Разбитая роза

Два часа назад.

Цинь Хуань плакала.

Раньше она всегда думала, что никогда не заплачет. Что бы ни случилось. Но когда такси увезло последнюю соседку по комнате, Лин Хуэй, подняв облако пыли, слёзы всё же навернулись на глаза.

Плач — это не всегда контролируемая эмоция. Мало кто специально настраивает себя на грусть, чтобы заплакать. Обычно слёзы — это импульс, реакция на внезапную ситуацию или воспоминание.

Такси, в отличие от лодок, на которых прощались в старину, исчезло мгновенно, не оставив Цинь Хуань возможности постепенно привыкнуть к мысли о расставании. Эта картина была невыносима, и она заплакала.

Выражение «горячие слёзы» не совсем подходит к этой ситуации. Когда Цинь Хуань вытерла слёзы правой рукой, она почувствовала холод.

Вокруг были люди, но никто не удивился, увидев плачущую девушку под старой акацией. Сейчас выпускной сезон, и подобные сцены были обычным делом: юноши с чемоданами, за которыми рыдали девушки, или группы парней, обнимающихся и плачущих навзрыд. Слёзы Цинь Хуань показались бы многим недостаточно драматичными.

Сама Цинь Хуань считала, что проронила всего три слезинки: первая — непроизвольно, вторая — по инерции, третья — как освобождение от эмоций. Потом она успокоилась.

На самом деле, у Цинь Хуань не было особых причин для печали. Во-первых, она местная и сможет часто навещать университет, в отличие от других соседок по комнате. Во-вторых, она успешно сдала экзамен на государственную службу и скоро начнёт работать в суде, в отличие от многих других выпускников, которые пока не нашли работу. Единственной причиной для слёз было расставание с подругами, но она не хотела выглядеть сентиментальной перед младшекурсниками и взяла себя в руки.

Многие говорят, что не могут сдержать слёз. На самом деле, это просто: нужно лишь по-настоящему захотеть перестать плакать. Те, кто не могут остановиться, в глубине души хотят продолжать.

Цинь Хуань поднялась на шестой этаж и вернулась в комнату.

Всего час назад здесь было шумно и весело, а теперь остались только четыре пустые кровати, четыре стола и четыре стула — всё как четыре года назад, когда она только приехала.

Соседки забрали всё, что могли. Цинь Хуань ещё утром вынесла свои вещи и теперь ждала такси, чтобы переехать. Тяжёлые зимние одеяла она продала уборщице за тринадцать юаней каждое.

В комнате не осталось ничего, что принадлежало бы ей, поэтому нечему было вызывать ностальгию.

Но Цинь Хуань знала, что в верхнем ящике шкафа лежит последняя её вещь. Она не хотела её забирать, но и выбросить тоже, поэтому оставила её там.

И вдруг она вспомнила об этой вещи. Подумала, что больше никогда её не увидит, и решила взглянуть на неё ещё раз.

Поставив стул перед шкафом, Цинь Хуань встала на него, открыла ящик и увидела её.

Это была ярко-красная роза. Не живая, а стеклянная. Именно поэтому она не завяла за два года и всё ещё была алого цвета.

Эту розу подарил ей бывший парень. Она всё время хотела её выбросить, но так и не сделала этого. За год на стекле скопился толстый слой пыли. Прикоснувшись к розе, Цинь Хуань испачкала ладонь.

И тут произошло непредвиденное. Цинь Хуань собиралась оставить розу как воспоминание, но, увидев её, вдруг передумала. Не обращая внимания на пыль, она схватила розу, спрыгнула со стула и вышла из комнаты.

Она торопилась. Цинь Хуань не была сентиментальной девушкой и не собиралась бродить по кампусу, запечатлевая каждый уголок в памяти. Она думала лишь о том, чтобы поскорее добраться до новой комнаты в общежитии суда и подготовиться к началу работы.

Спешка сыграла с ней злую шутку.

У входа во второе общежитие университета Чжунъин был угол, за которым находилась комната с кипятком. В это время студенты обычно набирали воду, и девушка с термосом, также спеша и не глядя по сторонам, столкнулась с Цинь Хуань.

Никто не упал, но Цинь Хуань выронила стеклянную розу. Раздался звон, и осколки разлетелись по полу, словно лепестки.

Странно, но вещь, к которой Цинь Хуань не испытывала особых чувств, разбившись, вызвала у неё вспышку гнева. Она сердито посмотрела на девушку: — Смотреть надо, куда идёшь!

Девушка тоже не растерялась: — А ты?

Взглянув на осколки, она молча поставила термос, достала кошелёк и протянула Цинь Хуань сто юаней: — На, возьми.

Цинь Хуань покраснела: «Разбила мою вещь, даже не извинилась, суёт деньги, как будто хочет меня унизить!»

Видя, что Цинь Хуань не берёт деньги и не собирается успокаиваться, девушка достала ещё сто юаней: — Теперь хватит?

Цинь Хуань, прищурившись, ответила: — Нет.

Девушка нахмурилась: — Сколько тебе нужно?

— Тысячу, — спокойно сказала Цинь Хуань.

— С ума сошла! Двести юаней за этот стеклянный хлам — это ещё по-божески. Думаешь, я на твои провокации поведусь?! — девушка начала ругаться, а потом, усмехнувшись, добавила: — Тысячу, значит? Хорошо, жди.

Она достала телефон и начала кому-то звонить.

Цинь Хуань холодно смотрела на неё. Как выпускница с дипломом на руках, она не боялась скандала. За четыре года в университете Чжунъин она никого не боялась.