Глава 67. Гнев Гу Сяосяня!

Хай Фэнь мрачно взглянул на Чжао Чуаньфэна и Лю Нинкуна, а затем повернулся к Линь Тешу.

— Иди! — приказал он. — Немедленно отправляйся в Зал Наказаний внутренней секты, выясни, кто из старейшин сегодня дежурит, и попроси его прийти сюда. Если откажется — скажи, что я обращусь напрямую в Главный Зал!

Хай Фэнь говорил громко, не таясь.

Лица Чжао Чуаньфэна и Лю Нинкуна позеленели.

Из-за такой мелочи — в Главный Зал? Что он задумал? Хочет раздуть скандал? В Главный Зал Наказаний не обращаются по пустякам. Если дело дойдет дотуда, не только ученикам внутренней секты, но и истинным ученикам придется несладко.

Чжао Чуаньфэн запаниковал.

— Старейшина Хай, — поспешно сказал он, — может, не стоит? Из-за такого пустяка обращаться в Главный Зал — это же делать из мухи слона.

— Делать из мухи слона?! — взревел Хай Фэнь. — Ты считаешь это пустяком?!

Он обрушился на Чжао Чуаньфэна с гневной тирадой:

— Как ты думаешь, почему Секта Небесного Воинства стоит во главе Провинции Восточного Облака? Почему она неизменно входит в четверку величайших сект? Благодаря чему?

— Благодаря ученикам внутренней секты?

— Или, может, благодаря тебе, Чжао Чуаньфэн?

— Я тебе скажу, благодаря чему! Секта Небесного Воинства стоит уже восемьсот лет и остается одной из величайших благодаря правилам! Благодаря десяткам тысяч учеников внешней секты, которые каждый год вливаются в наши ряды и составляют ее незыблемый фундамент!

— Секта может обойтись без учеников внутренней секты! Она может обойтись даже без истинных учеников! Но она не может обойтись без учеников внешней секты! Именно они — залог нашего процветания!

— А ты?! Что ты делаешь?!

— Ты прибегаешь с мечом к дому ученика, которого только что назначили первым, и рубишь его вывеску! Кто дал тебе право так бесчинствовать?!

— Что, по-твоему, подумают десять тысяч учеников внешней секты?!

— Ты хочешь, чтобы они считали, что, раз они новички и слабы, то ученики внутренней секты могут безнаказанно их унижать и топтать?!

— Ну?! Отвечай!

— Если ты сегодня сможешь привести хоть один разумный довод в свое оправдание, я, Хай Фэнь, не только не стану тебя наказывать, но и сложу с себя полномочия старейшины Зала Наказаний внешней секты!

Слова Хай Фэня ударили Чжао Чуаньфэна как обухом по голове.

Глядя на его гневное, исполненное праведного негодования лицо, он почувствовал, как его щеки заливает краска стыда и злости.

Проклятый Хай Фэнь! Так унизить его перед всеми! Да еще и пригрозить своей отставкой! Что это вообще значит?! Он что, говорит, что если не сможет наказать его, то уйдет с поста?

За что такая ненависть?

Не только Чжао Чуаньфэн, но и стоявший рядом Лю Нинкун почувствовал, что дело пахнет керосином. Он-то пришел просто посмотреть на зрелище и подлить масла в огонь. Кто же знал, что все так обернется? Этот старый хрыч Хай Фэнь не только поставил на кон свою должность, но и обвинил Чжао Чуаньфэна в угнетении учеников внешней секты! Да он чуть ли не сказал, что тот подрывает основы секты!

Кто, черт возьми, сможет вынести такое обвинение?!

Не то что какой-то ученик внутренней секты — даже истинный ученик не выдержал бы!

А раз Чжао Чуаньфэн не выдержит, то и ему, Лю Нинкуну, подстрекателю, тоже не поздоровится.

«Нет... нужно сматываться, и как можно быстрее...»

Лю Нинкун, воспользовавшись тем, что всеобщее внимание было приковано к Чжао Чуаньфэну, незаметно подал знак своим дружкам и уже собрался улизнуть.

Но тут...

Из «Тихого приюта облаков» вышли трое.

Впереди — Гу Сяосянь, за ним — Чжан Цун и Ли Юнь.

Чжан Жохань остолбенела. Когда Гу Сяосянь и Чжан Цун успели войти в дом? Почему она не заметила?

Впрочем, увидев Великого Старейшину, она вздохнула с облегчением.

Он был главой всей внешней секты, самым влиятельным и сильным человеком здесь. Да и во всей секте он считался одним из старейших и наиболее уважаемых. Если уж он возьмется за это дело, то ни Чжао Чуаньфэну, ни Лю Нинкуну не поздоровится. Оба отправятся на три месяца в темницу Зала Наказаний.

— Лю Нинкун, а ты куда собрался? — спокойно спросил Гу Сяосянь.

Для Лю Нинкуна его голос прозвучал как раскат грома.

Душа ушла в пятки.

«Ну все, приплыли... откуда еще и Гу Сяосянь взялся...»

Сердце Лю Нинкуна бешено колотилось, но он заставил себя обернуться и, отпустив свою спутницу, натянул заискивающую улыбку.

— Н-никуда... я никуда не собирался, старейшина Гу. А вы что здесь делаете?

— А мне нельзя? Это внешняя секта, а я — ее Великий Старейшина. Или я должен был у тебя разрешения спросить?

— Н-нет, что вы, конечно, нет! Старейшина Гу, не поймите меня неправильно, я не это имел в виду...

Лю Нинкун сдулся. Он был готов расплакаться.

Он всегда кичился своим происхождением: отец — старейшина Двора Белого Тигра, дед — один из верховных старейшин секты. Он привык вести себя нагло и никого не бояться. Но сейчас перед ним стоял человек, который был ровней его деду. С таким тягаться у него духу не хватило.

Оставалось только надеяться, что Гу Сяосянь, из уважения к его деду, не станет его трогать.

Но он ошибся.

Гнев Гу Сяосяня вспыхнул с новой силой.

— А что ты имел в виду?!

— Когда Чжао Чуаньфэн рубил вывеску, ты стоял рядом и подстрекал его! Думаешь, я не слышал?!

— И не смей отпираться!

— Я слышал каждое твое слово! Хочешь, я сейчас при всех их повторю?!

— Ты просто негодяй!

— Как Двор Белого Тигра мог породить такого ученика?! Вместо того чтобы усердно тренироваться, ты занимаешься непотребством и сеешь раздоры! Ты — позор внутренней секты! Позор Двора Белого Тигра!

Слова Гу Сяосяня пригвоздили Лю Нинкуна к позорному столбу.

Он затрясся, его лицо то бледнело, то краснело. Внезапно его глаза закатились, и он рухнул на землю, притворившись, что потерял сознание.

Гу Сяосянь даже не взглянул на него. Его ледяной взор переместился на Чжао Чуаньфэна.

— А теперь ты!

— Чжао Чуаньфэн, посмотри на себя! Ты не воин, ты — глупый, безнадежный баран!