Поцелуй меня этим летом (Часть 3)

— Цк-цк, послушай, какие амбициозные планы.

Сун Шэнь тихо засмеялся, взял девушку на руки и, целуя, понёс наверх, в небольшую мансарду.

Ночное веселье.

Когда Цюй Сяое уснула, Сун Шэнь открыл ящик прикроватной тумбочки, достал кольцо с бриллиантом, которое он купил на следующий день после их воссоединения, и надел ей на безымянный палец.

— Доченька, обедать! — Цюй Минъюань вышел из кухни с керамическим горшком тушёных свиных ножек с соевыми бобами. — Найди семейный реестр, он мне завтра понадобится.

— Сяоянь позавчера брал, — Линь Янься положила семечки на журнальный столик, выключила телевизор и пошла стучать в дверь комнаты Цюй Сяояня.

— Цюй Сяоянь, выходи обедать!

Дверь открылась, и из комнаты вышел стройный юноша.

— Выпрями спину, не сутулься, — Линь Янься похлопала его по плечу. — Взял семейный реестр и не вернул. Ты закончил им пользоваться?

Цюй Сяоянь, потягиваясь, покачал головой: — Не знаю.

— Вот же беззаботный! Ты брал, и не знаешь?

— Сестра брала, — Цюй Сяоянь засучил рукава, взял кусок свиной ножки и начал грызть. — Она мне ещё не вернула.

Услышав это, сердце Цюй Минъюаня ёкнуло. Он почувствовал, что дело плохо.

— Зачем твоей сестре семейный реестр?

— Хм… — Цюй Сяоянь задумался на мгновение и невнятно ответил: — Кажется, она говорила, что пойдёт с кем-то расписываться.

— Что?! — одновременно воскликнули Цюй Минъюань и Линь Янься.

Цюй Минъюань вскочил на ноги в волнении и поспешил позвонить Цюй Сяое.

— Опять не берёт? Цюй Сяоянь, ты уверен, что твоя сестра пошла расписываться?

— Угу, уверен. Я вспомнил, она ещё хвасталась мне своим кольцом с бриллиантом.

У Цюй Минъюаня потемнело в глазах. Он хотел уже бежать и отлупить дочь.

— Эта девчонка! Как она могла! Такое важное событие, и ничего нам не сказала! Я должен с ней поговорить!

— Куда ты пойдёшь? Она уже давно не живёт там, где мы думаем. Цюй Сяоянь, ты знаешь, где сейчас твоя сестра?

Цюй Сяоянь невинно моргнул своими большими глазами, откусил ещё кусок свиного хряща и пробормотал: — Наверное, с зятем на пляже загорают.

Пляжный отель, номер с большой кроватью.

Проникновенный мужской голос напевал:

Нет страха, нет паники, я полон надежд,

В этой жизни я отпущу всё и забуду обо всём.

Ах, я хочу взлететь в небо, ах, как птица парить,

Ах, где же эта надежда, ах, найти тёплое солнце.[1]

Обнажённая Цюй Сяое лежала в объятиях Сун Шэня. Укрывшись тонким белым одеялом, они сидели в шезлонге у панорамного окна и грелись на солнце.

— Сегодня хорошая погода, наверняка красивый закат будет. Давай попозже прогуляемся, — Сун Шэнь правой рукой взял прядь волос девушки, покрутил её на пальце, поднёс к носу и понюхал, затем наклонился и поцеловал её гладкую шею. — Чем это ты пахнешь? Так приятно.

Цюй Сяое поёжилась от щекотки, втянула шею, оттолкнула его лицо рукой и лениво улыбнулась: — Приворотным зельем.

— Это ты меня опоила приворотным зельем, — Сун Шэнь снова взял её руку и поцеловал, со вздохом произнеся: — Ай, не могу, ещё один поцелуй, и я снова вспыхну. Давай сейчас выйдем погулять. Нельзя же приехать на море и даже из отеля не выйти.

— Не выйдем, так не выйдем. Мне лень двигаться, я хочу спать.

— Тогда поспи немного, а я пойду спрошу у хозяина, можно ли воспользоваться кухней, чтобы сварить тебе лёгкую рисовую кашу. Сначала что-нибудь съешь, а потом выпей лекарство от диареи.

— Хорошо, иди.

Как только Сун Шэнь ушёл, и Цюй Сяое уснула, её разбудил громкий и радостный собачий лай.

В этом отеле всё было хорошо, кроме разве что невероятно энергичного той-пуделя, который постоянно лаял, вызывая головную боль.

Цюй Сяое с недовольным лицом подождала пару минут, но лай не прекращался. Она оделась и, полная решимости показать этой собачке, что такое настоящая жизнь, спустилась вниз.

Той-пудель, устав лаять, лежал в саду и играл со своим плюшевым мишкой.

Прожив здесь три дня, Цюй Сяое знала, что он не кусается, поэтому быстро подошла к нему, схватила игрушку и побежала.

Той-пудель опешил на секунду, а затем бросился за ней с лаем.

Увидев это, Цюй Сяое тут же развернулась и побежала обратно в дом, крича: — Большое Дерево! А-а-а! Большое Дерево! Спаси меня!

Сун Шэнь, услышав крики на кухне, выбежал из дома.

В лучах заходящего солнца его любимая высоко подпрыгнула, перепрыгнула через длинную деревянную скамейку перед лестницей и, как когда-то давно, с веткой, увешанной абрикосами Лихуан, со смехом бросилась к нему.

(Конец)