Когда Лу Янь увидела в газете заголовки об аресте У Цяна и Чжао Шэня, она долго не могла прийти в себя.
В газете говорилось, что именно благодаря анонимным сообщениям граждан и записи с лингафона были собраны доказательства признания Чжао Шэня в совершении преступления и бандиты были пойманы с поличным.
Главный преступник, У Цян, поначалу отпирался и отказывался сознаваться в своей причастности, но Чжао Шэнь не выдержал. В ночь ареста он признался в поджоге.
После того, как Лу Чжэнь и Лян Тин увидели газету, они, конечно же, глубоко вздохнули и были очень счастливы.
Лу Чжэнь каждый день говорил, что «небесная сеть широка, ячейки ее редки, а всё же никто не ускользнёт от небесного суда», «глаз народа — лучший оценщик», «пусть преступники увязнут в безбрежном море народной войны и испьют свою горькую чашу до дна».
П.п.: подряд: высказывание Лао-цзы, означающее «каждый получит по заслугам»; китайская идиома, означающая что то, что видят многие, и есть правда; «безбрежное море народной войны» — выражение Мао Цзэдуна, употреблявшееся, прежде всего, в отношении японо-китайской войны 1937—1945 гг.
Лу Янь чувствовала, что все не так просто: слишком уж странным было то, что кто-то использовал лингафон для записи слов Чжао Шэня.
Сам по себе лингафон тоже был очень интересен. Кроме студентов, кто бы стал пользоваться этой штукой?
Позже Лу Янь несколько раз бывала на улице развлечений, и танцевальный зал был опечатан из-за его причастности к преступлениям. Говорили, что Шэнь Ко теперь оборудовал киоск под эстакадой, чтобы заниматься бизнесом.
Вечером, после школы, Лу Янь подошла к подножию эстакады.
Под эстакадой было много продавцов с лотками, торгующих всем подряд: нижним бельем, носками, мужской и женской обувью, одеждой, кожаными сумками — всех сортов и видов, совершенно разнообразных.
Лу Янь с любопытством огляделась и увидела Шэнь Ко в конце рядов.
Он был одет в темную футболку и сидел на корточках на камне, держа длинными пальцами наполовину скрученный окурок сигареты.
Рядом с ним стояла красная велорикша, багажник которой был завален всевозможными компакт-дисками.
Лу Янь подошла, присела на корточки, придерживая юбку, и с любопытством посмотрела на пёстрые упаковки от дисков.
Когда она была ребенком, такие вещи, как компакт-диск, она могла увидеть только около DVD, стоящего в спальне ее отца. Позже, с развитием интернета и телекоммуникаций, они и вовсе пропали.
Увидев приближающуюся Лу Янь, Шэнь Ко затушил окурок в руке и встал, чтобы поприветствовать ее.
— Какое-то дело?
— Я услышала, что дядя Шэнь ведет здесь бизнес, и решила, что надо взглянуть. Кстати, с твоей рукой все в порядке?
— Нормально…
Прежде чем он закончил говорить, маленькая девочка фамильярно взяла его за руку и расстегнула рукав, чтобы проверить.
Рана была перевязана новым куском марли, но сама повязка была сделана очень небрежно.
Тонкие брови Лу Янь нахмурились:
— Так не пойдет, позже я помогу тебе снова перевязать рану.
Шэнь Ко убрал руку:
— В этом нет необходимости.
— Дядя Шэнь, не церемонься со мной.
Шэнь Ко нахмурил брови, протянул руку и погладил ее по голове:
— Что ты всё зовешь меня дядей?
Лу Янь отвернулась, чтобы не смотреть на него, улыбнулась и сказала:
— Лу Чжэнь — мой отец, а ты, конечно, мой дядя.
Шэнь Ко проследил за ее словами и сказал:
— Лу Чжэнь не может родить такую дочь, как ты.
— Почему?
Он, казалось, дразнил ребенка и беспечно ответил:
— Он слишком уродлив.
В уголках рта Лу Янь появилась улыбка:
— Лу Чжэнь не урод, в школе он очень популярен.
Шэнь Ко сдержал свою и без того скупую улыбку:
— Он популярен, потому что он молодой господин семьи Лу, а не потому, что он сам хорош.
— Не совсем. Если ты узнаешь о нем побольше, возможно, он тебе тоже понравится.
— Никогда такого не случится.
Лу Янь пожала плечами и прекратила разговор на эту тему. Противоречие между Шэнь Ко и Лу Чжэнем было не из тех, которые она могла бы разрешить в нескольких словах.
Она снова спросила его:
— Анонимная запись с лингафона, которая была передана полиции — твоя, верно?
— Не моя.
— Это точно ты, — маленькая девочка серьезно и уверенно посмотрела на него своими темными глазами. — Ты не сможешь скрыть это от меня.
Шэнь Ко перебирал диски один за другим и упрямо настаивал:
— Нет.
Лу Янь знала, что Шэнь Ко был человеком упрямым, и никто, кроме него, не стал бы так поступать.
— Дядя Шэнь, ты такой хороший человек.
— Хороший человек?
В глазах Шэнь Ко промелькнуло смешливое выражение.
На протяжении многих лет оценка его другими людьми всегда была негативной, и одноклассники ни мужского, ни женского пола в школе не желали приближаться к нему.
Его жестокость была слишком заметна. Она была вызвана не раздражительностью или дурным характером Лу Чжэня; это была та жестокость и острота, которая появлялась от непрерывных невзгод и горестей.
Он посмотрел на нее и беспечно сказал:
— Не будь такой самоуверенной, я не такой человек, как ты думаешь.
— Признаешься ты или нет, но я должна прийти и сказать тебе спасибо, — Лу Янь искренне посмотрела на него, каждое слово шло от всего сердца. — Спасибо тебе, Шэнь Ко.
Шэнь Ко равнодушно ответил:
— Как бы то ни было, я сделал это просто так.
Лу Янь непринужденно улыбнулась:
— Как скажешь, как скажешь. Если у тебя будут какие-то проблемы в будущем, просто скажи мне, я обязательно сделаю все возможное, чтобы помочь тебе.
Уголки рта Шэнь Ко приподнялись, когда он подумал, что эта маленькая девочка кажется наивной, но на самом деле она довольно умна.
В этот момент кто-то громко взревел:
— Полиция здесь!
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|