Услышав эти слова, Жэнь Пиншэн на секунду замолчал, и его лицо помрачнело.
«Все кончено. Он разозлился».
Чэнь Сюйе чуть не лопнула от досады. Он ведь хотел помочь, зачем же так обижать человека?
Теперь было два варианта развития событий: либо Жэнь Пиншэн развернется и уйдет, и больше никогда с ней не заговорит, либо, расстроенный, поколотит ее, а она ведь ему и в подметки не годится. В любом случае, их отношениям пришел конец.
— Прости, — хоть Чэнь Сюйе и понимала, что шансов на прощение мало, она все же решила попытаться исправить ситуацию.
Жэнь Пиншэн несколько секунд стоял неподвижно, и Чэнь Сюйе не могла предугадать, что он сделает в следующую секунду. Она сжала кулаки, готовясь защищаться.
— Не держи все в себе. Похоже, тебе не с кем поделиться, — наконец произнес Жэнь Пиншэн.
Чэнь Сюйе опешила. Это что, прощение?
— Пойдем, я отведу тебя в одно место.
Чэнь Сюйе последовала за Жэнь Пиншэном. Они прошли несколько кварталов и остановились перед кафе.
Вывеска кафе и дверь были деревянными, интерьер — в стиле ретро. Жэнь Пиншэн попросил отдельный кабинет, заказал себе газировку с мятой, а Чэнь Сюйе — банановый молочный коктейль.
— Рассказывай. Можешь говорить сколько угодно, я угощаю.
Чэнь Сюйе помешивала коктейль, не в силах вымолвить ни слова. Собравшись с мыслями, она наконец произнесла:
— Мой отец женится.
— А что с твоими родителями?
— Они развелись, — коротко ответила Чэнь Сюйе, не желая вдаваться в подробности.
— Ты не можешь принимать решения за своего отца. У него своя жизнь, он имеет право жениться или не жениться.
— Но мне все равно грустно.
— Я понимаю. Но я хочу спросить: твои родители были счастливы вместе?
— Нет.
— Если развод поможет твоим родителям жить лучше, возможно, это правильный выбор. Лучше так, чем мучиться вместе, — Жэнь Пиншэн задумчиво смотрел на листья мяты, плавающие в его стакане.
— Не знаю, стоит ли мне спрашивать, это ведь личное дело твоей семьи.
— Ничего, спрашивай.
— У твоих родителей тоже не все гладко?
— Не очень. Кое-как живем, — Жэнь Пиншэн небрежно отпил газировки, но Чэнь Сюйе показалось, что за этим жестом скрывается множество секретов, которыми он не хотел делиться.
— Мне невыносимо думать, что отец будет дарить свою нежность другой женщине, что у них, возможно, появятся дети, которые отнимут у меня его любовь.
— А если поставить себя на место отца? Ему не будет больно, если он узнает, что ты так думаешь?
— Я знаю, поэтому никогда не показываю ему своих чувств.
— Но, возможно, ты уже невольно их проявила.
Чэнь Сюйе задумалась. То, как она бросила трубку, говорило само за себя. Она кивнула.
— Я с детства понял, что родительская любовь не принадлежит только мне одному, — Жэнь Пиншэн повернулся к ней лицом. — Хочешь послушать мою историю?
— Да, — Чэнь Сюйе чувствовала, что Жэнь Пиншэн тоже очень хочет с кем-нибудь поделиться.
— Начну с детства. Мои воспоминания о родителях очень смутные. Говорят, вскоре после моего рождения они оставили меня дедушке и уехали на заработки в город. Мой дедушка учился несколько лет в школе, он был образованным человеком. Он очень любил стихи Су Ши, а наша фамилия Жэнь, поэтому он выбрал три иероглифа из строки «В соломенном плаще, под дождем, вся жизнь моя» для моего имени. Сейчас это кажется страшной иронией. Я с детства был слабым и болезненным, меня часто обижали другие дети. Потом дедушка научил меня давать сдачи. Я дрался кулаками, ногами, кусался — и в итоге научился неплохо защищаться.
— Теперь понятно, почему ты так хорошо дерешься, — наконец догадалась Чэнь Сюйе.
— В середине начальной школы родители решили забрать меня к себе. Я ни в какую не соглашался, но они все равно меня забрали. В городе я узнал, что у меня есть младший брат. Оказалось, они хотели второго ребенка, но даже в деревне, если первый ребенок — мальчик, второго иметь нельзя. Вот они и придумали такой способ. Но от наказания им все равно не удалось уйти. С тех пор я их возненавидел. Я чувствовал себя инструментом, который они бросают туда-сюда, как им вздумается.
Выслушав историю Жэнь Пиншэна, Чэнь Сюйе тяжело вздохнула. Оказывается, в мире так много несчастных людей. Она почувствовала, что стала ближе к Жэнь Пиншэну, ведь они были похожи.
— Как твой дедушка? Ты часто его навещаешь?
Жэнь Пиншэн покачал головой:
— Очень плохо. У него уремия. На лечение уже ушла куча денег. Родители постоянно жалуются, что он стал для нашей семьи обузой.
У Чэнь Сюйе по спине пробежал холодок.
— Испугалась? Знал бы, не стал тебе рассказывать.
— Нет, нет, что ты! То, что ты поделился со мной, говорит о твоем доверии. Теперь я с тобой, — Чэнь Сюйе снова пустила в ход свое умение льстить.
— Хватит подлизываться. Тебе лучше?
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|