Глава 16

Глава 16

Зная, что её дни сочтены, мама Ши Нань упорно отказывалась от лечения. Юй Циньаню пришлось изрядно потрудиться, используя всевозможные уговоры и даже хитрость, чтобы убедить её согласиться.

Ши Нань была ему очень благодарна, и её симпатия и доверие к нему росли с каждым днём.

Каждый день Юй Циньань находил время, чтобы отвезти и забрать Ши Нань с Леле с работы и из больницы. Они были словно счастливая семья.

Ши Нань нравилась такая жизнь, она привыкала к его присутствию. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности, чего ей так не хватало.

Вот только чтобы Леле к нему привык, потребуется ещё очень много времени.

Хотя мама Ши Нань и согласилась на лечение, но дни и ночи, проведённые на больничной койке, и постоянные мучения из-за болезни не могли не сказаться на её настроении. Она всё время просилась домой.

Ши Нань не могла ей отказать и договорилась с врачом, чтобы мама на выходные смогла поехать домой на один день. Юй Циньань вызвался сопровождать их в качестве лечащего врача.

Вернувшись домой, мама Ши Нань словно ожила. Она тут же засучила рукава и принялась готовить обед, как ни в чём не бывало.

Однако, глядя на её бледное лицо и измождённое тело, нетрудно было представить, какие страдания она перенесла за последние дни.

Приехали Циньвэй и Чжао Лэй. Все сидели за столом, непринуждённо беседуя на приятные темы. В доме не смолкал смех.

Увидев на лице мамы давно забытую улыбку, такую довольную и искреннюю, Ши Нань почувствовала острую боль в сердце.

Она вспомнила, как её родители только поженились и строили планы на счастливую совместную жизнь, но внезапно папа умер. Маме пришлось не только пережить горечь утраты любимого человека, но и взвалить на свои плечи все тяготы жизни, одной воспитывая дочь.

С огромным трудом вырастив её, мама надеялась наконец немного отдохнуть, но её непутёвая дочь совершила непростительную ошибку, разрушив все её надежды.

Но даже после такого сильного разочарования мама не стала её упрекать, а, наоборот, пожалела, утешила, подбодрила и, как и прежде, защищала её от сплетен и жизненных невзгод. Она была самой лучшей и сильной мамой на свете!

Но все эти годы, моя дорогая мама, ты не видела ни дня покоя!

Моя бедная мама, почему судьба так жестока к тебе?

Зачем я родилась, чтобы мучить тебя?

Не смея нарушить эту редкую радостную атмосферу, Ши Нань ушла на кухню, чтобы вытереть слёзы.

Юй Циньань тихо подошёл к ней и обнял сзади.

Она повернулась и прижалась к нему, найдя в его объятиях последнюю опору. Он был таким надёжным, с ним она могла дать волю своей печали.

Вдруг маленькая ручка схватила её за ногу и начала настойчиво тянуть, недовольно требуя: «Мама, обними! Мама, обними!»

Они быстро отстранились друг от друга и смущённо переглянулись, улыбнувшись.

В кабинете президента Чан Кан докладывал о результатах последнего расследования.

— Сначала я проверил свидетельство о рождении в больнице. В графе «отец» прочерк, очевидно, ребёнок родился вне брака. Я нашёл сотрудницу ЗАГСа, которая оформляла свидетельство. Она помнит этот случай. Говорит, когда она спросила об отце ребёнка, та женщина, то есть Сара, наотрез отказалась отвечать. Сначала сотрудница подумала, что она просто не хочет сотрудничать, и начала настаивать. Тогда Сара расплакалась и сказала: «Я правда не знаю, кто его отец!»

— Ах да, вот копия свидетельства о рождении, которую я взял в больнице, и все документы о беременности.

Чан Кан положил папку с документами перед Джессоном.

И продолжил:

— Мне было странно, как можно не знать, кто отец ребёнка? Я пошёл в университет, где училась Сара. Преподаватели сказали, что у неё был парень, с которым у неё были серьёзные отношения. После того случая парень заявил, что ребёнок не его, и расстался с Сарой. Когда в университете её спрашивали, что случилось, она всё время говорила, что не знает, и очень сильно переживала.

— В университете подумали, что её изнасиловали, и хотели помочь ей подать заявление в полицию, но она отказалась. В конце концов, ничего сделать не смогли. Ребёнка она тоже не хотела… избавляться от него, поэтому её отчислили.

— Эти сведения подтвердили и соседи Сары. С тех пор как её отчислили, и до рождения ребёнка, никто никогда не видел отца малыша.

Выслушав Чан Кана, Джессон подумал: «Брат, брат, если ты действительно мой брат, то ты очень неуловимый и безответственный».

— А где её парень? Может быть, это его ребёнок, а он просто не хочет признавать?

Чан Кан достал фотографию и положил её перед Джессоном.

— Я ещё не встречался с ним лично, но принёс его досье. На мой взгляд, этот малыш точно не имеет к нему отношения, — сказал он, многозначительно посмотрев на Джессона.

Джессон взглянул на фотографию. Молодой человек на фото был довольно симпатичным, можно сказать, красивым, но ни черты лица, ни форма лица… ничего общего с Леле.

Чан Кан обычно был точен в своих суждениях.

«Но зачем ты так на меня смотришь? — подумал Джессон. — Я знаю, что Леле похож на меня, но нельзя же только из-за сходства утверждать, что это мой ребёнок?»

Чтобы скрыть своё недовольство, ну и немного смущение, Джессон открыл папку с результатами обследований и сделал вид, что внимательно их изучает.

Вдруг его взгляд остановился на одном из документов.

Это был снимок УЗИ. В центре изображения была маленькая точка, похожая на фасолинку. Именно эта точка привлекла его внимание, и его сердце вдруг необъяснимо смягчилось… В то же время его охватило странное предчувствие…

Под изображением была надпись: «Одноплодная беременность, срок 8 недель и 4 дня…»

Он машинально начал считать, какой день был за 8 недель и 4 дня до обследования.

Вдруг он, словно в бреду, спросил:

— Как думаешь, она могла заниматься… э-э… подобной работой?

Чан Кан не сразу понял, что означает «подобная работа», и удивлённо ответил:

— Не может быть! Все, кого я опрашивал, говорили, что она скромная и порядочная девушка.

Джессон протянул ему листок бумаги с надписью и, немного помедлив, смущённо сказал:

— Проверь, что я делал четыре года назад в этот день. И ещё… её…

Чан Кан взял листок и громко сказал:

— Не нужно так усложнять, достаточно взять прядь волос и сделать тест ДН…

Но, не договорив, он осёкся под пристальным взглядом Джессона.

Это был первый раз, когда Чан Кан позволил себе такую вольность перед Джессоном, и первый раз, когда Джессон показал Чан Кану свой авторитет как начальника.

В этом щекотливом вопросе Чан Кан, как сторонний наблюдатель, был более решителен, а Джессон, как участник событий, придерживался осторожности.

Информация о боссе нашлась довольно быстро. Достаточно было найти счета за тот день, чтобы понять, что он просто пил в одном заведении и спал в другом.

А вот передвижения Сары было сложнее отследить. Всё-таки прошло слишком много времени, и даже за большие деньги нельзя было купить утраченные воспоминания.

После долгих поисков и опросов ему наконец удалось найти важную зацепку: за два дня до даты, указанной боссом, в том же отеле, где останавливался босс, номер снял некий Чжао Лэй. По данным расследования, этот Чжао Лэй был хорошим другом Сары. А номер… находился рядом с номером босса.

Он был уверен, что в ту ночь что-то произошло. Он был твёрдо убеждён, что Леле — сын босса!

Ответ был очевиден, но не хватало прямых доказательств.

Чтобы не спугнуть Сару, он не мог обратиться за подтверждением к её друзьям.

Эх, как же это мучительно!

«Похоже, всё-таки придётся взять прядь волос и сделать тест ДНК, — подумал Чан Кан. — Даже если босс будет смотреть на меня волком, я должен это сказать!»

Конечно, к тому времени, как Чан Кан собрал всю эту информацию, прошло уже больше десяти дней.

Именно за это время отношения Ши Нань и Юй Циньаня стремительно развивались.

Благодаря особому вниманию Юй Циньаня к маме Ши Нань почти все в больнице знали об их отношениях. Под всеобщим наблюдением и одобрением их роман казался ещё более сладким.

Чтобы быть рядом с мамой, Ши Нань каждую ночь оставалась в больнице. Они с Юй Циньанем всегда находили время побыть вместе: поговорить, подержаться за руки, обняться… Это напоминало ей о временах первой любви.

Однажды мама Ши Нань при дочери подозвала Юй Циньаня и сказала:

— Я знаю, что мне осталось недолго. Я ничего не боюсь, только постоянно переживаю за свою дочь. Нань-нань, как и я, — человек с тяжёлой судьбой.

— Я вижу, что ты хороший человек. Если ты действительно любишь её, я доверю тебе свою дочь, буду тебе благодарна! А если ты её не ценишь, то лучше уходи сейчас, чтобы я, даже в могиле, не беспокоилась и не проклинала тебя.

Юй Циньань тут же взял её руку, крепко сжал и твёрдо пообещал:

— Тётушка, не волнуйтесь, я вас не подведу. Я буду заботиться о Нань-нань всю жизнь!

Слова Юй Циньаня вселили в Ши Нань уверенность.

Она давно не мечтала о страстной любви. Наличие такого доброго, спокойного, заботливого и понимающего спутника жизни дарило ей чувство покоя.

У них было много общего, они могли часами разговаривать, понимая друг друга с полуслова. Они были как давние друзья, рядом друг с другом им было легко и комфортно.

Он был добрым, терпеливым, обладал широкой душой врача, он будет хорошо относиться к Леле, он будет хорошим отцом!

Трепет в груди при каждой встрече, тоска в разлуке — это, наверное, свойственно лишь тем, кто впервые влюбляется.

В её возрасте важнее всего были безопасность и стабильность.

Она решила, что он, Юй Циньань, — тот самый человек, с которым она, Ши Нань, готова пройти всю жизнь!

Небольшое объявление, хи-хи

Момо хочет выразить огромную благодарность всем девушкам, которые оставляют комментарии!

У Момо есть основная работа, и, начиная писать, я не преследовала никакой выгоды, это было просто хобби.

Но каждый раз, видя удручающие цифры, я испытывала сильное разочарование и теряла уверенность в себе.

Ваши комментарии дают мне понять, что кто-то всё же читает мою книгу. Пусть вас немного, но вы поддерживаете меня.

Ваши комментарии помогают мне, такому холодному и незаметному автору, продолжать писать с энтузиазмом!

Я не хочу разводить тут сентиментальность.

Просто вдруг очень, очень, очень захотелось сказать вам, мои дорогие, от всего сердца: спасибо!