Глава 3.1 Мой брат — автомат по выдаче денег

— Ешь, — полицейский Юй Янь пододвинул подростку кока-колу и гамбургер.

По правилам, дежурным запрещалось заказывать доставку — чтобы не компрометировать образ. Эти скромные покупки он помчался покупать сам, пробежав целую остановку, и теперь был мокрым от пота.

Подросток неохотно взял еду, провёл тыльной стороной ладони по лицу — на скуле краснела ссадина, которую пот разъедал, вызывая зудящую боль.

Юй Янь одолжил у коллеги-женщины дезинфицирующую салфетку и швырнул её мальчишке, сам тем временем остужаясь под кондиционером:

— Помогать людям надо с умом. Разве вас этому не учили? Ах да, раз бабушка позвала — значит, надо идти. Лю Чжунци, раз уж ты такой послушный, почему тогда не сидишь дома и не делаешь уроки? Старший брат на работе, вот ты и распоясался?

Эти слова, видимо, задели тонкую подростковую душу. Мальчик, разворачивавший обёртку гамбургера, вдруг понуро опустил голову.

Юй Ланьчуань носил фамилию Юй, а его брат — Лю. Потому что у них была общая мать, но разные отцы.

Когда Юй Ланьчуаню было десять, его родители мирно развелись из-за разницы во взглядах. Он остался с матерью, а через год та вышла замуж за отчима.

Но это не была история про несчастного сиротку. Насколько знал Юй Янь, после развода родители сохранили хорошие отношения и, чувствуя вину перед сыном, вместе с отчимом окружили его удвоенной заботой. Трое взрослых, каждый с двойной порцией внимания — в сумме выходило вшестеро больше. Эта удушающая опека доводила Юй Ланьчуаня до белого каления, и он ежедневно мечтал сбежать из дома.

Когда родился младший брат, Юй Ланьчуань уже учился в старшей школе. Под предлогом «этот ревун мешает мне заниматься» он сбежал в школу-интернат. У его покойного деда был старший брат — «большой дедушка», одинокий старик, живший неподалёку от школы. На каникулах Юй Ланьчуань часто «навещал его», лишь бы не возвращаться домой.

Брат Лань от природы был человеком холодным, а из-за редких визитов домой у него и вовсе не возникло никаких чувств к сводному братишке.

Но недавно мать Юй Ланьчуаня получила приглашение из зарубежной лаборатории. Эта неутомимая женщина, для которой жизнь была вечной битвой, решила всей семьёй покорять Америку. Однако обустройство за границей требовало времени, и было неясно, сколько лет они пробудут там. Младший сын, типичный «технарь» со слабым английским, только что поступил в старшую школу. Поэтому семья решила оставить его учиться в Китае и следить за его успеваемостью.

Для Юй Ланьчуаня это стало настоящим ударом. Отчим, как тень, следовал за матерью, и оба улетели, оставив ему этого обузу на временное попечение.

— Я не говорю, что ты поступил плохо, — смягчился Юй Янь, видя, как паренёк понуро опустил голову. — В конце концов, желание помочь — это похвально, понимаешь? Я уже позвонил твоему брату, он скоро придёт за тобой. А пока поешь… Может, мороженого хочешь?

Лю Чжунци скомкал обёртку от гамбургера и фальшиво-равнодушно буркнул:

— Не надо. Я сам на метро доеду. Всё равно брату не хочется за мной приходить.

— Не хочется — а придётся! — поспешно выпалил справедливый офицер Юй, но тут же спохватился. — То есть… как это не хочется? Не смотри, что у него лицо как каменная маска и язык как бритва — это просто синдром офисного планктона! На самом деле он очень о тебе заботится…

Лю Чжунци бросил на него взгляд исподлобья.

Юй Янь, лгущий сквозь зубы, почувствовал укол совести и замолчал.

— У моего брата нет ни холодного лица, ни злого языка, — после паузы тихо сказал подросток, не поднимая глаз. — Он никогда не ругал меня, не кричал на меня. Он просто присылает мне красные конверты.

Юй Янь: «…»

— Я вошёл в десятку лучших на экзаменах — он прислал мне конверт. Я убрался в квартире, чтобы ему угодить — он прислал мне конверт. Я подрался с баскетболистами, написал объяснительную, попросил его подписать — он даже не прочитал, просто подписал и… прислал мне конверт, — Лю Чжунци злобно откусил гамбургер. — Наверное, если я кого-нибудь убью, он тоже пришлёт мне конверт и велит самому ехать сдаваться.

Офицер Юй причмокнул, но вместо сочувствия почувствовал лёгкую зависть.

— Мой брат — это автомат по выдаче красных конвертов.

— Малыш, сейчас ты этого не поймёшь, — осторожно начал Юй Янь, — но когда вырастешь, осознаешь: любовь — это что-то эфемерное, а вот красные конверты — это и есть настоящая забота.

Его циничный, но искренний совет не возымел действия на обиженного подростка. Тот продолжал яростно жевать.

— Ладно, не буду больше об этом, — когда Лю Чжунци почти доел, Юй Янь перешёл к делу: — Тогда давай обсудим происшествие. Опиши тех, кто требовал с тебя деньги. Сколько их было?

— Четверо: старуха и трое мужиков. Один — лысый, у второго шрам на лице, третий хромал, шёл, переваливаясь.

— Возраст? Акцент был?

— Не знаю, но точно не местные. Мужикам лет по тридцать. А старуха… Сначала я подумал, что ей лет 70–80 — худющая, вся седая, горбатая, — он замялся. — Но когда приехала полиция, она шустро перелезла через стену. Разве старухи так могут?

В переулке были такие узкие дорожки, что даже тележка не проехала бы. Полицейские оставили машину у входа, добежали до места — но мошенники уже исчезли.

Юй Янь осмотрел глухую стену высотой три метра, почти без выступов для опоры. Единственная зацепка — нечёткий отпечаток подошвы. Если бы он сам не видел, как последний преступник исчез за стеной, то решил бы, что вызов был ложным.

Офицер Юй тайком написал в блокноте: «Спросить брата Ланя», и продолжил расспросы:

— Они тебя остановили и что сказали?

— Что я сбил старуху, и потребовали деньги.

— Сколько?

— Тысячу.

Дорогие кроссовки и рюкзак Лю Чжунци выдавали в нём ребёнка из обеспеченной семьи. Но несовершеннолетнему редко доверяют крупные суммы. Тысяча — идеальный расчёт. Видно, банда опытная — сразу определили, сколько у него может быть с собой.

Поодросток, глупый и упрямый, легко пугается, но при этом дорожит своим лицом. Если его обижают на улице, обычно стыдится рассказать об этом дома. Идеальная жертва — остричь можно хоть раз за разом.

Юй Янь понятливо кивнул.

— Я сказал: «Вы что, грабить собрались?» — продолжал Лю Чжунци. — А лысый в ответ: «А ты как думал? Мы что, по-твоему, тут торгуемся?» Я сказал, что у меня нет столько наличных, тогда они отобрали у меня сумку, нашли кошелек, увидели, что денег действительно мало, взяли мое студенческое удостоверение и сказали, чтобы я подготовил деньги, а через пару дней они придут за ними в школу… Я хотел вызвать полицию, но они заметили, попытались отобрать телефон, но тут уже приехали вы и не дали.

Паренёк говорил серьёзным тоном, всячески пытаясь казаться взрослым, но получалось неубедительно — сквозь его слова так и пробивалась детская наивность. Юй Янь подумал, что он совсем не похож на своего брата — того, кто был одновременно и подлецом, и пройдохой.

Юй Янь еле сдерживал смех, но постепенно его лицо стало серьёзным:

— Погоди-ка. Сколько времени прошло с момента, как они тебя окружили, до того, как попытались отобрать телефон?

Лю Чжунци недоуменно посмотрел на него:

— Недолго, всего несколько фраз… минуты две-три. А что?