— Тот, кто получит благословение Паэллии, придёт на эту землю, и везде, где ступят его ноги, прорастёт новая жизнь...
Это уже четвёртая служба за сегодня: одна на рассвете, одна в девять утра, одна в полдень и одна в три часа дня.
По словам детей, редко кто проводит службы так часто. Обычно, говорят они, достаточно двух раз — утром и вечером, но...
Так как мы получили наставление Богини Паэллии, мы придерживаемся текущего расписания, говоря, что должны проявлять такую искренность.
— Аминь.
— Аминь.
— Аминь.
Казалось, дети старались не забывать о милости Богини на каждой службе. Конечно, я понимаю их чувства.
Каждый раз, когда я придумывала отговорки, имя Богини Паэллии само собой слетало с моих губ. Возможно, это был естественный ход событий.
— Службу Леви приятно слушать, она успокаивает.
— Это точно, в прошлой церкви меня всегда клонило в сон.
— У неё такой нежный голос.
Что ж, я понимаю, что пожинаю то, что посеяла. Я была к этому готова с того момента, как решила выдавать себя за монахиню.
— Что-то не так с Леви?
— Сестра, вы больны?..
— Она выглядит усталой.
Однако такая усердная жизнь — настоящий ад для вампира, который бодрствует по ночам.
Днем дети приносят дрова и продукты, необходимые на день. Но того, что приносят десятилетние дети, недостаточно для поддержания нашей жизни.
— Правда?..
— У вас что-то болит?
— Нет... Я просто немного устала.
Короче говоря, за две недели, что дети живут в церкви, я работала двадцать четыре часа в сутки, не имея возможности нормально выспаться.
Я не жалею о своём решении позаботиться о детях. Но каким бы вампиром я не была, я не могу не уставать от такого режима.
Мне кажется, я никогда так усердно не работала, даже в своем прошлом мире…
— Кстати, сестра. Вы часто выходите на рассвете…
Осторожные слова Элли заставили меня невольно вздрогнуть, и мое лицо застыло.
— Я?..
— Ах, мне кажется, я тоже это слышала.
— И я.
Я уже почти растрогалась, думая, что они обо мне беспокоятся, но оказалось, что дети пытаются меня разоблачить.
Неблагодарные детишки.
— На самом деле, есть одна важная вещь, о которой я вам не рассказала.
— Ах?
— На рассвете я молюсь Паэллии в одном тайном месте, — произнесла я ровным голосом с довольно измождённым видом. Если бы я не была вампиром, мне не пришлось бы так страдать.
Чем больше времени я провожу с детьми, тем больше лжи приходится говорить. Из-за этого я чувствую, как каждый день теряю часть себя.
Но теперь, когда я гордо заявила, что возьму на себя ответственность за этих детей, я не могу показать, что мне это не нравится.
Более того, то, о чем я даже не мечтала, внезапно произошло без предупреждения. Сейчас я нахожусь в ситуации, когда меня загнали в угол.
* * *
[Айзен] — Мессия.
* * *
[Элли] — Мессия.
* * *
[Ирис] — Мессия.
* * *
Хотя прошло уже две недели, слово «Мессия» всё ещё написано рядом с именами детей. Когда я впервые увидела это слово, я была очень удивлена и озадачена.
Потому что тогда я понятия не имела, что означает «Мессия». Позже, заглянув в старую Библию, я обнаружила, что Мессия — это спаситель, тот, кто принесёт спасение миру.
— Здорово! С сегодняшнего дня я тоже буду следовать за Леви и молиться на рассвете!
— Я... Я тоже хочу...
— И я.
— Это не то, чего хочет Паэллия...
Всё началось с простого сострадания, но внезапно всё вышло из-под контроля. Раньше я могла видеть только свое окно статуса, но с того дня я могу видеть и окна статуса детей.
— Неужели Леви может говорить с Паэллией?
— Ну… Это сложно назвать разговором… Скорее, я немного чувствую её.
— Вау… Как и ожидалось от монахини, любимой Паэллией…
— Потрясающе.
Это просто ложь, которую я говорю детям. Я вижу слово «Мессия» в их окнах статуса, но больше ничего нет; никакого прямого взаимодействия с Паэллией.
Вообще, сомнительно, существует ли Богиня Паэллия на самом деле. Даже если она существует, как я, вампир, могу говорить с Богиней?
— А теперь, дети... У вас свободное время до следующей службы... Не беспокойтесь обо мне и идите играйте...
— Она и так бледная, а сегодня кажется ещё бледнее.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|