Глава 3. Неплохо!

На кухне что-то жарилось на масле. Стоило открыть дверь, как уши наполнились треском и шипением.

Аппетитный запах еды разбудил голодного червячка в животе.

Тянь Цзю бросила рюкзак на шкафчик и, потрогав урчащий живот, с чувством произнесла: — Как вкусно пахнет!

— Тянь Цзю вернулась? — Тянь Даюн улыбнулся, увидев дочь.

Он положил палочки на стол и, указав на кухню, сказал: — Помой руки и иди кушать.

— Хорошо! — Тянь Цзю захлопнула дверь и потёрла замёрзшие руки.

Подбежав к столу, она, хоть и ответила согласием, но тут же потянулась к тарелке с жареными побегами бамбука.

Чжу Чжаоди, которая как раз несла тарелку с супом, шлёпнула её по руке: — Опять воруешь! Быстро мой руки, ведёшь себя совсем не как девочка.

Тянь Цзю показала язык, засунула побег бамбука в рот и побежала на кухню.

Чжу Юлао, вымыв руки, вышел из кухни и чуть не столкнулся с Тянь Цзю, которая вбегала в дверь.

Он отступил в сторону и недовольно проворчал: — Что за ребёнок, вечно носится как угорелая.

Тянь Цзю замедлила шаг.

Проглотив побег бамбука, она слегка смущённо поздоровалась: — Дядя.

— Тянь Цзю, после того как помоешь руки, разложи рис по тарелкам, — сказала Чжу Чжаоди.

— Хорошо, — ответила Тянь Цзю.

— И не забудь позвать Тянь Чжаня из комнаты, — добавила Чжу Чжаоди.

— Ладно, — снова согласилась Тянь Цзю.

— Я же просила тебя вынести мусор утром, почему ты опять забыла? — спросила Чжу Чжаоди.

— Ребёнок торопился, я вынес по пути, ничего страшного, — вмешался Тянь Даюн.

— Если торопилась, нужно было раньше вставать. Это всё ты её разбаловал, — недовольно сказала Чжу Чжаоди.

Боясь, что они снова начнут ссориться из-за таких мелочей, Тянь Цзю выключила воду, кое-как вытерла руки и сказала: — Мам, я знаю, в следующий раз вынесу мусор.

Чжу Чжаоди ещё немного поворчала, повторяя одно и то же.

Тянь Цзю не обращала на неё внимания, пропуская её слова мимо ушей.

Достала из шкафчика четыре пустые тарелки.

Вспомнив о госте, она взяла ещё одну тарелку и поставила её на кухонный стол.

Сполоснула тарелки и палочки, открыла рисоварку и начала раскладывать рис.

Тянь Чжаню надоели шумные разговоры за дверью.

Услышав, как Чжу Чжаоди несколько раз позвала Тянь Цзю, он догадался, что его вспыльчивая мать снова придирается к сестре.

Он вышел из комнаты, не обращая внимания на Чжу Юлао, который пытался заговорить с ним.

Прошёл на кухню и помыл руки.

Немного подождал, облокотившись на шкафчик, затем молча взял три тарелки с рисом и отнёс их на стол.

Тянь Цзю положила ложку в рисоварку, взяла оставшиеся две тарелки и вышла из кухни.

Увидев, что Тянь Чжань помогает, Чжу Чжаоди тут же нахмурилась.

Она быстро подошла к столу и, проходя мимо Тянь Цзю, будто случайно толкнула её.

Тянь Цзю еле удержала тарелки в руках и, застыв на месте, посмотрела на мать.

Чжу Чжаоди сделала вид, что ничего не заметила, и направилась к столу.

Оттолкнув Тянь Чжаня, который помогал накрывать на стол, она громко сказала: — Кто тебя просил помогать? Я же сказала тебе сидеть в комнате и делать уроки! Позвать тебя, когда ужин будет готов. Лезешь не в своё дело.

Казалось, эти слова были адресованы Тянь Цзю.

Она была не глупа и прекрасно всё понимала.

Чжу Чжаоди выросла в семье, где мальчиков ценили гораздо больше, чем девочек, и с детства впитывала странные, искажённые представления о жизни.

Сама страдая от несправедливости, она требовала того же от своих детей.

Тянь Чжань всегда не одобрял поведение матери.

Он повернулся и, выхватив тарелки из рук Тянь Цзю, упрямо сказал: — Моя сестра тоже учится, так что не заставляй её всё время работать.

— Ах ты, неблагодарный мальчишка! — Чжу Чжаоди, которую легко было вывести из себя, тут же вспылила.

Стукнув по столу, она сердито сказала: — Как ты можешь сравнивать себя со своей сестрой? Если она плохо учится, то сможет выйти замуж за хорошего человека. Я заставляю её делать домашнюю работу, чтобы она научилась вести хозяйство и потом в новой семье её не упрекали в лени. А если ты не будешь учиться, то станешь таким же, как твой отец — жалким бухгалтером на всю жизнь! Я же всё делаю для вашего блага! Неблагодарный!

Тянь Чжань проигнорировал её.

Со стуком отодвинул стул и с хмурым лицом сел за стол.

Чжу Юлао, видя, что обстановка накаляется, попытался успокоить сестру: — Сестра, хватит уже. У Тянь Чжаня сейчас переходный возраст, через пару лет всё пройдёт.

— Да-да, дети ещё неразумные, а мы, взрослые, не должны с ними ссориться, — поддержал его Тянь Даюн.

Тянь Цзю стояла у стола, словно сторонний наблюдатель, глядя на эту семейную драму, разыгравшуюся из-за неё.

Застыв на мгновение, она быстро взяла себя в руки и, как ни в чём не бывало, весело сказала: — Ну что ты такой хмурый? Кто тебе денег должен?

Тянь Чжань оттолкнул её лицо: — Ешь давай.

— Ладно, все блюда на столе, давайте садиться и есть, — сказал Тянь Даюн, пытаясь разрядить обстановку. Он обратился к Чжу Юлао: — Юлао, присаживайся, а то еда остынет. Бери палочки, попробуй, не разучился ли я готовить.

— Хорошо, тогда я не буду стесняться, — Чжу Юлао сел за стол.

Он указал палочками на всё ещё сердитую Чжу Чжаоди: — Сестра, как можно обедать без выпивки? Принеси мне бутылочку, беленькой.

Чжу Чжаоди никогда не отказывала Чжу Юлао. С мрачным видом она принесла бутылку и поставила на стол.

Сев за стол, она тут же схватила палочки и положила себе два куриных окорочка из тарелки, стоявшей посередине.

Один окорочок она положила в тарелку Чжу Юлао, другой — Тянь Чжаню.

Чжу Юлао, не стесняясь, взял окорочок и с аппетитом принялся за еду.

Тянь Чжань посмотрел на Тянь Цзю и хотел было положить ей свой окорочок, но Чжу Чжаоди остановила его палочками.

— Твоя сестра не любит куриные окорочка, ешь сам! — в её голосе всё ещё звучал гнев.

Судя по всему, она была готова снова вспылить.

— Да, я не люблю куриные окорочка,