Посвящение в ученики (Часть 2)

Чжуан Юй слегка прижал руку ко лбу. Что ж, поделом им.

— Так мы обязаны взять этого парня в ученики?

Чао Хань, уже приняв решение, ответила: — Я возьму его. Что касается тебя и брата, разве вы еще не со всеми побеседовали?

С этими словами Чао Хань вернулась в дом, где ее уже ждала Сюй Сяо Ян.

— Расскажи, почему ты хочешь стать моей ученицей в Шан Лин.

— Я считаю, что Бессмертная Чао Хань не такая, как другие. Вы беспристрастны, справедливы и руководствуетесь высшими принципами.

Чао Хань опешила. Она не единственная, кто руководствовался высшими принципами, да и подобная оценка казалась ей несколько преувеличенной.

Сюй Сяо Ян тут же добавила: — Я видела и слышала о слишком многих совершенствующихся, сошедших с пути. Как бы красиво они ни говорили в начале, в конце концов, мирские заботы заставляли их отказаться от истинного пути.

— Ты думаешь, я не такая, как они? — Чао Хань почувствовала укол совести.

Если бы Чао Хань не была так опытна и не видела искренности в глазах девушки, она бы решила, что та просто льстит.

Она триста лет занималась чем угодно, только не совершенствованием, безуспешно разыскивая утерянный магический трактат, и чуть не довела до полного упадка Шан Лин, оставленный им учителем. Всё это было не слишком почетно, но, к счастью, во внешнем мире считали, что она находится в затворничестве.

— Вы смогли оставить позади многовековую дружбу и очистить ряды Шан Лин от предателей. Вы — настоящий пример для всех совершенствующихся.

Чао Хань поняла, что Сюй Сяо Ян имела в виду историю с Цзю Юнь. Девушка говорила правду, но почему-то эти слова были неприятны Чао Хань.

Перед глазами Чао Хань возник взгляд Цзю Юнь перед запечатыванием — полный ненависти, желания уничтожить ее.

Последние слова Цзю Юнь были: «Лучше бы ты меня тогда не спасала».

Всякий раз, вспоминая Цзю Юнь, Чао Хань испытывала тревогу. Она с трудом подавила эти воспоминания и снова посмотрела на Сюй Сяо Ян.

— Представь, что твой близкий друг, брат или сестра по школе совершили тяжкую ошибку. Ты бы, не колеблясь, убила его? — спросила Чао Хань.

Спустя мгновение она добавила: — Это касается не только собратьев по школе, но и твоего учителя или других старших.

— Да, — решительно ответила Сюй Сяо Ян.

Чао Хань едва сдержала улыбку. На самом деле, она не лучший учитель для Сюй Сяо Ян, хотя и восхищалась ее бескомпромиссной решимостью.

— А если бы твоим учителем был Бессмертный Чжуан Юй, ты бы отказалась?

Сюй Сяо Ян немного растерялась. Она не ожидала такого вопроса.

Она слышала о поведении Бессмертного Чжуан Юя. Хотя он был честным и благородным человеком, но вел себя слишком распущено.

— Позвольте мне подумать.

Будь здесь Чжуан Юй, он бы, конечно, рассердился: желающих стать его учениками хоть отбавляй, а она еще раздумывает!

Чао Хань же не видела в этом ничего плохого. В отношениях учителя и ученика важно обоюдное согласие, и если они не подходят друг другу, то обучение не принесет пользы.

Когда Чао Хань рассказала о своем плане Чжуан Юю, тот был недоволен.

— Разве ты не запретила мне брать учениц? К тому же, она хотела стать твоей ученицей, а ты просто перекидываешь ее мне. Это слишком…

— Она хладнокровна и безжалостна. Даже если она станет твоей ученицей, я не буду волноваться. К тому же, кто кого будет контролировать, еще неизвестно, — многозначительно посмотрела на него Чао Хань, словно наблюдая за чем-то забавным.

— Я могу отказаться? — робко спросил Чжуан Юй.

— Нет.

В итоге Сюй Сяо Ян согласилась стать ученицей Чжуан Юя, а Чао Хань взяла в ученики Гун Ду Цзина.

Чао Хань хотела найти ученика и для старшего брата, но среди кандидатов не было никого подходящего.

Церемонию посвящения назначили на третий день. Это время давалось ученикам, чтобы собрать вещи и уладить мирские дела.

Гун Ду Цзин не собирался возвращаться домой, сказав, что ему нечего собирать.

Чао Хань не придала этому значения, указала ему на небольшой двор и покинула Шан Лин.

Стоило открыть ворота двора, как стало ясно, что он находится в ужасном состоянии. Казалось, сюда не ступала нога человека лет пятьдесят, если не сто.

Даже когда он был с Цзян Няо, он не обошел все уголки Шан Лин, и единственное, что он помнил об этом месте — это запустение.

Когда Гун Ду Цзин принялся за уборку дома и двора, он понял, насколько все плохо.

Пока все было покрыто пылью, мебель и столы, хоть и выглядели грязными, сохраняли свои очертания. Но стоило начать уборку, как многие вещи рассыпались в прах.

Глядя на разгром, Гун Ду Цзин задумался.

У него самого не было мирских дел, но вот у Шан Лин их было предостаточно.

Сейчас Чжуан Юй и Чао Хань покинули Шан Лин, а Сюй Сяо Ян должна была прибыть только через три дня. Получалось, что сейчас он был единственным человеком в Шан Лин.

Посмотрев на луну в небе, Гун Ду Цзин ощутил давно забытое спокойствие.

Но вскоре его покой был нарушен.