Глава 9. Чун Янь

Глава 9. Чун Янь

Прошло несколько дней с тех пор, как они вернулись в Ли Цзин. Все эти дни Сяо И Се мучил один вопрос, но он знал, что от Ли Ло ответа не добиться.

В этот день Ли Ло и Ме Шан снова собирались отправиться разбираться с беспорядками. Ли Ло увидел, что Сяо И Се, закончив упражняться с мечом, лежит на дереве. В отличие от обычного шумного поведения, сегодня он был на удивление тихим и послушным. Ли Ло спросил: — А Се, мы собираемся разобраться с волнениями. Хочешь пойти с нами?

Услышав это, Сяо И Се тут же сел, его глаза внезапно блеснули, и он спрыгнул вниз. Но, внезапно что-то вспомнив, он тут же успокоился и покачал головой: — Не пойду, не пойду.

— Точно не пойдешь? — Необычное поведение Сяо И Се несколько удивило Ли Ло, и он переспросил.

— Не пойду, не пойду. Я выучил сердечный метод только до триста девяносто девятой главы, еще столько всего не выучено. Я останусь в Ли Цзин учить сердечный метод, — с искренним видом сказал Сяо И Се.

Ли Ло отнесся к его словам с сомнением, но больше расспрашивать не стал. Он повернулся и ушел вместе с Ме Шаном. Мо Ли тоже хотела пойти за ними, но Сяо И Се схватил ее и остановил: — Мо Ли, у нас есть важное дело. Хочешь пойти с ними? И не мечтай! — Мо Ли лишь недовольно фыркнула, оставив мысль последовать за Ме Шаном.

Конечно, Сяо И Се и не думал прилежно учить сердечный метод. Он тайком, вместе с Мо Ли, пробрался в Книжный павильон Ли Ло. Павильон был огромен — на вид там хранилось не меньше десяти тысяч свитков. Кто знает, сколько лет и месяцев уйдет на то, чтобы все это перебрать. Несколько дней поисков не дали никаких результатов — он так и не нашел нужных ему исторических записей.

— Мо Ли, запомни: как только увидишь книги, где есть два иероглифа «Чун Янь», неси их все мне, — наставлял Сяо И Се.

Через некоторое время: — Чун Янь, а не Чун Хо!

…

— Я же сказал Чун Янь, а не «чун янь» (игра слов: «насекомое играет»), не «чун янь» (игра слов: «исследование насекомых»), не «чун…» Ты что, неграмотная? Что это за книги Учитель тут хранит? — Сяо И Се одновременно жаловался на Мо Ли и на Ли Ло. Мо Ли жалобно пискнула и снова запрыгнула на другие полки искать.

Спустя еще какое-то время Мо Ли радостно залаяла, словно что-то обнаружила, и привела Сяо И Се к одной из книжных полок. На этой полке стояли различные исторические записи, среди которых было четыре тома «Биографий выдающихся личностей Четырех миров»: «Биографии выдающихся личностей Четырех миров (неисправленное издание)», «Биографии выдающихся личностей Четырех миров (исправленное издание)», «Биографии выдающихся личностей Четырех миров (новое исправленное издание)» и «Биографии выдающихся личностей Четырех миров (новейшее исправленное издание)».

Сяо И Се открыл тяжелую книгу, начав с неисправленного издания. В оглавлении он действительно нашел повелителя демонов Чун Яня.

Перевернув на страницу о Чун Яне, он прочел:

«Чун Янь, повелитель Мира Демонов. Родился в Северных Пределах, искусен в стрельбе из лука, его мастерство стрельбы — первое в Четырех мирах.

Человек необузданный, поступающий по своему усмотрению, однако Миром Демонов правит упорядоченно, благодаря чему демоны сплочены и живут в согласии.

Кроме того, Чун Янь обладает непревзойденными заслугами, он честен и справедлив, способен подчинять себе лютых призраков и злых духов, используя зло для искоренения зла и установления порядка в Четырех мирах. Все Четыре мира почитают его.

Что касается внешности, Чун Янь обладает обликом истинного повелителя демонов, исполненного грозной зловещей ауры, особенно его знаковая обольстительная улыбка, захватывающая душу».

Затем он открыл исправленное издание «Биографий выдающихся личностей Четырех миров». Описание Чун Яня все еще было преимущественно хвалебным, но уже содержало как похвалу, так и порицание. Например, «необузданный» превратилось в «высокомерный», «честен и справедлив» — в «относительно справедлив», «Все Четыре мира почитают его» — в «в Четырех мирах есть те, кто почитает его, но есть и противники; хотя почитающих большинство, голоса противников звучат все громче».

Внешность также стала «от природы зловеще-обольстительной, с дурными чертами»…

К моменту выхода нового исправленного издания Чун Янь уже был мертв. Вся статья превратилась в ругань в его адрес, да еще и удлинилась на целую страницу.

Высокомерный и самонадеянный, кичащийся своей исключительностью, распутный и безнравственный, похотливый и низменный, злоупотребляющий темными искусствами, призывающий призраков и злых духов, причиняющий вред невинным, жестокий и бесчеловечный, и так далее, и тому подобное. Слова с положительной окраской, вроде «справедливый», больше не встречались.

«В Четырех мирах есть те, кто почитает его» превратилось в «кроме Мира Демонов, все три мира ненавидели его, и когда он был наконец уничтожен Ночным богом, все три мира возрадовались».

А внешность описывалась так: «лоснящееся лицо, огромное пузо, особенно его мерзкая улыбка, вызывающая тошноту»…

Сяо И Се невольно вздохнул: — Этот человек становился все более неудачливым по мере жизни… — Затем он захотел взглянуть на новейшее исправленное издание, ожидая, что содержание будет еще богаче.

Однако, к его удивлению, страницы, посвященные Чун Яню, были полностью вырваны. Что ж, в новейшем исправленном издании он уже и имени не заслуживал.

Сяо И Се изначально думал, что этот Чун Янь — какая-то выдающаяся личность, раз был знаком с его Учителем. Оказалось, он такой. Неудивительно, что Учитель, когда его спрашивали об этом человеке, не хотел говорить ни слова.

В конце концов, Сяо И Се подвел итог жизни трагически погибшего Чун Яня: первая половина жизни — прославился в веках; вторая половина — оставил дурную славу на тысячелетия; после смерти — не удостоился даже имени. Прекрасно, просто прекрасно.

Разгадав вопрос, мучивший его последние несколько дней, Сяо И Се аккуратно собрал разбросанные книги, расставил их по местам и с энтузиазмом принялся вместе с Мо Ли повторять сердечный метод. Разумеется, Мо Ли делала это по принуждению.