К удивлению, комната оригинальной хозяйки оказалась с приятной атмосферой — без слепящих глаз подделок из золота, серебра и меди.
И, разумеется, без места для готовки, так что разжечь костёр для барбекю было не на чём.
Нин Нин в растерянности осматривала комнату, пока её взгляд не упал на алхимическую печь в углу.
Печь для плавки пилюль была окутана аурой и могла разжигать огонь без дров. К тому же по форме напоминала котелок, так что её можно было использовать как прибор для жарки или варки гуся.
«Отличная идея! Я просто маленький гений!»
Конечно, если предки секты узнают, что кто-то использовал котел для жарки гуся, они могут разгневаться настолько, что явятся из мира бессмертных лично — это будет даже драматичнее, чем история о феях, ищущих энергию Дун Юна.
П. п.: Деревенский парень Дун Юн, чтобы добыть деньги на похороны отца, вынужден продать себя в долговое рабство. Младшая дочь Нефритового императора, небесная фея, спустилась на Землю и влюбилась в Дун Юна. Молодые люди поженились. Благодаря уму девушки и помощи её небесных сестёр Дун Юн освободился от своего хозяина раньше установленного срока.
Но по закону фее нельзя жить на Земле — Нефритовый император приказал девушке вернуться в Небесный дворец. Фея оставила мужу записку, пообещав, что весной снова спустится на Землю и передаст ему их новорождённого сына.
Положив гуся в печь для пилюль и используя свою энергию для контроля огня, Нин Нин медленно размышляла в ожидании, пока мясо приготовится.
Она была седьмым человеком, пришедшим на кухню за едой — по этой логике её, вероятно, следовало называть Гусыней-феей №7.
Звучит даже красиво.
Быть Гусыней-феей — неплохо.
Единственное, чего она не могла понять, — что имела в виду та женщина-культиватор.
У неё не было времени найти ответ на этот вопрос...
Прежде чем ответ пришёл, раздался оглушительный, безошибочно близкий взрыв.
Огромная волна жара ударила ей в лицо, но у Нин Нин сработал инстинкт самозащиты. Она мгновенно создала печать, чтобы защитить себя, и, хотя её отбросило ударной волной, серьёзных травм она не получила.
Пыль и пепел витали в воздухе, и в затуманенном зрении она с трудом различала окружающую обстановку.
Две ножки стола были оторваны и валялись в стороне, белые стены выглядели так, будто побывали в Африке на отдыхе. Что касается котла, в котором она жарила гуся…
Похоже, чтобы защитить своё достоинство, он величественно и почётно взорвался.
Неужели только из-за жарки гуся?
Глядя на котел, она чувствовала, как голод щекочет нервы, но, не обращая внимания, затаила дыхание и сделала несколько шагов вперёд.
Печь выглядела так, будто её перевернули, лёгкий дым смешивался с чёрным смогом вокруг котла.
А её гусыня, которую котел так величественно и почётно принёс в жертву, мирно лежала на земле.
Эта почерневшая гусыня словно пришла прямиком из Эфиопии, и Нин Нин скорее назвала бы её наследницей самого Бао Чжэна.
П. п.: Бао Чжэн (包拯) — знаменитый чиновник эпохи Империи Сун, известный своей неподкупностью и тёмным цветом кожи, ставший персонажем фольклора и легенд.
Дым ещё не рассеялся, и как только Нин Нин подняла и взяла в руки свою добычу, она услышала лёгкий стук в дверь.
— Старшая сестра?
Это был подростковый голос, которого она раньше не слышала.
[*Дзинь!* Миссия выдана!]
[За дверью — не кто иной, как новый личный ученик-младший брат Тянь Сяньцзы, Линь Сюнь. Как старшая сестра ты завидуешь ему, жаждешь благосклонности учителя и хочешь жестоко отомстить.]
[Пожалуйста, открой ему дверь и следуй оригинальному сюжету, чтобы начать историю. Соблазни.]
Система всё ещё хочет, чтобы она соблазняла кого-то с почерневшим лицом и растрёпанными волосами? Не похоже ли это больше на то, как пугать людей, словно призрак из фильма ужасов?
Звон системы эхом отдавался в ушах, пока она пыталась вспомнить персонажа по имени Линь Сюнь.
Он был младшим господином дворца Дракона восточного моря, гением пути меча, привлекавшим всеобщее внимание.
Выросший во дворце, он редко общался с посторонними и постепенно развил застенчивый и интровертный характер, доходивший до того, что он легко краснел от одного прикосновения женщины.
Другими словами — социофоб.
После того как он стал учеником Тянь Сяньцзы, он украл статус самого младшего ученика, не говоря уже о его подавляющей воле меча и стремительном культивации — что вызывало её зависть.
Линь Сюнь был рождён знатным, поэтому оригинальная героиня, естественно, не стала бы издеваться над ним открыто, а выбрала другой, более тонкий подход — секс и соблазнение.
Её первоначальным замыслом было обманом завоевать доверие Линь Сюня, а затем медленно выжать из него пользу, превратив в свой инструмент.
Неожиданно этот юноша оказался рождён с боязнью женщин — чем ближе становилась оригинальная героиня, тем сильнее он сопротивлялся.
Сегодняшний вечер был первой встречей лицом к лицу.
Нин Нин временно собралась с мыслями и тихо ответила:
— Входи.
По правде говоря, это был первый раз, когда Линь Сюнь входил в женскую комнату один.
В момент, когда он открыл дверь, он почувствовал, что все его мечты о том, как должна выглядеть комната девушки, рухнули.
Вся комната выглядела так, будто её ограбили, а затем подожгли — точнее, как будто в комнате произошёл потрясший землю взрыв.
Поднимался дым, кончик носа старшей сестры был испачкан светло-серым и чёрным порошком. В её руке также находилась тёмная неопознанная субстанция, испускающая зловещее свечение.
Линь Сюнь был по-настоящему шокирован этим зрелищем.
— Старшая сестра, ты в порядке?
— Всё хорошо.
Нин Нин улыбнулась, отвечая, желая передать успокаивающий настрой, и помахала в ответ чёрной неопознанной субстанцией в руке.
— Я просто жарила гусыню.
Линь Сюнь снова остолбенел, и его выражение лица стало сложным, пока он разглядывал объект, которым перед ним уже некоторое время размахивали.
Глядя на эту штуку, он опасался, что даже брошенную её не станет есть ни один бродяга.
Но это была не самая важная проблема.
Красивый юноша слегка нахмурился, перевёл взгляд на развалины печи, и его голос невольно охрип, когда он спросил:
— Старшая сестра, это была твоя печь для плавки пилюль?
— Ага.
Нин Нин не понимала, почему его реакция была такой сильной. Она подняла руку, чтобы почесать кончик носа, и спросила:
— Ты не знаешь, где можно купить новую?
На мгновение воцарилась зловещая тишина.
Когда ясный голос юного господина вновь прозвучал, он был похож на смертельный колокол, звенящий в аду.
— Но… разве у тебя не ещё много долгов?
Нин Нин: шок, от которого закладывает уши и расширяются зрачки.jpg
Видя её неверующий взгляд, Линь Сюнь опустил голову, избегая взгляда Нин Нин, и продолжил более тихим голосом:
— Учитель говорил мне, что ты задолжала много денег за ковку своего меча, но ещё не расплатилась. Эта печь стоит десять тысяч духовных камней, компенсация за повреждение жилья — пять тысяч духовных камней, а твой сандаловый стол для благовоний...
— Погоди!
Нин Нин не могла сразу переварить столько информации.
— Разве эта мебель — не дешёвые товары массового производства секты?
Линь Сюнь немного побаивался её и сжал рукав своей одежды.
— Это старшая сестра сама сказала, что любит сандаловые благовония, и даже говорила, что для алхимии нужно использовать самое лучшее.
— А как же моя семья? Разве моя семья не очень богата и знатна?
— Учитель запретил ученикам растрачивать семейные средства.
Нин Нин была в шоке, сдерживая желание упасть в обморок, и наконец спросила его:
— Разве все расходы секты не должен покрывать учитель?
— Старшая сестра, опомнись.
Линь Сюнь немного забеспокоился.
— Мы — мастера меча, у нас нет денег!
Это была фраза, которая пробудила мечтателя ото сна.
Только тогда Нин Нин испытала великое прозрение.
Верно.
Она была мастером меча.
Какое мнение было у широкой публики о мастерах меча? Не иначе как безразличные, решительные, с клинком, что рассекает воздух.
Но какими же были настоящие мастера меча? Прямолинейные, упрямые и вспыльчивые.
Но самое главное — они были бедны.
Во всех сектах мастера меча всегда носили лучшие, самые стильные и могущественные мечи, но их одежда всегда была самой дешёвой.
Причина была проста — все их деньги уходили на их «жён» (мечи).
Не говоря уже об огромных расходах на украшения для меча. Если взглянуть лишь на стоимость починки и содержания клинка, этого хватило бы, чтобы прокормить большую группу людей.
Для мастеров меча они сами могли быть ранены и даже истекать кровью, но их меч никогда не должен был страдать.
Чтобы экономить и содержать меч, они не ели и не пили роскошно, они даже сами учились шить и продавали сшитую одежду на улице.
Больше всего Нин Нин поразил в оригинальном сюжете старший брат по фамилии Хэ.
По слухам, он зашёл так далеко, что ради экономии денег устроился на работу в «Цветочный дом», а после того, как его обнаружил другой мастер меча, бесстыдно солгал, что является учеником Вань Цзяньцзун, но был тут же разоблачён самой сектой Вань Цзяньцзун.
Вань Цзяньцзун была второй по величине фракцией пути меча, и их отношения с Сюань Сюй были подобны отношениям Цинхуа и Пекинского университета — смертельное соперничество между светом и тьмой.
Теперь она наконец поняла, что имела в виду женщина-культиватор в столовой.
И одновременно осознала, что они будут видеться друг с другом часто в будущем.
Та достаточно любезно дала ей знать, кто же это целыми днями не может позволить себе поесть — оказалось, это она сама!
Она попала не в сюжет о культивации, а в фильм ужасов!
Среди окружающей тишины в её сознании всплыл текст. Это был оригинальный отрывок, который система предоставила, чтобы она могла успешно выполнить задание.
Заголовок был выведен большими буквами: «Ночь, когда Нин Нин соблазняла Линь Сюня».
[Луна медленно клонилась на запад, перед дверью было пусто, и лишь тени облаков бродили в ночи.
Нин Нин утончённо улыбнулась, и её столь же утончённые пальцы скользнули по лацкану одежды Линь Сюня, отчего спина подростка задеревенела, а уши залились румянцем.
Лунный свет мерцал, отражаясь на вишнёвых губах девушки; она облизнула их и нежно разомкнула, подобно распускающемуся цветку.
«Сегодня луна прекрасна, и у сестрички хорошее настроение. Давай выйдем полюбуемся луной вместе, м?»]
Полюбоваться луной.
После этого ей придётся каждый день пробовать на вкус лишь гусиное мясо, так что уж лучше полюбоваться луной.
Луна медленно клонилась на запад, и тени тоже медленно смещались.
С этой мыслью и проверив, что всё соответствует оригинальному сюжету, Нин Нин утончённо улыбнулась, и её утончённые пальцы скользнули по клинку меча «След звёзд» — её возлюбленного, который всегда был рядом, когда он был ей нужен.
Рука, касавшаяся меча, слегка дрожала.
В тот миг, когда луну скрыло тёмное облако, она разомкнула губы в улыбке, с остаточным запахом жареной гусыни на кончиках пальцев, и произнесла:
— Жена, у меня нет денег на новую одежду, прости эту никчёмную мать. Будь хорошим мальчиком, а?
Линь Сюнь, наблюдавший всю сцену с первого ряда, просто почувствовал, как по коже побежали мурашки.
Он не понимал, почему его старшая сестра задавала те вопросы, на которые сама должна была знать ответ. Более того, он не понимал, почему Нин Нин называла свой меч женой, а себя — матерью.
П. п.: 老婆 (lǎopó) — дословно «жена», «супруга». Нин Нин использует это обращение к своему мечу, что отражает традицию мечников относиться к своему клинку как к самому дорогому, почти как к супруге. Её самоирония в роли матери добавляет комичности и подчёркивает её отчаяние.
Всё, что он знал, — это то, что его старшая сестра, похоже, была уже не в себе.
Как в старину Фань Цзиньчжун, который сошёл с ума, сдав императорские экзамены, так и теперь Нин Нин стала воплощением этой исторической фигуры.
П. п.: 范进中举 (Fàn Jìn zhòng jǔ) — отсылка к классическому китайскому рассказу о Фань Цзине, который после многолетних неудач на императорских экзаменах наконец сдал их и от радости сошёл с ума. Здесь это сравнение используется для гиперболизации реакции Нин Нин на шокирующие новости о её долгах.
Спустя некоторое время Линь Сюнь познал ужас, что царил в эту ночь.
Он увидел, как его старшая сестра приблизилась к нему и положила одну руку ему на плечо.
Она говорила как одержимая; он не мог разобрать, смеялась она или плакала — это звучало как лепет призрака-женщины в горах, а её слегка покрасневшие миндалевидные глаза были идеальным дополнением.
— Сегодня луна хороша, у сестрички прекрасное настроение… Так что давай выйдем полюбуемся луной, как насчёт этого? Ха-ха.
«Ха-ха» в конце было самой квинтэссенцией и просто живым образом того, что называлось «счастливой сценой, скрывающей печаль».
Но тревожило то, что это звучало как старуха, издающая хихиканье прямо в его барабанной перепонке.
Линь Сюнь чуть не умер от страха.
Он думал, что брат Хэ, продававший тело, чтобы содержать меч, был последним учеником с психическими проблемами, и не ожидал, что старшая сестра Нин Нин больна ещё сильнее.
Младший господин дворца Дракона отступил на шаг с побледневшим лицом, дрожа.
«Помогите, помогите, помогите! Старшая сестра Нин, она...»
«Она сошла с ума от бедности!»
Место, к которому она прикоснулась, было горячим и пылающим, что заставляло Линь Сюня чувствовать себя неловко, и он подсознательно хотел убрать её руку.
Но, но…
Старшая сестра так жалка.
Она уже так бедна, и если он откажет ей в приглашении, другая сторона наверняка будет ещё более несчастна.
Так что младшему господину дворца Дракона пришлось с трудом смириться с этим, когда он ответил своим низким и неразборчивым голосом, поскольку ему было трудно подавить дрожь в голосе.
— Старшая сестра, не грусти, я… я составлю тебе компанию, чтобы посмотреть на луну.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|