Глава 5: Обиженная щенячья мордочка (Часть 2)

Несмотря на летнюю жару, атмосфера почему-то стала немного зловещей.

— Вам, девушкам, есть о чём поговорить, а мне что-то холодно, я пойду, — неловко поднялся Сюй Цаньсин.

Он вышел из палатки, больше не желая наслаждаться прохладой кондиционера.

Теперь, когда посторонних не было, Фу Цяньжань осмелела и говорила свободнее.

— Есть вещи, которые режиссёру неудобно говорить прямо, но я, как старшая коллега, должна тебя научить.

Она поставила молочный чай на стол, не поворачиваясь, скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула.

— Правда это или клевета, но, к сожалению, твоя репутация в сети сейчас не очень хорошая. Лучше бы тебе самой уйти, чтобы не портить всё съёмочной группе, — медленно произнесла Фу Цяньжань. — Если бы это был кто-то другой, ладно, но подумай, кого ты играешь? Белый лунный свет, холодную, как иней, красавицу. Режиссёр утвердил тебя на пробах из-за твоей внешности, но теперь всё изменилось, твой образ претерпел изменения.

— Никто не может контролировать общественное мнение. Дело не в том, что режиссёр подлизывается к сильным и топчет слабых, просто ты сама не оправдала ожиданий, навредила съёмочной группе и роли. Простой вопрос: ты когда-нибудь видела «белый лунный свет» с «влюблённым мозгом»?

Хотя её слова были неприятными, в них была доля правды.

Образ актёра в глазах публики влияет на восприятие его роли. Сейчас все считали Гу Цяньчжи девушкой с «влюблённым мозгом». Пока она не восстановит свой имидж, допускать её к съёмкам было рискованно, не говоря уже о роли гордой и холодной красавицы.

Но если Гу Цяньчжи не будет сниматься, как она сможет восстановить свой имидж?

Это был замкнутый круг, и Гу Цяньчжи должна была ухватиться за единственную возможность.

— Ох, — тихо произнесла она.

Фу Цяньжань подумала, что ослышалась:

— Ох?

— Понятно, — ответила Гу Цяньчжи.

— Ты подводишь всю съёмочную группу, тебе не стыдно? — возмутилась Фу Цяньжань.

Режиссёр отправил Гу Цяньчжи сюда именно для того, чтобы она выслушала унижения от Фу Цяньжань. Молодая девушка, самолюбивая, рано или поздно не выдержит и уйдёт.

Но Гу Цяньчжи всё прекрасно понимала.

Всю эту историю затеяла съёмочная группа ради хайпа, но вину хотели свалить на неё, выгнать её, да ещё и заставить заплатить неустойку. Хорошо же придумал режиссёр.

Игнорируя голос Фу Цяньжань, Гу Цяньчжи наслаждалась приятной температурой в палатке. Она достала две бутылки воды, которые прихватила у режиссёра, и сделала глоток.

Пить воду под гневные выкрики Фу Цяньжань было слаще любого молочного чая.

…

Ци Ань сегодня вернулся домой пораньше. Войдя, он первым делом позвал:

— Цяньцянь!

Все шторы в доме были задёрнуты, горели только две лампы.

Из пустой комнаты ему навстречу выбежал радостный пёс, но самой девушки не было видно.

Ци Ань отстранил собаку, прошёлся по комнатам, открыл окна проветрить и только потом вспомнил, что Гу Цяньчжи утром говорила, что вернётся сегодня поздно.

Он поставил купленную еду на стол и достал телефон, чтобы написать Гу Цяньчжи.

[Ци Ань]: Большая звезда всё ещё на съёмках? Если ужин невкусный, перекуси чем-нибудь. Вернёшься домой — я тебе ещё что-нибудь приготовлю.

[Цяньчжи]: Ещё не начинали. Я вернусь, наверное, только под утро. Ложись спать, не жди меня.

[Ци Ань]: Ха, подумаешь, утро. Я что, до утра не доживу?

[Цяньчжи]: (эмодзи без слов)

[Цяньчжи]: Хочу фаршированные острые перцы.

Ци Ань мог представить Гу Цяньчжи, даже глядя на экран. Наверняка она слегка нахмурила брови, подперев щеку одной рукой, а в другой держа телефон. На её лице лёгкая, но немного беспомощная улыбка, и видны две маленькие ямочки.

Больше всего ему нравилось, когда Гу Цяньчжи смеялась над его шутками. Её улыбка была красивее, чем у любой звезды по телевизору, и обладала для Ци Аня необъяснимой притягательностью. Одна мысль о ней снимала всю усталость.

Поэтому он постоянно крутился рядом с Гу Цяньчжи, пытаясь вызвать у неё улыбку.

Туту принёс мячик, приглашая поиграть. Ци Ань взял мяч из его пасти и небрежно бросил.

Большой пушистый пёс подпрыгнул за мячом, а затем, схватив его, прибежал обратно, смешно перебирая лапами. Его глаза сияли, а хвост вертелся, как пропеллер.

Он взял мяч и погладил собаку по голове:

— Из-за какого-то мячика так радуешься. И какой от тебя толк?

Самоед подумал, что его хвалят, и завилял хвостом ещё сильнее, прищурившись от удовольствия и наслаждаясь лаской.

Телефон Ци Аня засветился. Он был занят игрой с Туту и отложил его в сторону, не посмотрев. Телефон пиликнул ещё несколько раз, прежде чем он взял его в руки.

[Помощник Ван]: Прошу прощения, Второй молодой господин.

[Помощник Ван]: Мы нашли первоначального покупателя той фотографии. Как вы и сказали, предложили ему назвать любую цену, но всё равно потерпели неудачу.

[Помощник Ван]: Фотография может всплыть в любой момент. Если это дело для вас очень важно, советую вам подготовиться заранее. Мои юристы уже наготове. Второй молодой господин, ввести юристов в курс дела сейчас?

Игрушечный мячик упал на пол, и Туту снова его подобрал.

На этот раз Туту ткнулся головой в руку Ци Аня, но как бы он ни пытался привлечь внимание хозяина, тот не реагировал.

Самоед посмотрел на лицо хозяина, и его щенячья мордочка тоже понурилась.