Глава 2. Цена удовольствия

— Хм? — Куан Лэйтин, не сразу поняв, о чём речь, перестал застёгивать пуговицы и, повернувшись, искоса взглянул на неторопливо одевающуюся Дай Ихань.

Дай Ихань, лучезарно улыбаясь, как ни в чём не бывало, произнесла:

— Куан, неужели ты не можешь позволить себе такую мелочь?

На лице Куан Лэйтина промелькнули насмешка и ещё какое-то непонятное выражение. Он быстро отвел взгляд.

— Дай Ихань, за три года ты многому научилась! Ты действительно бесстыжая!

Он назвал её бесстыжей! Сердце Дай Ихань сжалось от боли, но улыбка не исчезла с её лица.

— Куан Лэйтин, это моё дело. Какое ты имеешь право судить меня?

Да, отец её не любил, мать умерла рано, а единственный брат, который заботился о ней, сейчас пропал без вести. Действительно, её жизнь ничего не стоила. Но у Дай Ихань была своя гордость, и ради брата она должна была сохранить своё достоинство.

— Неужели ты всё ещё считаешь меня той наивной девчонкой, которая три года назад бегала за тобой как безумная? — Дай Ихань произнесла эту фразу, собрав все свои силы. Отрицая своё прошлое поведение, она не ожидала, что это будет так больно.

Куан Лэйтин вспыхнул, словно от удара молнии. Он резко взмахнул рукой, и Дай Ихань испугалась, что он ударит её, но он лишь схватил её за подбородок. Его лицо было искажено гневом.

— Дай Ихань, за три года в Италии ты многому научилась, освоила навыки уличной проститутки? Теперь готова лечь в постель с любым, кто заплатит?

Уличная проститутка! Услышав эти слова, Дай Ихань словно перевоплотилась в актрису. Она кокетливо провела рукой по волосам и, томно улыбаясь, произнесла:

— Дорогой мой, мою невинность ты отнял силой. Не стоит прикрываться пьяным беспределом. Я прекрасно помню, как ты жестоко со мной обращался прошлой ночью. На простынях ещё остались доказательства!

Она бросила взгляд на кровавое пятно на постели и, увидев, как потемнело лицо Куан Лэйтина, рассмеялась ещё ярче.

— Так ты хочешь сделать это своей профессией? Искать благовидный предлог для торговли собой? — Голос Куан Лэйтина был ледяным.

— Конечно, нужно же с чего-то начинать, — кокетливо поправляя чёлку, ответила Дай Ихань. — И потом, кто не любит деньги?

Неужели это та самая женщина, которая когда-то угодливо бегала за ним и называла его «братец Тин»?

Одевшись, Куан Лэйтин достал чековую книжку и быстро написал что-то, словно боялся прорвать тонкую бумагу.

«Чего ты так злишься, Куан?» — подумала Дай Ихань. Если бы не обстоятельства, она бы с удовольствием съязвила ему.

Куан Лэйтин резко бросил чек, и тот упал Дай Ихань на лицо.

— Три миллиона. Забудь обо всём. И если Дай Даньдань узнает об этом, пеняй на себя!

Дважды назвал её бесстыжей… Как же сильно он её ненавидит! Сердце Дай Ихань болезненно сжалось.

— Я. Сказала. Триста. Пятьдесят. Тысяч, — чётко проговорила она, выделяя каждое слово.

— Двести пятьдесят тысяч — компенсация за мою невинность, а сто тысяч — за доставленное тебе удовольствие, — легкомысленно добавила она, и лицо Куан Лэйтина стало ещё мрачнее.