Глава 14

Глава 14

Глава 14:

Когда Гу Хуайсюнь вернулся с работы, Цзян Тянь, на удивление, не готовилась к занятиям, а что-то шепотом обсуждала с Тао Сяо на кухне. Проходя мимо, он уловил краем уха слова «суп из карася» и решил, что они обсуждают рецепты.

Переодевшись и спустившись вниз, он увидел Цзян Тянь, уже сидевшую на диване, поджав под себя ноги. Увидев его спускающимся с лестницы, она немного удивилась:

— Ты когда вернулся? Почему я не слышала?

Гу Хуайсюнь сел рядом с ней, взял ярко-желтый мандарин и начал чистить, равнодушно сказав:

— В следующий раз мне нужно заранее докладывать о своем возвращении домой?

— …Вообще-то, не нужно.

Цзян Тянь на мгновение замялась, затем засунула последнюю дольку мандарина в рот, чтобы не наговорить лишнего и не поставить себя в неловкое положение.

Во время ужина Гу Хуайсюнь обычно не любил разговаривать, и Цзян Тянь всегда вела себя сдержанно. Но сегодня на столе появилась бутылка декантированного красного вина.

Гу Хуайсюнь поднял бровь:

— Я не заказывал.

Тао Сяо уже собиралась объяснить, но Цзян Тянь сама подняла руку и сказала:

— Это я попросила.

Гу Хуайсюнь скользнул по ней взглядом, не высказал возражений и продолжил есть.

На самом деле, Цзян Тянь не то чтобы очень хотела выпить. Просто ситуация с Линь Байбай не давала ей покоя. Курить она не умела, поэтому, вернувшись, просто обмолвилась Тао Сяо: «Сегодня вечером хочется немного выпить». Тао Сяо запомнила.

Раз уж вино поставили на стол, говорить, что она передумала, было бы нехорошо. Цзян Тянь налила себе бокал. Она ела рис, запивая его красным вином. Говорят, пельмени с вином — чем больше пьешь, тем лучше идет. Но рис с вином — чем больше пьешь, тем больше тошнит.

Вероятно, впервые видя, как она пьет таким образом, Гу Хуайсюнь после ужина не ушел, как обычно, наверх работать, а, откинувшись на спинку стула, с интересом наблюдал за ней и спросил:

— Вкусно?

— …Нормально. Хочешь попробовать?

Красное вино стоимостью в несколько тысяч юаней в ее исполнении выглядело так, будто она пьет дешевое пойло.

И Гу Хуайсюнь, на удивление, не отказался. Длинные, чистые пальцы мужчины, державшие бокал, выглядели так, словно сжимали произведение искусства. Рубиновая жидкость слегка колыхалась в стекле, стекала по краю в чувственные, прохладные губы. Острый кадык двигался вверх-вниз. Каждый кадр был похож на сцену из фильма.

Цзян Тянь посмотрела на свою полупустую миску с рисом и с досадой опрокинула свой бокал.

Все познается в сравнении. Гу Хуайсюнь словно сыпал соль на ее рану. Цзян Тянь плохо переносила алкоголь и пила редко. После двух бокалов ее щеки запылали. Но горечь на душе была сильна, и в итоге она выпила полбутылки. Когда Гу Хуайсюнь перед ней начал двоиться, она икнула и жалобно проговорила:

— Я так наелась.

Гу Хуайсюнь встал, чтобы помочь ей:

— Сможешь идти?

— Смогу.

Пошатываясь, Цзян Тянь с его помощью поднялась наверх и легла на кровать. Гу Хуайсюнь отвернулся, чтобы найти ей лекарство от похмелья. Стоило ему на секунду отвлечься, как раздался глухой стук — Цзян Тянь свалилась с кровати.

Услышав звук, Гу Хуайсюнь вздрогнул и быстро помог ей подняться:

— Куда ударилась?

Цзян Тянь долго смотрела перед собой, потом вытянула палец, указала на макушку Гу Хуайсюня и растерянно произнесла:

— Маленький эльф.

Гу Хуайсюнь не расслышал и переспросил:

— Что?

— Танцующий маленький эльф, Макабака, Додо-ю…

Гу Хуайсюнь, занятый работой, конечно, не знал, кто такой Макабака:

— Тебе показалось.

— Нет! Мне не показалось! — Цзян Тянь упрямо потянулась к его голове. Не найдя маленького эльфа, она обиженно чуть не расплакалась. Вдруг ее правая рука наткнулась на что-то. — Хм? — она удивленно повернула голову и ткнула пальцем в кадык Гу Хуайсюня. — А это что?

— Кадык.

Она потрогала свою шею:

— А почему у меня нет?!

— Потому что я мужчина, а ты женщина, — терпение Гу Хуайсюня было на исходе.

— Тогда кто ты? — спросила Цзян Тянь.

— Я…

— Уэээ… — Цзян Тянь сорвалась с кровати и побежала в ванную. Гу Хуайсюнь постоял на месте несколько секунд, с головной болью потер виски и решил спуститься вниз позвать Тао Сяо, чтобы та позаботилась о Цзян Тянь.

Только он собрался идти, как дверь ванной открылась изнутри.

Цзян Тянь стояла, полуприкрытая халатом, под которым виднелась темно-синяя кружевная ночная рубашка на бретельках из того же комплекта. Ее нежные плечи светились в ярком свете лампы.

Ее только что вырвало, уголки глаз покраснели от слез, губы блестели. Опираясь на дверной косяк, она посмотрела на Гу Хуайсюня издалека с непередаваемым очарованием:

— Иди сюда.

Гу Хуайсюнь никогда не сдерживал своих желаний. Его взгляд потемнел. Подойдя, он снял часы с запястья и положил их на стол. Он мягко взял Цзян Тянь за подбородок и хриплым голосом спросил:

— Теперь ты знаешь, кто ты?

Цзян Тянь ничуть не испугалась. Наоборот, она провела прохладными кончиками пальцев от его губ к кадыку, легонько коснулась его и предложила несколько вариантов:

— Цзян Тянь. Госпожа Гу. Твоя жена. Какой тебе больше нравится?

Гу Хуайсюнь тихо рассмеялся, и даже кончики пальцев Цзян Тянь, касавшиеся его, ощутили легкую дрожь:

— Смелости у тебя прибавилось. Похоже, в будущем можно позволять тебе пить больше.

Рука Цзян Тянь скользнула вниз и легла на пряжку его ремня. Но Гу Хуайсюнь на секунду замер:

— Ты рот прополоскала?

— …Катись.

В конце концов, Гу Хуайсюнь все же поцеловал эти манящие красные губы. Вдоволь насладившись их вкусом, он наклонился, поднял ее на руки и бросил на кровать.

— …Больно!

— Я еще не прикоснулся к тебе.

Цзян Тянь начала плакать.

— Чего плачешь? Помоги мне расстегнуть ремень.

— Я не умею!

Гу Хуайсюнь наклонился и нежно, прерывисто целовал ее губы, его голос был мягким и обволакивающим:

— Впредь не смей пить на людях без меня, слышала?

————

Когда Цзян Тянь проснулась, все тело болело. Краем глаза она увидела размытое синее пятно, загораживающее обзор. Она потянула за него — это была ночная рубашка, брошенная вчера на тумбочку в пылу страсти.

События прошлой ночи пронеслись в ее голове, как фильм в обратной перемотке. Цзян Тянь шлепнула себя ладонью по лбу, в ее голосе звучало неудержимое раскаяние:

— Цзян Тянь, ах, Цзян Тянь! Не ожидала, что ты, обычно такая приличная, под действием алкоголя превращаешься в такую распутницу!

— Ну почему из всех пороков тебе досталась именно похоть?!

— И как ты посмела позариться на красоту Гу Хуайсюня! Какое ты имеешь право?!

Она бормотала это в пустоту, думая, что кровать пуста и Гу Хуайсюнь уже ушел на работу. Но стоило ей опустить руку, которой она указывала в воздух, как дверь ванной открылась, и оттуда вышел Гу Хуайсюнь, завернутый в халат, с совершенно естественным видом:

— Проснулась?

Боже, пожалуйста, дай мне умереть спокойно в эту секунду.

Цзян Тянь стиснула зубы и крепко зажмурилась, клянясь не признаваться, что проснулась. К сожалению, Гу Хуайсюнь не дал ей возможности притвориться мертвой:

— Только что так эмоционально говорила. Почему замолчала, как только я вышел?

— Если не будешь говорить, я скину одеяло?

Под одеялом Цзян Тянь была совершенно голой. Она сердито открыла глаза:

— Моя мама перестала использовать этот прием, когда я еще в старших классах училась!

— О, правда? — в глазах Гу Хуайсюня пряталась усмешка. Он просто хотел ее подразнить.

— Я уезжаю в командировку в Австралию на неделю. Самолет сегодня днем.

Цзян Тянь высунула руку из-под одеяла, быстро стянула туда ночную рубашку, немного повозилась, надевая ее, и села, прислонившись к изголовью:

— Мне нужно проводить тебя в аэропорт?

На ее шее все еще виднелись следы прошлой ночи.

— Забудь, лучше отдохни дома.

Цзян Тянь взъерошила волосы:

— Хорошо.

В воздухе все еще витала неловкость. Цзян Тянь никак не могла смириться с тем, что так рано раскрыла свою истинную натуру перед Гу Хуайсюнем. Гу Хуайсюнь проявил тактичность: собрав вещи, он взял телефон и ушел в кабинет.

Телефон на тумбочке завибрировал. Линь Байбай вчера вечером прислала ей несколько бессодержательных сообщений. Цзян Тянь ответила ей смайликом и увидела ниже сообщение от Гу Хуайшуан с предложением пойти вместе по магазинам.

Они добавили друг друга в WeChat из вежливости, и с тех пор Гу Хуайшуан молчала в списке контактов. Это был первый раз, когда она написала ей. Как бы то ни было, она сестра Гу Хуайсюня, и Цзян Тянь не могла отказать. Она лишь упомянула, что Гу Хуайсюнь сегодня уезжает, и спросила, свободна ли Гу Хуайшуан завтра.

Гу Хуайшуан как раз играла с Гу Фаньаном в мобильную игру. Увидев всплывшее сообщение, она ответила: «Можно».

Гу Хуайсюнь, придя в кабинет, позвонил своему помощнику. Он стоял у окна, глядя на розы в садике внизу, которые постепенно увядали, и на пронзительно желтые листья платанов.

— В этот раз тебе не нужно ехать со мной.

— Цзян Тянь недавно купила вазу из фарфора Цинхуа Линлун. Купи настоящую, но так, чтобы она не знала. Когда купишь, поставь ее у меня в кабинете.

Гу Хуайсюнь с первого взгляда понял, что та ваза Цинхуа Линлун — подделка. Но тогда у Цзян Тянь было хорошее настроение, и он не стал ее расстраивать. Однако то, что госпожа Гу потратила несколько миллионов на фальшивку, — слух неприятный. Чтобы избежать пересудов и интриг со стороны недоброжелателей, Гу Хуайсюнь предпочитал пресекать любые возможные проблемы в зародыше.

Днем Цзян Тянь все же, превозмогая усталость, поехала в аэропорт проводить Гу Хуайсюня. Главным образом потому, что перед отъездом он подарил ей серебряный браслет, который выглядел очень дорогим.

После отъезда Гу Хуайсюня Цзян Тянь сразу же отправилась в отель к Линь Байбай. Она боялась, что без ее присмотра подруга не будет нормально питаться. К счастью, Линь Байбай вела себя прилично. Приехав, они сначала пообедали в ресторане рядом с отелем. Вернувшись в номер, Цзян Тянь рухнула на кровать.

Она ужасно устала. Вчера Гу Хуайсюнь мучил ее до часу ночи.

Разве не говорят, что только быки умирают от работы? Почему же Гу Хуайсюнь сегодня смог встать так рано, а она была почти без сил?

Линь Байбай еще во время обеда заметила следы, видневшиеся под воротником одежды Цзян Тянь. Теперь, видя ее совершенно истощенной и лежащей на кровати, она подошла с хитрой улыбкой, ее глаза горели любопытством:

— Сестренка, может, тебе принести почек для восстановления сил?

— …Это так заметно?

Линь Байбай искренне кивнула:

— У вас там страсти кипят в этом браке по расчету. Господин Гу — тот еще тип.

Если бы Цзян Тянь не была так измучена, она бы точно запустила в нее подушкой.