Глава 4

Звуча в гармонии вселеннойИ в хоре сфер гремя, как гром,Златое солнце неизменноТечет предписанным путем.И крепнет сила упованьяПри виде творческой руки:Творец, как в первый день созданья,Твои творенья велики!

И с непонятной быстротою,Кружась, несется шар земной;Проходят быстрой чередоюСиянье дня и мрак ночной;Бушует море на просторе,У твердых скал шумит прибой;Но в беге сфер земля и мореПроходят вечно предо мной.

Грозя земле, волнуя воды,Бушуют бури и шумят,И грозной цепью сил природыВесь мир таинственно объят.Сверкает пламень истребленья.Грохочет гром по небесам,Но вечным светом примиреньяТворец небес сияет нам.

И крепнет сила упованьяПри виде творческой руки:Творец, как в первый день созданья,Твои творенья велики!

Опять, о Господи, явился Ты меж насЗа справкой о земле, — что делается с нею!Ты с благосклонностью встречал меня не раз —И вот являюсь я меж челядью твоею.Прости, не мастер я по части громких слов;Но если б пышный слог я в ход пустить решился.Сам рассмеялся б Ты, — ручаться я готов, —Когда б от смеха Ты давно не отучился.Мне нечего сказать о солнцах и мирах:Я вижу лишь одни мученья человека.Смешной божок земли, всегда, во всех векахЧудак такой же он, как был в начале века!Ему немножко лучше бы жилось,Когда б ему владеть не довелосьТем отблеском божественного света,Что разумом зовет он: свойство этоОн на одно лишь смог употребить, —Чтоб из скотов скотиной быть!Позвольте мне, — хоть этикет здесь строгий, —Сравненьем речь украсить: он на вид,Ни дать, ни взять, — кузнечик долгоногий,Который по траве то скачет, то взлетитИ вечно песенку старинную твердит.И пусть еще в траве сидел бы он уютно,Так нет же, прямо в грязь он лезет поминутно.

Ты кончил? С жалобой одноюЯвляешься ты вечно предо мною!Иль на земле добра совсем уж нет?

Нет, что ни говори, а плох наш белый свет!Бедняга человек! Он жалок так в страданье,Что мучить бедняка и я не в состоянье.

Ты знаешь Фауста?

Он доктор?

Он мой раб.

Но не такой, как все; он служит по-иному;Ни пить, ни есть не хочет по-земному;Как сумасшедший, он рассудком слаб,Что чувствует и сам среди сомнений;Всегда в свои мечтанья погружен,То с неба лучших звезд желает он,То на земле всех высших наслаждений,И в нем ничто, — ни близкое, ни даль, —Не может утолить грызущую печаль.

Пока еще умом во мраке он блуждает,Но истины лучом он будет озарен;Сажая деревцо, уже садовник знает,Какой цветок и плод с него получит он.

Бьюсь об заклад: он будет мой!Прошу я только позволенья, —Пойдет немедля он за мной.

Пока живет он на груди земной,Тебе на то не будет запрещенья:Блуждает человек, пока в нем есть стремленья.

Благодарю: не надо мертвых мне!От трупов я держуся в стороне.Нет, дайте мне здорового вполне:Таких я мертвецам всегда предпочитаюИ, точно с мышью кот, с их совестью играю.

Тебе позволено: идиИ завладей его душою,И, если можешь, поведиПутем превратным за собою, —И посрамлен да будет сатана!Знай: чистая душа в своем исканье смутномСознаньем истины полна!

Сознаньем слабым и минутным!Игра мне эта не страшна,Не проиграю я заклада;Но только знайте; если мнеПоддастся он, пусть будет мой вполне:Триумф победы — вот моя награда!Пусть вьется он в пыли, как тетушка моя,Достопочтенная змея!

Тогда явись ко мне без колебанья!К таким, как ты, вражды не ведал я:Хитрец, среди всех духов отрицаньяТы меньше всех был в тягость для меня.Слаб человек; покорствуя уделу,Он рад искать покоя, — потомуДам беспокойного я спутника ему:Как бес, дразня его, пусть возбуждает к делу!

А вы, сыны небес и рая, —Пусть вечно радует вас красота святая,И ко всему, что есть и будет вновь,Пусть проникает вас священная любовь.И все, что временно, изменчиво, туманно,Обнимет ваша мысль, спокойно-постоянна.

Охотно Старика я вижу иногда,Хоть и держу язык; приятно убедиться,Что даже важные такие господаУмеют вежливо и с чертом обходиться!