Глава 20.2

После этого случая о юной госпоже поместья маркиза Юнгла пошла дурная слава. О ней говорили как о хитрой, проницательной и умеющей очень хорошо притворяться невинной.

Обычные девочки из благородных семей не смели пытаться подружиться с ней. Они боялись, что она может просто воткнуть им нож в спину, и, вне всяких сомнений, также не осмеливались оскорблять ее — просто потому, что у нее было несколько крайне грозных покровителей.

Пока Ю Сян и маленькая Цю-эр наслаждались деликатесами, компания благородных девочек стояла на коленях в павильоне Фэн Я, слушая наставления.

Цинхэ Цзюньчжу была наказана на три месяца, а остальным велено сделать сто копий писания. Эти наказания нельзя было счесть суровыми, но слов императрицы об «отсутствии добродетели» было вполне достаточно, чтобы на несколько лет удалить их от двора.

Те, кто уже заключил брачные контракты, скорее всего, были бы отвергнуты родственниками мужа. А те, кто еще не имел официальных женихов, едва ли смогут заключить помолвку.

Они по-настоящему раскаивались — даже позеленели.

Как только императрица уладила этот вопрос, она направилась в боковой зал и взглянула в щелочку между перегородками на двух пирующих маленьких девочек.

Чтобы девятая принцесса не переела, каждое блюдо, подававшееся в маленьких белых чашах, было рассчитано только на три порции.

Обе немало устали, плача, хотя одна из них притворялась, а другая плакала вполне искренне. Таким образом, они вполне насладились своей трапезой, и вскоре разнообразные блюда были полностью уничтожены, не считая одной большой тушеной фрикадельки в соевом соусе.

Маленькая Цю-эр протянула к ней руку, но тут палочки Ю Сян оттолкнули ее. Ю Сян остановила палочки с фрикаделькой у края рта.

Маленькая Цю-эр с нетерпением смотрела на нее.

Ю Сян передала ей фрикадельку.

Маленькая Цю-эр услужливо открыла рот, чтобы укусить, но Ю Сян, едва она это сделала, убрала фрикадельку.

Маленькая Цю-эр только втянула воздух, и ее верхние зубы стукнули о нижние, издав резкий трескучий звук. Со слезами на глазах она обвиняюще взглянула на Ю Сян.

Лицо Ю Сян вытянулось, и она снова протянула палочки, но маленькая Цю-эр снова укусила лишь воздух. Таким образом ее три раза соблазняли и каждый раз все равно обводили вокруг пальца.

Ю Сян действительно не смогла сдержаться и, смеясь, обрушилась на стол ничком. Глядя на жалобное лицо маленькой Цю-эр, которая хотела поесть, но не могла, Ю Сян наконец скормила ей фрикадельку и заслужила в ответ благодарную глупую улыбку.

Старая мадам Ю, находившаяся в компании императрицы, чувствовала крайнюю неловкость и не прекращала перебирать четки, опустив голову. Она повторяла священный текст с мыслью: «С глаз долой — из сердца вон».

Однако императрица совсем не рассердилась. Вместо этого она прикрыла рот рукой и слегка усмехнулась. Даже после того как Ю Сян узнала правду о маленькой Цю-эр, она все равно могла непринужденно и естественно с той общаться. 

Эта девочка не унижалась, не льстила и не отвешивала покорных поклонов.

В ней не было поддельного восторга, а лишь искренняя привязанность к дочери императрицы. Она могла заставить маленькую Цю-эр плакать, как и позабавить ее, вызвав смех, и вызвать небывалое оживление.   

Все это заметно превзошло ожидания императрицы. Эта девочка действительно была хороша, а Цю-эр действительно нуждалась в такой энергичной подруге по играм, чтобы не замкнуться в себе еще больше.

Императрица, подавив смех, подозвала старую мадам Ю и пошла в главный зал. Затем, сев, она откровенно сказала:

— Старая мадам Ю, Бенгон нравится эта ваша внучка. Разрешите ей войти во дворец, чтобы стать компаньонкой маленькой Цзю.

Старая мадам Ю замешкалась.

— Ее ноги...

Императрица махнула рукой:

— Все в порядке. Просто пришлите с ней еще парочку момо, чтобы они ей служили.

Поразмыслив немного, старая мадам Ю решила раскрыть правду о происхождении Ю Сян.

Всё, что имело отношение к императорской семье, было не так-то просто. Ю Сян будет прислуживать принцессе и по положению должна соответствовать. Если когда-нибудь это дело станет известно, разве же их не обвинят во лжи монарху?

Возможно, все стало бы куда хуже, если бы императрица, сжалившись, захотела найти для Ю Сян хорошего мужа. Они бы оскорбили еще больше людей, если бы после указа о свадьбе стало известно, кто Ю Сян такая.

Поместье маркиза можно было бы счесть жертвой из-за потери дочери ди, если бы она открыла правду, но если бы промолчала, когда придет время, самозванка действительно превратилась бы в преступницу и была бы подвергнута всеобщему унижению.