашивала не об этом. Она ждала другого ответа.

— Вы очень жестоки, молодой господин Су.

Цзюнян встала и бросила ветку сливы на пол.

— У меня нет такого хорошего настроения, как у вас.

Цзюнян открыла дверь. В комнате стояла простая мебель.

Она подошла к кровати, села и провела пальцами по вышивке на одеяле.

— Твой характер сильно изменился.

Су Тан отвернулся.

— В смутные времена трудно говорить о своих бедах.

Цзюнян легла на деревянную кровать и закрыла глаза.

— Я уже не могу отличить правду от лжи в ваших словах.

Су Тан зажег ароматические палочки и сказал: — Лучше не отличать, чтобы ты, Цзюнян, не привязалась ко мне и не пожалела потом.

Цзюнян вдохнула аромат палочек и почувствовала себя еще хуже.

— Мне не нравится этот запах.

— Я получил его от одной своей возлюбленной. Если тебе не нравится, потерпи немного.

— А мне очень нравится.

Цзюнян поджала губы.

— Тогда мне стоит предупредить вашу возлюбленную.

— Чтобы потом вы, молодой господин Су, не разыгрывали из себя страдальца.

Су Тан нахмурился. Ему не нравилось, когда она так говорила.

— А ты, Цзюнян, ведешь себя так легкомысленно, что любой может увести тебя.

Цзюнян провела тонкими пальцами по лицу.

— Я девушка легкого поведения, мне приходится выживать за счет богатых господ.

— Ведьма или лисица-оборотень…

— Даже если вы сегодня возьмете меня, молодой господин Су, я не смогу сказать ни слова.

Су Тан вспыхнул от гнева, услышав эти слова. Он резко набросился на нее, снял верхнюю одежду и грубо сорвал с нее платье. Цзюнян лишь вздрогнула, но никак не отреагировала.

Она с улыбкой обняла Су Тана за шею, словно полностью отдаваясь ему. Вырез ципао был разорван, обнажая белоснежные плечи Цзюнян. Ее темные волосы рассыпались по подушке, расшитый дудоу плотно облегал тонкую талию, делая ее еще более соблазнительной.

Но вдруг Су Тан остановился. Он резко встал, отвернулся и оделся.

— Отдохни пока здесь. Я приду завтра.

Су Тан вышел и закрыл за собой дверь.

Цзюнян лежала на кровати, ее взгляд потух. Она встала, подошла к зеркалу, причесалась и поправила одежду. Ее лицо было непроницаемым.

Цзюнян нашла в комнате несколько маленьких кувшинов с вином и, выпив, осушила их все до дна. Еще раньше, когда она искала вино, она убедилась, что в этой комнате нет подслушивающих устройств.

Только после этого Цзюнян взяла кисть. Ее рука дрогнула, и на белой бумаге расплылось чернильное пятно.

Она написала:

Завтра в полдень. На старом месте.

Затем Цзюнян взяла другой конверт, подожгла его и смотрела, как он сгорает дотла. Надпись на конверте, колеблемая пламенем, попалась ей на глаза: «Молодому господину Су Тану». Цзюнян опустила голову и снова чиркнула спичкой.

Она встала, взяла кисть и написала новое письмо. Опустив глаза, Цзюнян закончила писать и продолжила пить. На ее лице не было улыбки. Только глаза тревожно дрожали.