Глава 16. Кто переодел ее?

На следующий день Чай Сюэ проснулась в пустой комнате.

Она не удивилась. В комнате всегда была только она одна, в этом не было ничего странного. Только горло горело, словно в огне. Чай Сюэ очень хотелось пить, поэтому она встала, чтобы налить себе воды.

Встав с кровати, она остолбенела: одежда… ее одежда… как она стала такой?

Кто ее переодел?

Кроме того, вчера вечером она, кажется, потеряла сознание на улице, когда бежала за Цяо Жуем, а теперь спокойно лежала в постели.

Не обращая внимания на слабость, Чай Сюэ спрыгнула с кровати и, даже не надев туфли, выбежала в гостиную, крича:

— Кто здесь? Сяочи?

Вчера, вернувшись домой, она спросила у охранника и узнала, что Гу Сяочи позвонил кому-то и попросил отвезти ее в больницу. Поэтому сейчас она решила, что Гу Сяочи снова не смог дозвониться до нее, забеспокоился и пришел.

Но он же не мог переодеть ее, он мужчина!

При этой мысли лицо Чай Сюэ вспыхнуло. Это был не румянец стыда, а гнев. Как Гу Сяочи мог переодеть ее!

В гостиной никого не было. Чай Сюэ продолжала звать, думая, что он на кухне, и пошла туда.

В этот момент входная дверь открылась. Чай Сюэ обернулась и крикнула:

— Гу Сяочи! Ты почему меня переодел?

Цяо Жуй еще не успел переобуться. Услышав ее слова, он замер в изумлении, а в следующую секунду быстро вошел в гостиную с пакетом свежекупленного завтрака в руках.

Поставив завтрак на стол, он, услышав слова Чай Сюэ, гневно воскликнул:

— Чай Сюэ, ты совсем обнаглела! Завела себе мужчину прямо у меня под носом!

— А?

Чай Сюэ, увидев Цяо Жуя, опешила. Она ошеломленно смотрела на его разгневанное лицо, не в силах вымолвить ни слова.

Увидев ее реакцию, Цяо Жуй еще больше разозлился, решив, что попал в точку. Он схватил ее за воротник и яростно закричал:

— Я-то думал, вся эта одежда приготовлена для меня, а оказалось, я ошибся! Чай Сюэ, ты такая фальшивая! Вечно ходишь с кислой миной, кто не знает — подумает, какая ты неприступная, а на самом деле… какая же ты грязная!

Чай Сюэ пошатнулась. Хотя ей каждый раз приходилось терпеть его оскорбления, ни разу они не были такими жестокими, как сегодня. Каждое слово било в самое сердце, словно острым шилом.

Ее лицо, только начавшее приобретать здоровый румянец, снова стало смертельно бледным. В глазах читалось разочарование. Глядя прямо на Цяо Жуя, она сквозь стиснутые зубы холодно произнесла:

— Скажи, имею ли я, Чай Сюэ, в этом доме право на какое-либо выражение лица? На неприступность? Ты обвиняешь меня без всяких оснований. Если ты так плохо ко мне относишься, зачем тебе вообще беспокоиться о том, какая я?

А то, что ты называешь «грязью», — всего лишь твои крайности. Я никогда никого не предавала, в том числе и тебя.

А что касается одежды в шкафу… да, я приготовила ее для тебя.

Взгляд Цяо Жуя дрогнул, но он упрямо продолжал кричать:

— Не верю! Ты же только что звала другого мужчину! Женщина с утра пораньше зовет в своем доме чужое имя — разве это ни о чем не говорит?

— Если ты устроил здесь эту истерику из-за того, что я ошиблась, то я могу извиниться. Прости,— Чай Сюэ коротко кивнула.

Ее холодное выражение лица и упрямо поджатые губы заставили Цяо Жуя на мгновение замереть. Если это и есть настоящая Чай Сюэ, то она ему нравилась гораздо больше, чем та покорная женщина, которой она обычно притворялась.

При этой мысли гнев Цяо Жуя немного утих, и ему вдруг стало неловко. Взрослому мужчине не пристало устраивать сцены из-за пустяков и выдумывать несуществующие измены. Это не соответствовало его образу.

Он медленно разжал пальцы на воротнике Чай Сюэ. Однако привыкшему командовать Цяо Жую было нелегко признать свою неправоту, тем более что никто никогда не смел так открыто ему перечить.

Поэтому, немного подумав, он снова принял свой высокомерный вид и придрался к ней:

— Это ты истеришь! Чего кричать-то?

— Какое тебе дело, что я кричу? Ты же никогда не обращаешь внимания на то, что я делаю,— воспользовавшись случаем, Чай Сюэ высказала свое недовольство.

— Чай Сюэ, не зарывайся! Еще и огрызаться вздумала! Я, видимо, вчера был слишком добр к тебе, раз ты совсем страх потеряла! — внезапно вспылил Цяо Жуй, указывая на нее пальцем. Однако выражение его лица было странным: он хотел казаться грозным, но выглядел скорее смущенным.