А на их фоне… Противогаз.
«Противогаз?..»
Шариковая ручка, которую он держал в руках, записывая суммы в блокнот, замерла в воздухе. У Чха Иджэ от удивления упала челюсть, он не мог оторвать взгляд от экрана.
Цзинь!
Это охотник, смотревший телевизор перед автоматом с водой, уронил стакан на пол.
Охотники чувствительны к звукам. Инстинктивно глаза всех устремились к источнику резкого звука: сначала они обратили внимание на охотника, уронившего стакан, затем — на его ошарашенное лицо и, естественно, дальше проследили за его взглядом.
И тут они увидели это.
— С ума сойти…
Один охотник выронил ложку из рук. Другой выплюнул воду, как актер, выплевывающий апельсиновый сок в дешевой мыльной опере. Третий охотник принялся громко молиться, осеняя себя крестным знамением. Весь Дом Хэджангук погрузился в смятение, пребывая в шоке.
На поясе Противогаза появилась белая надпись. Он предстал перед семьей в образе мрачного жнеца.
[Глава гильдии Волна Ли Саён].
Аккуратно одетый Противогаз вытянул левую руку, указательным и средним пальцами правой руки показывая букву V, наложив ее на левую ладонь. Правда, учитывая, что на руках у него были надеты черные перчатки, разглядеть этот знак было сложно.
Низкий голос механически произнес:
[Горячая линия Бюро. 777 — для вопросов регистрации Пробужденных. 555 — для сообщений о незарегистрированных людях и преступлениях, связанных с Пробужденными].
[Корейское Бюро Пробужденных всегда рядом с вами].
[Ха-ха-ха, хо-хо-хо, 555].
Гармоничная семья и Противогаз развели руками в стороны и принялись энергично махать ими. Музыка стихла. Экран постепенно потемнел. И в наступившей тишине диктор отрепетированным голосом произнес серию предупреждений:
[Если в течение месяца без какой-либо уважительной причины вы не сообщите о своем Пробуждении, вам грозит штраф в размере 100 000 000 вон. Пожалуйста, посетите местный центр регистрации Пробужденных для проверки. Совет по социальным объявлениям].
В помещении все надолго потеряли дар речи. Даже после того, как социальная реклама закончилась, никто не смел начать говорить. На них словно наложили коллективное проклятие молчания.
К тому времени, когда началась следующая передача, охотники один за другим начали отходить от потрясения, тяжело дыша. Один охотник даже достал из личного пространства зелье и опустошил флакон одним глотком.
— Вау…
— Ха… ха… Кхм… С ума сойти. Что это я сейчас видел?
— Я всегда думал, у меня есть дебафф на замешательство.
П.п.: Дебафф на замешательство — имеется в виду, что его ничем не пронять.
— Я тоже.
— Что, правда?
— Кажется, я сошел с ума.
— Это Ли Саён сошел с ума. Теперь он переключился на ментальные атаки.
— О нет. Он не может так с нами поступать. Я собираюсь купить себе защиту от ментальных атак.
— Этот рекламный ролик я буду видеть каждый раз, как соберусь посмотреть телевизор?
— На сегодня у меня назначен цифровой детокс…
— Щ… Щитоносец…
Ошеломленные взгляды одновременно устремились на одного человека в ресторане. Это был Щитоносец, возвышавшийся над столом, словно гора. Он сидел спиной к телевизору и молча поглощал свой хэджангук. Действительно, это был он — величайший танкист Кореи, одно присутствие которого привлекало всеобщее внимание.
— Что это за черт? — настороженно спросил охотник, сидевший за тем же столом. — Что это сейчас было?..
— Это социальная реклама, — мрачно пояснил Щитоносец Пэ Вону.
— Социальная реклама?
— О том, что когда пробудишься, нужно не забыть зарегистрироваться как Пробужденный… ну, как-то так.
«Так вот что он имел в виду, когда написал сообщение?»
Слушая их разговор, Иджэ чуть не выронил шариковую ручку, которую держал в руках. Разве это не скрытая угроза в его адрес о том, что если он не зарегистрируется как Пробужденный, то Противогаз придет и заберет его жизнь?
— Нет, мне просто интересно, с чего это он вдруг стал заниматься социальной рекламой? Ведь он всегда сторонился всего такого.
Этот охотник был не одинок в своих подозрениях, и все вскоре начали делать собственные предположения.
— Может сейчас, когда почти подошло время подведения итогов этого года, он пытается занять первое место в рейтинге?
— Даже если бы он этого не сделал, он все равно считался бы номером один.
— Неужели он от Чон Бина нахватался?
— Да быть такого не может.
— Что…
Пэ Вону раздраженно поджал губы, несколько раз порываясь что-то сказать. Но в итоге так ничего и не сумев выдавить из себя, снова уткнулся лицом в котелок с хэджангуком.
Пэ Вону, верный человек своей эпохи, лучший из лучших, тоже потерял дар речи.
Ли Саён лично связался с Корейской корпорацией радиовещания и рекламы, чтобы попросить сделать социальную рекламу с ним. Трагедия заключалась в том, что правительственные чиновники, обрадованные тем, что Ли Сэён первым обратился к ним, и команда по связям с общественностью, обрадованная тем, что глава их гильдии наконец-то решил поучаствовать в рекламе, потеряли дар речи, увидев конечный результат.
«Если этот ролик увидит свет, гильдия «Волна» обречена».
«…»
— Если он собрался это сделать, то лучше пусть забудет. Пусть забудет о съемке в рекламе до конца своих дней! Ну почему?! — кричал глава отдела по связям с общественностью, схватив Пэ Вону за ворот.
Но Пэ Вону был беспомощен в этом вопросе.
Он решил за лучшее промолчать и не давать никаких объяснений. Он зачерпнул большую ложку хэджангука и отправил ее себе в рот. Острота чили чхонъян затуманила его зрение. Пэ Вону фыркнул с тоской в глазах: «Ли Саён, я верил тебе…»
Иджэ, пребывающий до сих пор в оцепенении, смотрел невидящим взглядом на экран телевизора. Очнулся он от вибрации своего мобильного телефона.
[Саён: Видал?]
От него пришло такое бесстыдное сообщение. Ошарашенный Иджэ не знал, что на это ответить.
[Саён: Мой хён].
[Саён: Я слышал, тебе нравятся люди, снимающиеся в рекламе].
[Саён: ^^]
«О чем ты говоришь, безумный ублюдок?»
Иджэ… не знал, кто распускает эти слухи. Но был полон решимости убить этого человек, если поймает его.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|