Глава 2 (Часть 1)

Чжан Лофу проснулась посреди ночи от боли. Она попыталась пошевелить руками, но не смогла. Повернув голову, Лофу поняла, что привязана к кровати. Комната была небольшой, обставленной просто, но со вкусом. Горел только один настенный светильник, и мягкий жёлтый свет окутывал комнату дымкой. Лофу была накрыта тонким одеялом. Холодный воздух от кондиционера заставлял её ежиться. Капельница, подключенная к правой руке, тихо капала, жидкость медленно поступала в её тело. Голова сильно болела. Лофу попыталась что-то сказать, но не смогла издать ни звука — голос, должно быть, сел после вчерашних криков.

Она снова провалилась в сон и увидела, как вернулась в Америку. Она обедала с родителями в ресторане. На кухне готовили суп из кукурузы и свиных ребрышек. Свежая кукуруза была сладкой и сочной, а бульон — нежным и ароматным. Лофу говорила родителям, что хочет купить одежду из новой коллекции и поехать за границу на неделю.

Мать со смехом заметила, что у Лофу нет постоянства, и она вечно куда-то стремится. Вдруг одна из служанок нечаянно опрокинула блюдо, и суп пролился на новое платье Лофу, которое она надела в первый раз. Служанка начала извиняться, но Лофу, разозлившись, толкнула её.

— Извинениями делу не поможешь! — крикнула она. — У тебя что, глаз нет? Ты нарочно, да?

Мать успокоила её, пообещав купить десять новых платьев.

Лофу успокоилась и подобрела.

— Ты у меня самая лучшая, мамочка, — сказала она. — Не то что папа. Он только и знает, что деньги зарабатывать.

Мать с нежностью покачала головой.

— А на что же ты будешь тратить, если он не будет зарабатывать? — спросила она. — И, Лофу, тебе нужно поработать над своим характером. Это я виновата, что слишком тебя избаловала.

Лофу прижалась к матери и рассказала, что ей приснился кошмар, будто какой-то Чжан Нинкун хочет ей отомстить.

— Мама, мне кажется, я где-то слышала это имя, — сказала Лофу.

— Глупышка, это всего лишь сон, — ответила мать.

— Наверное, ты права, — согласилась Лофу. — С папой мне никто не страшен. Да кто такой этот Чжан Нинкун, чтобы меня обижать?..

Сон оборвался. Яркий свет ударил Лофу в глаза, и она окончательно проснулась. Мужчина из её сна стоял у окна, спиной к ней. Она не видела его лица. Он медленно подошел к кровати. Утренний свет вытягивал его тень, делая её длинной и зловещей. Воспоминания о вчерашнем дне нахлынули на Лофу, и она в ужасе попыталась встать с кровати, но упала на пол.

Чжан Нинкун загородил ей путь. Лофу попятилась к стене. Она отступала до тех пор, пока не почувствовала холодную стену за спиной. Дальше отступать было некуда.

Чжан Нинкун остановился в шаге от неё.

— Убирайся! — хрипло крикнула Лофу, размахивая руками. — Убирайся отсюда!

Чжан Нинкун наклонился и поднял её лицо за подбородок.

Лофу, охваченная ужасом, робко посмотрела на него. На лице мужчины играла презрительная улыбка. Не в силах больше терпеть, Лофу пнула его.

— Убирайся! — повторила она.

Удар был слабым. Чжан Нинкун лишь окинул её взглядом и сказал:

— Попробуй ещё раз меня ударить.

Никто и никогда не смел так с ней разговаривать. Лофу, потеряв голову, изо всех сил пнула его.

Раздался резкий звук пощечины.

— Похоже, ты до сих пор не поняла, в каком положении находишься, — холодно произнес Чжан Нинкун. — И не знаешь, что такое покорность.

Лофу злобно посмотрела на него. С самого детства она не знала, что такое покорность. Никто не смел её трогать. Да кто он такой, этот Чжан Нинкун? Раньше он был всего лишь собачонкой её семьи.

Лофу попыталась ударить его еще раз, но он перехватил её руку.

— Мой отец тебя не пощадит! — крикнула Лофу. — Он отомстит за меня!

От резкого движения её одежда сползла с плеча. Чжан Нинкун увидел открывшуюся кожу и, вспомнив прошлую ночь, резко сорвал с неё одежду. Лофу, охваченная ужасом, закричала:

— Нет! Не надо!

— А разве ты не смелая? — усмехнулся Чжан Нинкун. Он схватил её за ноги и стянул с неё одежду. На месте вчерашних травм все еще виднелись следы. Расстегнув молнию, он грубо прижал её к себе.

Лофу попыталась оттолкнуть его.

— Убирайся! — кричала она. — Убирайся прочь!

Но чем сильнее она сопротивлялась, тем крепче он её держал. На лице Чжан Нинкуна появилось выражение удовольствия. Он смотрел на неё с холодным равнодушием, наслаждаясь её страданиями. Её боль доставляла ему радость.

В тюрьме он каждый день мечтал увидеть её отчаяние и беспомощность. Он должен был признать, что чужая боль может приносить удовольствие.

Её крики были невыносимы. Чжан Нинкун схватил полотенце и заткнул ей рот. Он перевернул её и накрыл одеялом. Лофу лежала, свернувшись калачиком, и смотрела на него пустыми глазами. На её теле виднелись синяки — то ли от вчерашних побоев, то ли оставленные им. Спустя некоторое время она тихо прошептала:

— Чжан Нинкун, чтоб ты сдох! Мой отец тебя в порошок сотрет!

Чжан Нинкун застегнул молнию.

— Я уже много раз умирал, — сказал он. — Думаешь, я испугаюсь?

Чжан Нинкун спустился вниз и не спеша позавтракал. Утреннее солнце светило ярко и ласково, заливая стол золотистым светом. Он вспомнил, как впервые увидел Чжан Лофу. Она играла в песке. Ему тогда было шестнадцать. Семья Чжан искала садовника, и он получил эту работу. В свой первый рабочий день он увидел её у бассейна.

Бассейн ремонтировали, поэтому вся вода была спущена, а на дне лежала куча песка. На Лофу было розовое платье на бретельках. У неё было миловидное личико и две косички. Она казалась очень милой. Её светлая кожа и тонкие руки были похожи на лепестки лотоса. Она строила замки из песка. Дул легкий ветерок, и волосы постоянно лезли ей в глаза. Она отбрасывала их рукой, и на её лице оставались песчинки.