Глава 1. 【1】2023

Глава 1. 【1】2023

В самом начале карьеры кто-то сказал ей, что это жестокая индустрия.

Новость о сокращении штата застала Янь Цзинь в самолете, когда она спала, укрывшись с головой пледом.

Телефон завибрировал. Она достала его и взглянула на экран: сообщение от недавно нанятого китайского стажера. «Jean, HR вызвал меня на разговор. Кажется, это случится сегодня».

Сонная Янь Цзинь, немного придя в себя, ответила: «Не паникуй. Не подписывай ничего, что тебе дадут, и не публикуй фотографии в соцсетях. Сначала спроси о возможности перевода в другой офис, постарайся добиться выходного пособия, уточни дату увольнения и что будет с медицинской страховкой».

Стажер ответил «ОК». Когда Янь Цзинь была на пересадке в Сеуле, пришли еще два сообщения:

«Перевод невозможен. Зарплату выплатят до конца месяца. И так как моя работа связана с конфиденциальными проектами, меня попросили немедленно сдать ноутбук. Увольнение сегодня же».

«Это конец. Я еще не вышел из здания, а мой пропуск уже деактивирован».

Янь Цзинь ответила: «Обнови резюме и начинай искать работу».

Затем она дала ему имена, должности и адреса электронной почты нескольких человек, посоветовав отправить им резюме.

Янь Цзинь это не удивило. Совсем.

Просто когда самолет приземлился в столичном аэропорту, она, немного приведя себя в порядок, поспешила в Хуайжоу на вечерний форум по инвестициям в киноиндустрию. Там, во время представления участников, она услышала: «А это госпожа Янь, юрист по вопросам индустрии развлечений из Голливуда».

Это прозвучало довольно иронично.

Шла весна 2023 года, и американские юридические фирмы почти все сокращали штат.

Кто-то даже создал сайт, где регулярно публиковалась статистика: сколько человек уволили в том или ином офисе в Нью-Йорке, сколько в Сиэтле.

Больше всего пострадали недавно принятые на работу иностранные выпускники. Официально — из-за трудностей с получением рабочих виз в этом году. Но все понимали, что истинная причина — состояние рынка.

Особенно это касалось отдела Янь Цзинь, расположенного в Лос-Анджелесе и специализирующегося на медиа и индустрии развлечений.

Почти тотальный спад продолжался уже три года. Сейчас в Голливуде только у Netflix положительный денежный поток.

Некоторые крупные клиенты ее отдела столкнулись с провалом в прокате, после чего у них даже не было новых планов съемок. Другие и вовсе закрылись. У самых успешных дела шли гораздо хуже, новые блокбастеры не имели успеха, восемь фильмов принесли убытки в миллиард долларов.

Чтобы отчитаться перед акционерами, нужно было найти виноватых, поэтому руководство компаний менялось одно за другим.

Юристам, как исполнителям, оставалось только радоваться, что удалось сохранить деловые отношения. О доходах лучше было не упоминать.

Янь Цзинь давно это заметила. Но даже несмотря на то, что она особенно часто появлялась в офисе, стараясь быть на виду у партнеров, приглашала клиентов на обеды и кофе, пыталась получить от них проекты, ее оплачиваемое время за последний год неуклонно снижалось. Даже ее статус в программе лояльности авиакомпании понизился с платинового до золотого.

Она всегда помнила слова, сказанные ей в начале карьеры: это жестокая индустрия.

И как человек, находящийся на ее периферии, она понимала, что эта жестокость однажды коснется и ее.

Именно поэтому перед поездкой в Китай она довольно тихо начала искать новую работу, и эта командировка была не просто так — она хотела найти для себя другой путь.

После мероприятия Янь Цзинь взяла такси из Хуайжоу в центр города, по пути просматривая непрочитанные сообщения в WeChat.

Группа ее однокурсников все еще называлась «Женщины-юристы никогда не станут рабынями». Сначала там было модно ругать старших юристов, потом — партнеров. В последние годы, пройдя этапы сомнений, понимания и принятия, они начали общаться на отвлеченные темы, изредка пересылая новости о сокращениях, снижении расходов и повышении эффективности в крупных юридических фирмах, сплетничая о том, какие компании заморозили зарплаты и повышения.

В группе, посвященной киноиндустрии, тоже давно утихли страсти. Лишь изредка кто-то вздыхал, что из десяти утвержденных проектов девять отменяются, апартаменты Цзюсянь пустуют, а в киногороде Хэнъдянь уже давно не видно съемочных групп, борющихся за локации.

Конечно, были и те, кто отличался от остальных. Один из участников пафосно написал длинный пост: «Сто тысяч лет назад люди начали рассказывать истории в пещерах. Можно даже сказать, что появление вымысла сделало человека человеком, а цивилизацию — цивилизацией. Поэтому, если только не наступит конец света, я верю в эту индустрию. Моя любовь к ней неизменна».

Любовь.

Глядя на это слово на экране телефона, Янь Цзинь почувствовала себя так, будто перенеслась в прошлое. Спустя столько лет кто-то снова заговорил о любви.

Но тут же кто-то осадил энтузиаста: «У тебя, что, есть проект, который ты пытаешься профинансировать?»

Эта фраза, по сути, предназначалась инвесторам.

Энтузиаст ничего не ответил, лишь отправил смайлик с собачьей мордой.

Янь Цзинь усмехнулась.

Правда в том, что, вероятно, больше никто не будет всерьез говорить о любви.

Такси уже подъезжало к району Гомао, который выглядел так же, как она его помнила.

Ночной город по-прежнему сиял огнями, по улицам спешили люди с усталыми, невыспавшимися лицами, чтобы успеть на последний поезд метро домой.

Изредка попадались парочки, полные энтузиазма, в новеньких жилетках Patagonia, с аккуратно висящими на груди бейджами. Не нужно было спрашивать, чтобы понять, что это новые стажеры из инвестиционных банков.

Янь Цзинь отвела взгляд и продолжила пролистывать список сообщений в WeChat. Внезапно она увидела размытую фотографию с головой Вонга Ка Куя — аватарку, которую давно не видела вверху списка.

Больше часа назад, когда она, вероятно, еще была на закрытой встрече, ей пришло сообщение, всего три слова: «Госпожа Янь».

Это был тот самый старый никнейм — «Широкое небо», а в скобках — примечание, которое добавила сама Янь Цзинь: «У Цинъюй».

Но обращение было официальным и отстраненным: «Госпожа Янь».

Янь Цзинь перестала прокручивать экран и открыла чат. Ответила вопросительным знаком.

Сколько они не общались?

Два года или три?

Она не могла сразу вспомнить.

Ответ пришел быстро: «Как дела?»

— Хорошо, — ответила Янь Цзинь.

— Ты все еще пользуешься этим аккаунтом в WeChat?

— Да.

— Хорошо, — написала У Цинъюй. — Я пришлю тебе кое-что.

— Зачем? — спросила Янь Цзинь.

— У меня судебное дело. Хочу, чтобы ты взглянула.

— Почему ты обратилась ко мне?

— Ты сама говорила, чтобы я обращалась к тебе, если у меня будут проблемы.

Янь Цзинь вздохнула.

Она действительно говорила это, и не раз, но последний раз был как минимум пять лет назад.

— Я заплачу, — добавила У Цинъюй.

— Ты такая богатая, — поддразнила ее Янь Цзинь.

— А что у меня еще есть, кроме денег? — с самоиронией ответила У Цинъюй.

Янь Цзинь не знала, что ответить. Вдруг раздался звонок. Она ответила.

Какое-то время обе молчали.

Наконец Янь Цзинь спросила: — Сяо Цин, как ты?

У Цинъюй тихо засмеялась. Ее голос был все тем же — слегка хриплым, но чарующим. — А ты как, Сяо Бай?

Янь Цзинь задумалась, перебирая в голове возможные ответы.

Она могла бы сказать: «Я подумываю вернуться в Китай».

Она могла бы сказать: «Возможно, я брошу юриспруденцию и уйду в независимую кинокомпанию работать юристом, проверять контракты для кучи фильмов категории R. Может, какой-нибудь из них даже получит «Оскар», и мое имя появится в титрах вместе с бухгалтером, и я войду в историю кино раньше тебя, актрисы».

В один миг ей захотелось сказать так много, но в то же время хотелось закончить все одной фразой.

Но что сказать?

В ее голове всплывали отдельные моменты ее жизни, похожие на кадры из старого фильма — теплые, выцветшие цвета, зернистое изображение, мелькающее перед глазами, как перфорированная пленка. Казалось бы, ничего особенного, но почему-то так трогательно.