Гу Сяосянь ворвался в Хранилище техник.
— Ли Юнь… да ты мое маленькое наказание!..
— До меня дошли слухи, что ты всего два дня здесь, а уже натворил дел! Говорят, ты создал собственную технику стоек, которая притягивает духовную энергию? Это правда или нет?
По правде говоря, Гу Сяосянь не сомневался в невероятном таланте Ли Юня, но создать собственную технику, да еще и такую... пока он не увидит это своими глазами, он будет относиться к этому со скепсисом.
Ведь одно дело — учиться, и совсем другое — создавать.
Это были вещи совершенно разного порядка.
Чтобы учиться, достаточно таланта и проницательности, ведь все уже готово, все пути проложены.
Но чтобы создавать, одного таланта мало.
Нужен еще и богатый опыт, глубокие знания. Но и этого недостаточно. Нужно вдохновение. Это как ученый, чьи знания могут заполнить пять повозок, но который не может написать ни одной хорошей статьи. Разве ему не хватает знаний? Нет, ему не хватает той самой искры, озарения.
С созданием боевых искусств — то же самое. Без вдохновения не найти верного направления и не создать по-настоящему великую технику.
А у Ли Юня, по мнению Гу Сяосяня, опыта было явно недостаточно.
Если он и впрямь смог создать такую технику стоек, то это было бы просто уму непостижимо.
— Э-э, я же уже показал ее старейшине Лину...
— Ты показал ее старейшине Лину? А этот болван и не сказал!
Только что вбежавший следом старейшина Лин помрачнел.
— Старейшина Гу, да вы мне и шанса не дали сказать...
Гу Сяосянь смутился. Да, он вспомнил, что в спешке сам же и сорвался с места.
— Моя вина... но неважно. Покажи-ка мне еще раз.
Ли Юнь потерял дар речи. Он уже показал ее старейшине Лину, а теперь ему снова ее демонстрировать. А если сейчас прибежит кто-то еще, ему что, опять все повторять? У него что, времени вагон?
Но сейчас спорить было бесполезно. Раз уж пришел сам Гу Сяосянь, пришлось уступить.
Он снова выполнил комплекс «Восемнадцати Божественных Стоек».
И, конечно же...
Гу Сяосянь, не отрываясь, следил за каждым его движением. Когда Ли Юнь дошел до девятой стойки, и вокруг него начала собираться духовная энергия, старейшина не смог сдержать волнения.
А когда он увидел все восемнадцать стоек, его восторгу не было предела.
— Гений!
— Да ты просто несравненный гений! Парень, как ты это сделал?
— Это же... слишком невероятно!
— Просто уму непостижимо!
— Да так... — пожал плечами Ли Юнь. — Поизучал техники в Хранилище, вдруг пришло вдохновение, вот и попробовал. Не думал, что получится...
— Черт, парень, это что за ответ такой?
— А как мне еще отвечать? Все так и было. Вы просите меня объяснить, а я и сам толком не могу...
Гу Сяосянь осекся. Возразить было нечего.
И в самом деле. Для творчества нужен опыт, но главное — вдохновение. А что такое вдохновение, кто может объяснить? Если бы это было так просто, то за тысячи лет существования боевых искусств по-настоящему великих техник было бы куда больше.
Требовать от Ли Юня объяснить, как он создал «Восемнадцать Божественных Стоек», было и впрямь бессмысленно.
— Ах ты, парень... Эх, и не думал я, что ты так по-тихому совершишь еще одну великую заслугу. Даже не знаю, что скажет глава секты, когда вернется.
— Но, думаю, теперь во внешней секте тебе точно поставят стелу.
— И через много лет любой ученик нашей секты будет называть тебя не иначе как «патриархом»!
Хоть в голосе Гу Сяосяня и слышалась шутливая нотка, в его словах не было ни капли преувеличения.
Добыть «Метод Концентрации Внутренней Силы Небесных Дворцов», дав ученикам шанс достичь высших сортов внутренней силы. Создать «Восемнадцать Божественных Стоек», превосходящие прежние «Основы» и идеально подходящие для новичков. Обе эти заслуги в корне меняли будущее многих учеников внешней секты.
Благодаря этим двум техникам, шанс на прорыв к Врожденному небу у учеников Секты Небесного Воинства возрастал как минимум на тридцать процентов.
И польза от этого будет ощущаться на протяжении тысячи лет.
Так что, разве было бы преувеличением, если бы будущие ученики называли Ли Юня патриархом?
Ничуть!
Но самому Ли Юню от таких слов стало не по себе.
— Стелу?
— Что еще за стела?
— Мне всего шестнадцать...
— Дядя Гу, не пугайте меня...
— Не надо мне никаких стел!
Гу Сяосянь от такого ответа не сдержал смешка.
— Эта стела и та, о которой ты подумал — разве это одно и то же? То, о чем ты говоришь, ставят мертвым. А я говорю о стеле заслуг!
— И это не тот случай, когда ты можешь отказаться.
— Таковы правила нашей секты. Твои заслуги должны быть признаны. А стела — это знак всем ученикам, что секта никогда не забывает тех, кто трудился ради ее блага. Понимаешь?
— Но...
— Это же будет так неловко, — почесал в затылке Ли Юнь.
Как бы убедительно ни говорил Гу Сяосянь, сама идея стелы казалась Ли Юню дикой. Он жив-здоров, а ему уже памятник ставят... бред какой-то!
— Дядя Гу, а... нельзя ли обойтись без стелы?
— Можно я просто буду скромнее?
— Нельзя, у тебя нет выбора. Да и с чего бы тебе в твоем возрасте быть скромным? Делай что должен, и не бойся всякой ерунды.
— Неужели ты думаешь, что кто-то посмеет тебя за это не уважать?
— Хм, вот бы и посмел! Я бы как раз и научил их правилам! Сами ничего не могут, только завидуют и клевещут. Таких я буду наказывать, одного за другим!
— Все, хватит болтать. Вопрос со стелой все равно не мне решать. Ты пока продолжай заниматься в Хранилище, а там дождемся возвращения главы секты.
— Я пошел, у меня еще есть дела...
Гу Сяосянь развернулся и вышел из Хранилища.
На этот раз в его глазах горел холодный огонь. Если раньше, на собрании, в его гневе и была доля личного, то теперь — нет. Если позволить каким-то ничтожествам безнаказанно клеветать на человека, которому суждено иметь свою стелу в Зале Старейшин, то это будет позором для всей секты. Ударом по ее чести.
Ли Юнь понял, что со стелой уже ничего не поделаешь, и решил больше не забивать себе этим голову. Успокоившись, он снова погрузился в изучение.
Он потратил еще несколько дней, пока окончательно не убедился, что на первом этаже ему больше делать нечего. Тогда он поднялся на второй, намереваясь по той же схеме попытаться еще выше поднять свою «Изначальную Технику».
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|