Глава 4. Сон 4. Черт, он меня уделал! (Часть 1)

Сегодня, когда я была горшком мяты, я снова встретила кунг-фу панду.

Нет, он больше не панда, я лишила его этого звания.

Зачеркнем, напишем заново.

Сегодня, когда я была горшком мяты, я встретила одного человека.

Мне кажется, что он не в себе, потому что он не считает, что я не в себе.

— «Необходимые условия для засыпания»

У бабушки Цинь Цзина был четырехэтажный дом на улице Гухэ, 32, который она сдавала в аренду.

Бабушка Цинь обычно там не жила. Раньше она приезжала каждый месяц, чтобы собрать арендную плату, но теперь, освоив онлайн-платежи, появлялась там редко.

Прошлой ночью прошел дождь, и жилец с четвертого этажа пожаловался на протечку крыши.

Бабушка Цинь собиралась сегодня приехать и найти рабочих, чтобы починить крышу.

Цинь Цзин, который в тот момент был рядом, отговорил бабушку и решил сам заняться этим вопросом.

Вместе с рабочими он починил крышу, а затем, посмотрев на заваленный хламом чердак, решил все убрать.

Провозившись весь день, он уже собирался уезжать, когда обнаружил неполадки в машине.

У Цинь Цзина был опыт ремонта автомобилей. Осмотрев машину, он понял, что проблема несерьезная, и решил починить ее сам.

Выбравшись из-под машины, он увидел девушку на другой стороне дороги, которая неотрывно смотрела на него.

Цинь Цзин ее не узнал и, не придав этому значения, продолжил убирать инструменты в багажник. Вдруг он услышал вопрос:

— Вы кунг-фу панда?

— Нет, — ответил Цинь Цзин, закрывая капот.

Цзян Мянь последовала за ним:

— Это вы!

Цинь Цзин обернулся и увидел девушку в оранжево-желтом платье с горшком мяты в руках. Она сердито смотрела на него, подняв свое личико.

У девушки были длинные вьющиеся волосы, белая нежная кожа и большие, ясные, черные глаза. Она была похожа на фарфоровую куклу.

Когда она сердилась, ее брови хмурились, но выглядела она при этом не грозно, а скорее мило.

Цинь Цзин узнал ее — это была та самая девушка, которая смотрела на него с другой стороны дороги.

— Не отрицайте, — продолжала Цзян Мянь. — Я знаю, что сейчас вы не кунг-фу панда, потому что я лишила вас этого звания.

Цинь Цзин был в полном недоумении.

— Верните мой кирпич! — грозно потребовала Цзян Мянь.

Цинь Цзин посмотрел на нее и, сопоставив «кирпич» и «кунг-фу панду», вспомнил, что это та девушка, которая спала на бамбуке в телестудии.

— Это я взял кирпич, — честно признался Цинь Цзин. — Я не знал, что он ваш.

Видя его готовность сотрудничать, Цзян Мянь смягчилась:

— Теперь вы знаете. Пожалуйста, верните мне его.

После ремонта крыши у Цинь Цзина остались неиспользованные кирпичи, из которых он собирался сделать грядку на чердаке. Отдать один кирпич не составляло для него проблемы.

— Подождите здесь, я принесу его вам, — сказал Цинь Цзин.

Цзян Мянь мелкими шажками последовала за ним:

— И не вздумайте убегать.

— Не убегу, — ответил Цинь Цзин, доставая ключи и прикладывая карту к домофону. — Он на чердаке.

Цзян Мянь, увидев у него в руках ключ-карту, решила, что он тоже снимает здесь квартиру, и, не задавая лишних вопросов, вошла вместе с ним в подъезд.

Недавно Цзян Мянь переехала и сняла квартиру как раз в этом доме, принадлежащем бабушке Цинь Цзина.

Однокомнатная квартира на четвертом этаже.

Для одного человека вполне достаточно.

Старый дом стоял прямо напротив улицы, недалеко находился рынок. Кроме не очень удобного транспортного сообщения, все необходимое для жизни было под рукой, а главное — низкая арендная плата.

Пятьсот юаней в месяц — за такую цену в городе Цзянбэй сложно найти квартиру с подобными условиями.

Цинь Цзин взглянул на нее и протянул руку, чтобы взять горшок с мятой.

Цзян Мянь крепко прижала его к себе, словно боясь, что он отнимет его.

— Вам будет тяжело нести его до чердака, — объяснил Цинь Цзин.

— Мне не тяжело, — упрямо ответила Цзян Мянь.

Она не доверяла этой кунг-фу панде. Кто знает, вдруг он ест не только бамбук, но и мяту.

Цинь Цзин слегка кивнул, убрал руку и первым поднялся по лестнице.

В старом доме не было лифта, а лестница была узкой и старой.

Уже стемнело, и на нижних этажах было темно. К счастью, на каждом этаже были установлены датчики движения, включающие свет.

Цинь Цзин уверенно поднимался по лестнице, и за ним по очереди зажигались тусклые желтые лампочки.

У него были длинные ноги, и он быстро шагал, так что вскоре Цзян Мянь потеряла его из виду.

Цзян Мянь, пыхтя, поднялась по лестнице с горшком мяты в руках и, подняв голову, увидела Цинь Цзина, стоящего под тусклой лампочкой с рукой в кармане.

Когда она поднялась, он повернулся и продолжил подниматься, все еще идя впереди, но теперь гораздо медленнее, сохраняя дистанцию.

Несмотря на свою враждебность, Цзян Мянь поняла, что он специально шел впереди, чтобы показать ей дорогу.

Если бы он не украл ее кирпич, он был бы надежной и хорошей пандой.

«А, точно! Я же лишила его этого звания!»

Цзян Мянь сердито топнула ногой, но промахнулась и, потеряв равновесие, упала назад. Горшок с мятой вылетел у нее из рук.

Цинь Цзин, шедший впереди, словно имел глаза на затылке. Мгновенно, не раздумывая, он схватился одной рукой за перила, подпрыгнул, подхватил Цзян Мянь, а другой рукой поймал падающий горшок с мятой.

Все произошло так быстро, что, чтобы разглядеть все в деталях, нужно было нажать на паузу и замедлить воспроизведение в восемнадцать раз.

Цзян Мянь от удивления забыла о своем страхе:

— Вы правда владеете кунг-фу?!

— Это не кунг-фу, — спокойно ответил Цинь Цзин, даже не запыхавшись. — Я просто немного быстрее других.

Цзян Мянь молчала.

Черт, он меня уделал.

Цинь Цзин незаметно убрал руку с ее спины и, взяв мяту, поднялся на пару ступенек выше. Краем глаза он заметил, что Цзян Мянь стоит на месте, потирая спину.

— Вы ушиблись? — спросил он, остановившись.

— Нет, — ответила Цзян Мянь, потирая место между лопатками и следуя за ним. — Просто у вас очень твердые руки, как арматура. Панды мягкие и пушистые, их приятно тискать. В прошлый раз я ошиблась. В любом случае, я лишила вас звания панды, так что вы больше не кунг-фу панда и даже не панда. Тогда кто вы?

Цинь Цзин промолчал. Он продолжил подниматься по лестнице и представился:

— Меня зовут Цинь Цзин.

Цзян Мянь, погруженная в свои мысли, не услышала его и продолжала придумывать ему новый образ.

Цинь Цзин не обиделся и быстро добрался до чердака.

Железная дверь, ведущая на чердак, была заперта. Он открыл ее ключом и вышел наверх.

Поскольку это был старый район, окружающие здания были невысокими, и с чердака открывался прекрасный вид на далекие небоскребы, скрывающиеся в облаках, и колесо обозрения в парке развлечений.

Сумерки сгущались, зажигались огни.

На небоскребах загорались огоньки, а неоновые огни колеса обозрения переливались всеми цветами радуги, окрашивая близлежащие облака.

— Я живу на четвертом этаже уже довольно давно, но и не подозревала, что с чердака открывается такой красивый вид, — мечтательно произнесла Цзян Мянь.

Хотя на чердаке и были перила, это место все равно было опасным, к тому же там хранился разный хлам. Бабушка Цинь, опасаясь, как бы с жильцами чего не случилось, всегда держала дверь на чердак запертой.

— Вы живете в 403? — спросил Цинь Цзин, поставив мяту на пол и повернувшись к ней. — Мы вам не помешали сегодня ремонтом крыши?

В этом доме было четыре этажа, и на четвертом этаже сдавались две квартиры: 401 и 403. Жилец из 401 как раз и жаловался бабушке Цинь на протечку.

Сегодня во время ремонта Цинь Цзин не заметил никаких протечек над квартирой 403, но все равно распорядился, чтобы рабочие все там как следует осмотрели.

Работа была шумная, это точно.

На чердаке было ветрено, и Цзян Мянь не расслышала первый вопрос. Она пропустила его и ответила на второй:

— Я была на работе весь день и только что вернулась.

— Понятно, — ответил Цинь Цзин и, подойдя к кирпичной стене, сделал несколько шагов назад, чтобы осмотреть ее.

Из-за своего перфекционизма он настоял, чтобы рабочие сложили стену идеально ровно, кирпичик к кирпичику.

Теперь это стало проблемой.

Взять любой кирпич из такой идеальной стены — настоящее мучение для перфекциониста.

В конце концов, Цинь Цзин выбрал золотую середину и взял кирпич точно из центра стены, чтобы отдать его Цзян Мянь.

Цзян Мянь сидела на бетонной плите с горшком мяты в руках и подняла руку, останавливая его:

— Не подходите! Я сейчас дышу и выделяю много углекислого газа. Если подойдете близко, у вас закружится голова.

Ночной вид с чердака был таким красивым, что идеально подходил для того, чтобы представить себя мятой и потренироваться засыпать.

— Хорошо, — ответил Цинь Цзин и послушно отступил на пару шагов назад с кирпичом в руках.

Цзян Мянь, обняв горшок с мятой, погрузилась в свои фантазии.

Днем мята фотосинтезирует, а ночью дышит.

Цзян Мянь представила себя мятой, купающейся в теплом лунном свете, и шелест листьев на ветру.

Шум в ее голове постепенно сливался с шелестом листьев, становясь тише и спокойнее.

Вдох, выдох, снова вдох.

— Вы неправильно дышите, — вдруг раздался голос.

Цзян Мянь открыла глаза.

— Вы дышите грудью, — продолжил Цинь Цзин. — Правильно дышать животом. Диафрагмальное дыхание не только помогает расслабиться, но и тренирует мышцы.

— Что? — удивилась Цзян Мянь.

Цинь Цзин стоял на расстоянии с кирпичом в руках и серьезно демонстрировал ей технику диафрагмального дыхания.

Цзян Мянь посмотрела на свой живот, затем на него, потом на мяту у себя на коленях и снова на Цинь Цзина. Она с недоумением спросила:

— Откуда вы знаете, что я притворяюсь мятой, чтобы уснуть?

— Притворяетесь мятой, чтобы уснуть? — переспросил Цинь Цзин. — Я просто заметил, что вы неправильно дышите.

И очень хотел ее поправить.

Цзян Мянь помолчала, затем попробовала подышать так, как он показал, и почувствовала усталость.