Императрица (Часть 2)

Записка была настолько краткой, что император Юнмин готов был отыскать ее автора и высечь. Неужели так сложно было написать пару слов?!

И что значит «обычная» одежда? Любой, кто видел это сияние, понял бы, что она необычная.

Про зеркальце он и так все понял, но разве бывают настолько четкие зеркала? А что касается духов… судя по названию, это ароматная вода. Как ее использовать? Пить или наносить на кожу? Почему об этом ничего не написано?!

Император Юнмин кипел от негодования, но сохранял невозмутимый вид.

Вглядевшись в записку, он вдруг узнал почерк. Он был точно таким же, как на долговой расписке Хао Чэна, которую он видел раньше.

— Отлично, Хао Чэн, ты меня впечатлил. Я тебя запомнил, — подумал император.

Пока император молчал, все присутствующие в зале напряженно ждали.

Почему он молчит? Что он увидел? Почему не реагирует? Его дыхание ровное, он не ранен и, похоже, не отравлен. Так почему же он молчит? Хоть бы слово сказал!

Когда все уже покрылись холодным потом от напряжения, император Юнмин кашлянул и спросил: — Эти вещи прислал Хао Чэн?

Хао У не знал, как император догадался, но честно ответил: — Да. Он оставил коробку и ушел. Я не знал, что внутри, а когда открыл, сразу же принес ее вам.

— Ты знаешь, откуда он это взял?

— Нет. Может, он действительно нашел сокровища Южной династии и взял эти вещи оттуда?

— Если бы у Южной династии были такие вещи, разве их было бы так легко победить? — возразил император Юнмин.

Дело было не в самих вещах, а в том, что они символизировали. Если их создал обычный человек, это говорило о высоком уровне мастерства. А если нет… то это указывало на некие могущественные силы.

Император Юнмин считал Южную династию, которую уничтожил его отец, ничтожной.

Хао У согласился, но он действительно не знал, откуда у Хао Чэна эти вещи.

Подумав, он вспомнил, что Хао Чэн изменился с того дня, как заключил с ним пари. Судя по имеющейся информации, с того дня он перестал играть.

Как заядлый игрок мог так резко измениться? Он даже перестал посещать бордели.

Что-то определенно произошло.

У Хао У были догадки, но не было доказательств, поэтому он промолчал.

Он считал Хао Чэна простаком, который не умеет хранить секреты. Рано или поздно все выяснится.

— Может, привести его сюда и допросить?

Император Юнмин на мгновение задумался, но потом махнул рукой: — Не стоит. Раз он говорит, что это обычные вещи, пусть так и будет. Когда он сам захочет меня увидеть, тогда и приведешь его.

— Слушаюсь, — ответил Хао У, обдумывая дальнейшие действия.

Когда он уже собирался уходить, император Юнмин добавил: — В записке не написано, как пользоваться духами. Узнай.

Как только Хао У ушел, император Юнмин приказал Ли Дэ: — Отнеси это зеркальце императрице.

Ли Дэ почтительно взял зеркальце и, невольно заметив радужное сияние в коробке, вздрогнул и поспешно опустил голову, скрывая свое удивление.

Императрица была очень довольна подарком и устроила чаепитие под благовидным предлогом.

Во время чаепития несколько высокопоставленных наложниц вдруг начали подтрунивать над императрицей: — Ваше Величество, должно быть, вам очень одиноко, раз к вам никто не ходит. Мы виноваты, нужно было чаще навещать вас.

Они, видимо, не знали о подарке императора и думали, что императрица впала в немилость.

— Сестра, как вы можете такое говорить? — возразила другая наложница. — Императрица — высокопоставленная особа. Она даже не утруждает себя воспитанием детей, зачем ей наше общество?

Императрица не была первой женой императора Юнмина. Когда он был еще наследным принцем, у него была жена, но она погибла, спасая его, и стала для него недостижимым идеалом.

И этот идеал оставил после себя наследника, что очень осложняло жизнь другим женщинам императора.

Императрица была наложницей принца и после смерти его жены всеми силами стремилась занять ее место, надеясь завоевать сердце своего господина. Но потом она поняла, что с мертвыми не соревнуются.

К сожалению, это понимание пришло слишком поздно. Став императрицей, она больше не могла иметь собственных детей.

Как говорится, никто не знает тебя лучше, чем твой враг.

И ее враги знали, как больнее всего ее уколоть.

Но они не учли, что люди меняются. Когда то, к чему стремятся враги, теряет для тебя всякий смысл, ты становишься неуязвимой.

Думая об этом, императрица взяла зеркальце, которое лежало перед ней зеркальной стороной вниз, перевернула его и начала вертеть в руках, чтобы все наложницы могли его видеть.

Как и ожидалось, в комнате воцарилась тишина.