Глава 2. Часть 1

Благодаря безграничной любви Цзян Фанъи, заботе Тан Цюлин и бесконечному терпению Цзян Суйсиня, Инь Усе быстро освоилась в Усадьбе Летящего Гуся.

Несколько дней спустя в Усадьбу прибыл дорогой гость.

Это был старик с длинной седой бородой и волосами, одетый в просторный, поношенный синий халат.

Несмотря на свой возраст, он был очень добродушным и постоянно улыбался, глядя на Цзян Суйсиня и Инь Усе.

Хотя нет, он смотрел только на Цзян Суйсиня, а не на Инь Усе.

Он очень внимательно и серьёзно изучал мальчика с головы до ног, словно не хотел упустить ни единой детали.

Тем же днем Цзян Фанъи и старик стояли в саду, наблюдая за играющими среди цветущих деревьев детьми.

— Почтенный, как вы находите, есть ли у моего сына задатки? — спросил Цзян Фанъи. Несмотря на то, что он был известным мастером боевых искусств, перед стариком он держался очень уважительно и скромно.

И это неудивительно, ведь старик был не кто иной, как Тяньчи Гуайсоу — отшельник, покинувший мир боевых искусств много лет назад. Пусть он и не отличался привлекательной внешностью, но его мастерство значительно превосходило умения Цзян Фанъи.

— Хм, задатки неплохие! Прекрасное телосложение, доброе лицо — из него выйдет толк! — Тяньчи Гуайсоу улыбался, щуря глаза и поглаживая свою длинную бороду.

Он был рад увидеть ребенка с такими хорошими природными данными.

Еще большей радостью было то, что Цзян Фанъи готов был отдать ему сына, чтобы тот отправился на Гору Небесного Пруда.

— Значит, почтенный согласен взять моего сына в ученики? — спросил Цзян Фанъи с улыбкой, в которой смешались радость и грусть.

Как отец, он, конечно, не хотел расставаться с сыном.

Но ради будущего обоих детей он должен был отпустить его.

— Если ты готов с ним расстаться, то я с радостью его возьму. Этот мальчик живой, но в то же время рассудительный — отличный материал для обучения боевым искусствам, — Тяньчи Гуайсоу засмеялся и, внезапно метнувшись, прыгнул к детям под дерево.

Наблюдая за тем, как старик и дети играют в саду, Цзян Фанъи вздохнул и прогнал свою печаль.

Чтобы сын вырос достойным человеком и смог защитить Усе, он должен был научиться самым лучшим боевым искусствам, даже если для этого придется с ним расстаться.

Гибель брата Инь, упавшего с обрыва у него на глазах, оставила в его душе глубокую рану.

Он должен был защитить Усе, единственную оставшуюся наследницу.

Сейчас о ней заботились он и его жена, а в будущем эту обязанность должен был взять на себя его сын.

В тот же вечер дети узнали о решении взрослых.

На следующий день Цзян Суйсинь должен был покинуть Усадьбу Летящего Гуся и отправиться с Тяньчи Гуайсоу на далекую Гору Небесного Пруда. И никто не знал, когда он вернется.

— Братик Цзян, возвращайся скорее, пожалуйста! Мне будет очень, очень грустно без тебя… — Инь Усе со слезами на глазах крепко держала Цзян Суйсиня за руку.

— Ну чего ты ревешь? Я же вернусь! — нахмурился Цзян Суйсинь, стараясь выглядеть мужественно.

— Я… я не хочу, чтобы ты уезжал! Играть и спать одной так скучно! — проплакала она, шмыгая носом. Представив, что ей придется спать одной в большой кровати, она не смогла сдержать слез.

Все это время она спала вместе с Цзян Суйсинем, и уже привыкла к этому.

— Глупышка, неужели ты хочешь, чтобы я оставался с тобой всю жизнь? — спросил он, не подумав, и невольно улыбнулся.

Впрочем, с ней было так весело и легко, что даже если бы он остался с ней навсегда, ему вряд ли стало бы скучно. Неожиданно для себя он тоже почувствовал грусть.

За эти дни Цзян Суйсинь успел привязаться к маленькой толстушке.

Инь Усе была доброй и доверчивой, и он готов был простить ей полноту и некоторую наивность.

— Конечно, хочу! Усе нравится, когда братик Цзян рядом! — Инь Усе схватила его за руку и начала трясти.

— Хорошо, хорошо, я буду рядом! Вот, пока меня не будет, пусть он составит тебе компанию, — нахмурившись, он, подражая взрослым, покачал головой и, словно фокусник, достал из-за спины что-то мягкое и пушистое.

— Что это? — с любопытством спросила она, забыв о своей печали.

— Это кот, глупышка! — Цзян Суйсинь еще сильнее нахмурился.

Он был таким умным, а она, несмотря на то, что столько времени провела с ним, совсем не поумнела.

— Ой, какой милый! — Инь Усе радостно взяла котенка на руки.

У котенка были круглые зеленые глаза и мягкая бело-серая шерстка. Он был чуть больше ее ладони и, прижавшись к ней, начал тереться о ее руку.

— Ты должна хорошо о нем заботиться! Когда тебе будет грустно, играй с ним, разговаривай с ним — это все равно что я буду рядом, — сказал Цзян Суйсинь, слегка покраснев.

Зачем он развел такую сентиментальность?

Он всего лишь уезжал на несколько лет, неужели нужно было дарить ей кота?

Неужели… неужели ему так грустно расставаться?

— Братик Цзян, не волнуйся, я обязательно выращу котенка большим и сильным, и буду ждать твоего возвращения! — обняв котенка, Инь Усе подняла голову, и ее глаза снова наполнились слезами.

Ее братик Цзян уезжал!

Кто знает, когда они снова увидятся?

Время быстро летело.

Девять лет спустя, теплой весной, в саду Усадьбы Летящего Гуся девушка играла с котом.

— Цветочек, слезай! Братик Цзян сегодня вечером возвращается, если ты сейчас же не слезешь, я тебя накажу! — шестнадцатилетняя Инь Усе стояла под старым вязом и кричала на толстого кота, сидящего на дереве.

У нее была розовая кожа, блестящие черные глаза, круглое лицо и пухленькая фигурка. Надутые губки придавали ей еще больше очарования.

За девять лет внешность Инь Усе почти не изменилась, как и ее характер, и даже ее милые щечки остались такими же круглыми. Изменился только котенок, подаренный ей Цзян Суйсинем — теперь это был большой, упитанный кот.

Кот, свернувшись клубочком на ветке, недовольно мяукнул в ответ.

— Плохой Цветочек, если ты не слезешь, я тебя брошу! Братик Цзян привезет много вкусной еды, а ты останешься без угощения! — пригрозила Инь Усе.

Сказав это, она развернулась и пошла прочь.

Она ждала целых девять лет, и вот, наконец, братик Цзян возвращается. Это был великий день, но этот глупый кот все портил своим непослушанием!