Глава 9 (Часть 2)

Она была в прекрасном свадебном платье, именно такой, какой он представлял ее себе тысячи раз — абсолютно идеальная невеста.

Губы Юй Хуайцзэ дрогнули, и он с болью отвел взгляд.

— Эта свадьба — та, которую хотела ты, а не я, — сказал он. — Синь Мяо, я больше не могу этого выносить. Каждый раз, когда ты смотришь на меня, ты смотришь как на сына. Я не чувствую ни капли уважения, я не могу представить себе жизнь с тобой после свадьбы.

— Ах ты!.. — Ян Юэ не выдержала и сжала кулаки.

Отец Юй взревел:

— Что ты творишь?

Мать Юй отчаянно пыталась удержать мужа:

— Что происходит? Хуайцзэ, что случилось?

Госпожа Цзин Сюцзин прикрыла рот рукой и, прислонившись к Синь Цайхуа, разрыдалась.

Синь Цайхуа, обнимая жену, гневно посмотрел на Юй Хуайцзэ:

— Лучше объяснись.

Эта сцена была ужасной. В сто раз хуже самого страшного кошмара, который Синь Мяо могла себе представить за свои двадцать пять лет.

У Синь Мяо закружилась голова, все перед глазами расплывалось. Костюм, галстук, одеколон Юй Хуайцзэ — все это она выбирала сама, все было таким знакомым, но в то же время казалось, что она никогда по-настоящему не знала этого человека.

Столь шокирующая сцена на свадьбе ошеломила всех гостей. Даже перешептывания прекратились, воцарилась пугающая тишина.

Синь Мяо наконец оправилась от потрясения:

— И что дальше?

Она посмотрела прямо в глаза Юй Хуайцзэ:

— Ни днем, ни секундой раньше ты этого не сказал, а на нашей свадьбе ты говоришь, что не можешь меня выносить?

Это было так абсурдно, что ей даже показалось, будто она играет роль в каком-то сериале, роль жалкого отрицательного персонажа.

Юй Хуайцзэ избегал ее взгляда и устало отступил на шаг:

— Пусть будет так, Синь Мяо.

Он отдернул руку и ушел.

Сухой лед у ковровой дорожки уже рассеялся. Красный ковер был усыпан лепестками цветов и блестящими конфетти, словно в сказке.

Юй Хуайцзэ решительно спустился со сцены, ступая по лепесткам, и ушел, не оглядываясь.

Внезапно к нему быстрыми шагами направилась маленькая худенькая старушка, опираясь на трость, и с силой ударила его тростью по спине:

— Мерзавец! Я убью тебя, мерзавец!

— Мама! — вскрикнули Цзин Сюцзин и Синь Цайхуа.

— Бабушка! — У Синь Мяо душа ушла в пятки от страха.

Бабушке Синь было уже за восемьдесят. Хотя она была здорова, такие резкие движения были ей противопоказаны.

Мать Юй Хуайцзэ вскрикнула и бросилась вперед:

— Зачем ты бьешь моего сына?

Двенадцать подружек невесты и двенадцать шаферов наконец-то пригодились: они бросились разнимать дерущихся и оттащили бабушку Синь подальше.

Однако большое количество людей сделало сцену еще более хаотичной.

В суматохе кто-то ударил Юй Хуайцзэ кулаком, а затем пнул ногой.

Фотограф тоже растерялся, держа камеру и не зная, продолжать снимать или остановиться.

Восемь из двенадцати шаферов были друзьями Синь Мяо. Пользуясь суматохой, каждый нанес по удару. Оставшиеся четверо не могли их сдержать. Несколько подружек невесты тоже влепили Юй Хуайцзэ пощечину.

Синь Мяо выхватила микрофон и громко крикнула:

— Прекратите драку!

Но было уже поздно.

К тому времени, как все наконец успокоились, Юй Хуайцзэ получил неизвестно сколько ударов, на его лице виднелись красно-синие синяки.

Синь Мяо спустилась со сцены. Оставшиеся люди молча расступились, давая ей дорогу.

Ян Юэ немного пожалела о случившемся и молча молилась: «Мяомяо, только не смягчайся…»

Да, Синь Мяо всегда была мягкосердечной. Она заботилась о здоровье Юй Хуайцзэ и не хотела, чтобы ему причинили хоть малейшую боль.

Но это было в прошлом.

Синь Мяо, держа микрофон, решительно влепила ему пощечину. Она вложила в удар всю силу, даже немного пошатнувшись.

Звонкий звук разнесся по всему залу.

— Уходи, — сказала она, ее лицо было пугающе бледным. — Как ты и хотел.

*

Свадьба закончилась скомканно и хаотично.

Мать Юй выбежала искать сына, беспокоясь о его ранах. Отец Юй остался разбираться с Синь Цайхуа и Цзин Сюцзин.

В состоянии крайнего гнева обычно добродушные и сговорчивые Синь Цайхуа и Цзин Сюцзин превратились в двух львов, готовых растерзать семью Юй. Они схватили отца Юй за воротник и выволокли из отеля.

Друзья и семья оставались с Синь Мяо, пока все гости не разошлись.

Су Цзяи куда-то исчезла, но в тот момент никому не было дела до ее присутствия.

Синь Мяо собралась с духом:

— Я приготовила подарки для гостей, заберите их.

Она выдавила улыбку:

— Они все упакованы.

Очень изысканные, сделанные с душой… и совершенно бесполезные теперь. Она надеялась, что друзья не будут возражать.

Бабушка Синь, опираясь на трость, маленькая и худенькая, изо всех сил старалась обнять Синь Мяо:

— Милая внучка, не плачь.

Синь Мяо обняла ее:

— Хорошо, бабушка.

Наконец, проводив всех друзей и родственников, она почувствовала себя совершенно измотанной.

Зал опустел.

Шум, суета и фарс закончились. Не нужно было ждать до утра — скоро ее «свадьба» станет известна всем. За одно мгновение она превратилась из невесты в посмешище.

Пока рядом были друзья, Синь Мяо старалась держаться спокойно, чтобы не волновать их, но теперь, оставшись одна, она наконец сняла все свои доспехи.

В конце концов, погасили даже свет в зале.

В конце сказки принцессе не нужно беспокоиться о том, что будет, когда погаснет свет.

Но она не была принцессой, и ни один принц не бросил бы принцессу так, как это сделал Юй Хуайцзэ.

Спрятавшись в углу за дверью, Синь Мяо обняла стул и заплакала.

Слезы текли все сильнее, застилая глаза. Она изо всех сил старалась сдержаться, чтобы не издать ни звука, но из горла все равно вырывались тихие всхлипы.

Она рыдала безудержно.

Неизвестно когда послышались шаги.

К тому времени, как Синь Мяо их заметила, перед ней уже кто-то стоял.

Синь Мяо сидела на корточках, закрыв лицо руками, волосы рассыпались по плечам. Она не хотела, чтобы кто-нибудь видел ее в таком ужасном состоянии.

Уже было достаточно стыдно. Ее макияж, должно быть, превратился в месиво, и ей даже пришлось вытирать слезы подолом свадебного платья.

Она была самой несчастной невестой на свете.

«Пожалуйста, уходи», — взмолилась она про себя.

Перед ее глазами повисла белая тканевая салфетка. Державшие ее пальцы были немного бледными, с отчетливо видными голубоватыми венами, длинные, с четко очерченными суставами.

Синь Мяо помедлила мгновение, затем протянула руку и взяла салфетку.

— Не плачь, — сказал тот человек.

Голос был немного холодным, как вода, бьющаяся о камни, но в нем была странная нежность.

Синь Мяо сегодня выслушала много утешений и ожидала длинной речи с наставлениями, но прошло много времени, а она так ничего и не услышала.

Синь Мяо кое-как вытерла лицо и уткнулась головой в платье, как страус. Она хотела сказать спасибо, но не могла произнести ни звука.

Когда она набралась смелости и подняла голову, перед ней уже никого не было.

Белая тканевая салфетка в ее руке была из тех, что она лично выбирала для свадьбы, под стать скатертям на столах. Она отлично подходила в качестве столовой салфетки, а теперь неплохо справлялась и с вытиранием слез.

Какое-то небрежное утешение.

Но все равно спасибо.