Глава 3 (Часть 2)

Когда обе немного успокоились, Сюй Яньшу встала, отряхнула пыль с одежды и, повернувшись к Ань Ицин, которая все еще сидела на земле, спросила:

— Можешь встать?

Ань Ицин не знала, как реагировать на эту внезапную, пусть и неловкую, заботу, и решила промолчать.

Сюй Яньшу, подумав, что та еще не пришла в себя, повторила вопрос.

На этот раз Ань Ицин тоже не ответила, а вместо этого, опершись на землю, попыталась подняться.

Но не успела она встать на ноги, как до ушей Сюй Яньшу донесся болезненный вздох.

Увидев скривившееся от боли лицо Ань Ицин, Сюй Яньшу поняла, что та подвернула ногу.

Впрочем, это было неудивительно. Хотя канава была неглубокой, меньше метра, внезапное падение не могло пройти бесследно. Хорошо еще, что рюкзак смягчил удар, иначе последствия могли быть куда серьезнее, чем просто вывих.

— Кажется, ты подвернула ногу. Попробуй пройтись.

Ань Ицин, и без того мучавшаяся от боли, услышав эти слова, почувствовала, как боль усилилась.

— Ты что, не видишь, как мне больно?! И ты думаешь, что я могу ходить?!

Сюй Яньшу не стала спорить и спокойно сказала:

— Тогда посиди здесь.

Сюй Яньшу хотела оставить Ань Ицин и позвать на помощь, но та, похоже, неправильно поняла ее слова.

Пока Сюй Яньшу стояла неподвижно, все было хорошо. Но как только она сделала шаг, Ань Ицин запаниковала.

В этом переулке редко кто появлялся, телефона у нее с собой не было, а темнело все быстрее. Что, если Сюй Яньшу действительно бросит ее здесь одну? Она ужасно боялась темноты.

Представив, как страшно будет здесь в темноте, Ань Ицин схватила Сюй Яньшу за руку.

— Не уходи.

Не дождавшись ответа, Ань Ицин повторила:

— У меня нога болит, я не могу идти. Правда, очень больно.

Произнося последние слова, Ань Ицин чуть не расплакалась. День сегодня был просто ужасный.

После еще одного долгого молчания Ань Ицин не выдержала и разрыдалась, сквозь слезы продолжая объяснять:

— Сюй Яньшу, мне правда очень больно! Не бросай меня!

Сюй Яньшу опешила от внезапной истерики. Характер у этой девчонки был просто непредсказуемый.

Неизвестно, сколько они так простояли, может, минуту, а может, и пять.

Ань Ицин помнила только, что в итоге Сюй Яньшу отнесла ее домой на спине.

А дома ее сразу же отправили в больницу.

Когда они вернулись из больницы с лекарствами, было уже за десять.

— И что тебе неймется? Зачем ты пошла в тот переулок? Хорошо, что Сяо Янь тебя нашла и принесла домой, а то осталась бы там ночевать, — ворчала Сюй Цин, но при этом очень осторожно обрабатывала ногу Ань Ицин, боясь причинить ей боль.

— Если бы не Сюй Яньшу, я бы ни с того ни с сего не упала, — пробормотала Ань Ицин.

Сюй Цин не расслышала ее слов.

— Что ты сказала?

Ань Ицин не осмелилась повторить то, что сказала на самом деле, и выкрутилась:

— Я говорю, что вы слишком нежно мажете, лекарство так не впитается.

Как только она это произнесла, лицо Сюй Цин помрачнело, и тут же по макушке Ань Ицин пришелся болезненный удар.

— Ай-ай-ай! Мама! Родная! Отпусти! Мне больно!

— Теперь больно? А только что тебе казалось, что я слишком нежно мажу! Вы с отцом совершенно одинаковые, совсем совесть потеряли!

— Да-да, мы бессовестные! Бессовестные! Отпусти, пожалуйста! Умираю!

Ань Ян, который как раз налил таз горячей воды и собирался зайти в спальню, услышав голоса жены и дочери, подумал, что они опять балуются.

Но, открыв дверь, он увидел хмурое лицо жены и дочь, которая, обхватив здоровую ногу, дрожала от боли.

Похоже, на этот раз все было серьезно.

Уложив Ань Ицин в постель, Сюй Цин, не оборачиваясь, ушла к Сюй Яньшу и ее сестре. А разбираться с последствиями, естественно, остался Ань Ян.

Он аккуратно подложил под ногу Ань Ицин подушку.

— В следующий раз, когда будешь доводить мать до белого каления, постарайся не впутывать меня в это дело.

Ань Ицин, прислонившись к кровати, смотрела в потолок, погруженная в свои мысли.

— Я согласна.

— С чем ты согласна? Как только ты доводишь мать, ты сразу прячешься за моей спиной.

— Я говорю, я согласна, чтобы они переехали к нам.

Сначала Ань Ян не понял, а потом, словно ожидая этого, с улыбкой попросил ее повторить.

Ань Ицин, не колеблясь, посмотрела на отца и твердо сказала:

— Я разрешаю им переехать.

Ань Ян улыбнулся еще шире, взял таз и вышел из комнаты. Он хотел скорее сообщить эту радостную новость жене. Она наверняка так обрадуется, что не сможет уснуть.

Когда Ань Ян ушел, Ань Ицин, глядя на свою распухшую ногу, прошептала:

— Я не люблю быть в долгу, особенно перед ней.