Кроме них, в комнате находился ещё один человек — мужчина средних лет, высокий и крепкий, с энергичным, проницательным взглядом. От него исходила властная аура успешного человека.
— Папа, это Чу Хао, — с радостью представила И Цинлянь.
Мужчина смерил Чу Хао оценивающим взглядом, а затем улыбнулся.
— Значит, Сяо Чу? Добро пожаловать, присаживайся.
«Так вот он какой, отец И Цинлянь…»
Даже простое слово «присаживайся» прозвучало как приказ, которому невозможно было сопротивляться. Такие люди, без сомнения, занимали высокое положение в обществе.
— Дядя, — улыбнулся Чу Хао.
— Сяо Чу, — ответил И Чжэнцзюнь, — я уже всё слышал от Цинлянь и дяди Танго. У тебя и впрямь есть способ решить проблему моей дочери?
— Сейчас нет, но скоро будет.
— О? — И Чжэнцзюнь прищурился. — Знаешь, с проблемой Цинлянь не смогли справиться даже лучшие мастера Китая. Как же ты собираешься её решить?
«У меня есть Система!»
— То, что не могут другие, не значит, что не могу я, — с улыбкой ответил Чу Хао.
— Герои рождаются в юности, — с той же вежливой улыбкой произнёс И Чжэнцзюнь. — Скажи это кто-нибудь другой, я бы не поверил. Но узор на спине Цинлянь и вправду исчез.
При упоминании узора И Цинлянь покраснела, вспомнив, как Чу Хао видел её совершенно обнажённой.
— Это лишь временная мера, — махнул рукой Чу Хао. — Если не решить проблему кардинально, через два года всё повторится.
И Чжэнцзюнь забеспокоился. Он любил свою дочь больше всего на свете.
— Мастер Сяо Чу, — взмолился он, — если вы вылечите Цинлянь, я, И Чжэнцзюнь, сделаю для вас всё, что угодно!
— Вы не говорили со своим отцом? — удивлённо спросил Чу Хао, обращаясь к девушке.
И Цинлянь, опустив голову, промолчала. Как она могла рассказать отцу о таком?
— Дядя, не буду от вас скрывать, — продолжил Чу Хао, — проблема Цинлянь очень серьёзна. Обычным людям с ней не справиться. Единственный известный мне способ продлить ей жизнь на десять лет — это если она в течение двух лет полюбит кого-то и отдастся ему.
И Цинлянь вспыхнула ещё ярче.
И Чжэнцзюнь застыл. Любой отец пришёл бы в ярость, услышав, что его дочь должна с кем-то переспать.
— Сяо Чу, ты говоришь серьёзно? — его лицо помрачнело.
— А зачем мне вас обманывать? — улыбнулся Чу Хао.
— Папа, — тихо проговорила И Цинлянь, — я… я хочу попробовать встречаться с Чу Хао.
«Вот это да! Сказать такое прямо в лицо отцу!»
— Нет, — отрезал И Чжэнцзюнь, его лицо стало суровым.
— Но, папа, я…
— Сяо Чу, есть другие способы? — глубоко вздохнув, перебил он её.
— Сейчас нет. Но в будущем, возможно, я смогу что-нибудь придумать.
Лицо И Чжэнцзюня стало ещё мрачнее.
— Возвращайся со мной, — сказал он дочери.
— Не вернусь! — с обидой в голосе воскликнула та. — У меня осталось всего полтора года! Я хочу попробовать!
— Но ты не можешь быть с ним! — И Чжэнцзюнь, обычно такой спокойный, по-настоящему разозлился.
«Эй! Я вообще-то здесь!»
— Дядя, мне не нравятся ваши слова, — нахмурился Чу Хао.
— Прости, Сяо Чу, я погорячился, — вздохнул И Чжэнцзюнь. — Но это очень сложное дело, в двух словах не объяснишь. Цинлянь действительно не может быть с тобой.
— А если от этого зависит жизнь вашей дочери, вы всё равно будете против? — серьёзно спросил Чу Хао.
И Чжэнцзюнь оказался в тупике.
— Если то, что ты говоришь — правда, я подумаю, — после долгой паузы произнёс он.
«Ну конечно! Он мне просто не верит».
— Раз вы мне не доверяете, — сказал Чу Хао, — тогда не обессудьте.
С этими словами он незаметно прилепил к руке И Чжэнцзюня маленького бумажного человечка.
— Да будет так!
Никто ничего не понял.
— Встать, — с улыбкой скомандовал Чу Хао.
И Чжэнцзюнь, к своему полному изумлению, тут же вскочил на ноги.
— Присесть.
Он снова подчинился. Удивление на его лице сменилось страхом. Он чувствовал, что его тело больше ему не принадлежит.
И Цинлянь, Ли Танго и Гуй Ху в шоке смотрели на происходящее.
Динь! Носитель успешно повыпендривался. Получено 30 очков выпендрёжа.
— Сделай сальто, — вошёл в раж Чу Хао.
И Чжэнцзюнь, словно обезьяна в цирке, исполнил идеальное сальто.
Челюсти у троицы зрителей отвисли до пола. Увидеть такое в исполнении И Чжэнцзюня было чем-то из области фантастики.
— Полай.
— Гав-гав…
«Твою мать!» — мысленно взвыл И Чжэнцзюнь.
— Прекрати! Немедленно прекрати! — закричал он.
Чу Хао, поняв, что заигрался, убрал бумажного человечка, и И Чжэнцзюнь снова обрёл контроль над своим телом.
— Простите, — смущённо улыбнулся Чу Хао. — Немного увлёкся.
«Немного?!» — И Чжэнцзюнь был готов разрыдаться от унижения. И Цинлянь сердито сверлила Чу Хао взглядом.
— Что… что это было? — потрясённо прошептал Ли Танго.
— Так, небольшой фокус, — небрежно махнул рукой Чу Хао.
«Фокус?! Да ты хоть понимаешь, что это значит?! Управлять живым человеком — это же божественные способности!»
— Я потомственный даос, — приосанившись, заявил Чу Хао. — Читаю по костям, гадаю по руке, предсказываю по иероглифам, устраиваю браки, вижу судьбу и будущее. Изгоняю зло, усмиряю демонов. В общем, мастер на все руки.
И Чжэнцзюнь, человек, повидавший на своём веку немало, с таким столкнулся впервые.
«Да это же вылитый шарлатан с моста!»
— Хорошо, — после долгой паузы произнёс он. — Я поверю тебе. Если ты поможешь моей дочери, я сделаю всё, что ты скажешь.
Ради дочери он был готов пойти на всё, даже против воли старейшин своего клана.
— Сяо Чу, ты и вправду всё это умеешь? — с любопытством спросил Ли Танго.
— Дай-ка подумать… — Чу Хао, загнув пальцы, начал считать. — У тебя четверо детей, но ни один из них не живёт с тобой. Ты был женат трижды, два раза развёлся, и третий брак тоже на грани распада. Хочешь знать, почему?
— Почему? — взволнованно подался вперёд Ли Танго. Он выглядел точь-в-точь как те простофили на мосту. Всё, что сказал Чу Хао, было чистой правдой. Его нынешняя жена тоже постоянно устраивала скандалы.
Чу Хао протянул руку.
Ли Танго непонимающе уставился на него.
— Деньги, — вздохнул Чу Хао. — Таковы мои правила.
Все замолчали.
Ли Танго, едва не поперхнувшись от возмущения, всё же достал пачку денег.
— Сяо Чу, говори скорее!
— Всё дело в твоей первой жене. Она томится в одиночестве в мире Инь. Первые несколько лет всё было хорошо, но ты давно не навещал её могилу, вот она и проклинает тебя.
— Но… я каждый год хожу на её могилу! — поразился Ли Танго.
— А твои дети ходят? — холодно усмехнулся Чу Хао.
И Чжэнцзюнь, И Цинлянь и Гуй Ху с интересом наблюдали за этой сценой, превратившись в обычных зрителей.
— Н-нет… я сейчас же поеду!
— Сейчас уже поздно, — равнодушно бросил Чу Хао.
— А-а! Что же мне делать? — запаниковал Ли Танго. Неудачная личная жизнь была его главной болью.
Чу Хао снова протянул руку.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|