Дополнительная глава. ДОМ (Часть 1)

Дополнительная глава. ДОМ

Примерно через два года после нашей с Вону свадьбы мы решили завести ребенка.

За несколько лет совместных усилий мы создали прочную материальную базу и были уверены, что теперь можем обеспечить ребенку хорошие условия для жизни. Пусть не в роскоши, но, по крайней мере, ребенку не придется беспокоиться из-за денег.

Посоветовавшись с родителями Вону, мы решили усыновить ребенка из приюта.

В тот день, когда мы отправились в приют, в Сеуле, где две недели лил дождь, наконец-то выглянуло солнце. Вону опустил окно машины, позволяя солнечным лучам свободно проникать внутрь, согревая теплом.

Приют нам порекомендовали знакомые, он находился всего в двадцати минутах езды от дома, не так уж далеко.

Мы заранее предупредили директора о своем визите, поэтому, как только машина въехала на территорию приюта, нас тут же окружили несколько детей, стуча ладошками по окнам.

Вону помог мне выйти из машины, и мы встретились с директором.

— Какого ребенка по характеру вы бы хотели? — говоря это, директор достала толстый реестр, где содержалась информация о каждом ребенке, включая историю болезней, пищевые ограничения и аллергии. — Если есть предпочтения по возрасту, тоже можете сказать, я постараюсь найти подходящего.

Вону взглянул на меня. Увидев, что я молчу, он заговорил: — Моя жена любит тишину, но у нас нет особых требований к ребенку. Мы уже очень рады возможности дать дом кому-то из здешних детей и не смеем просить о большем.

Директор слегка кивнула, выбрала из реестра нескольких детей и собралась проводить нас с Вону на встречу с ними.

У дверей кабинета директора тоже собралось много детей. Увидев нас с Вону, они тут же с энтузиазмом окружили нас, стараясь показать себя с лучшей стороны. Все они горячо надеялись уехать отсюда в более счастливое место.

Во мне всколыхнулось неуместное чувство сострадания. Понимая, что это неправильно, я больше не смела смотреть в глаза этим детям.

Проходя мимо мастерской для рисования, дверь которой была приоткрыта, я сквозь щель увидела ребенка, который тихо сидел и рисовал, не говоря ни слова.

Я подняла руку: — Директор, что это за ребенок?

— А Чхоль. Его родители погибли при пожаре вскоре после его рождения. Его сюда доставили пожарные. Какая у него фамилия, мы не знаем. Но характер у него очень хороший, он прекрасно подойдет вам с женой, с ним не будет хлопот.

Описание директора неожиданно напомнило мне о моем прошлом. Я подошла ближе и, согнув пальцы, тихонько постучала в дверь. Ребенок внутри сказал: «Войдите». Только тогда мы с Вону толкнули дверь и вошли.

Директор тем временем разогнала остальных детей.

Несколько лет назад, когда погиб Сунён, я пережила сильный шок и упала с лестницы. Моя нога получила необратимое повреждение. Хотя за эти годы она сильно восстановилась, и я почти не отличалась от обычных людей, Вону все равно упорно поддерживал меня под руку каждый раз, когда мы выходили из дома.

Мальчик с кисточкой в руке обернулся. Его глаза были опущены, черты лица еще не сформировались, но уже было видно, что он вырастет очень красивым юношей.

Вону присел на корточки: — Привет.

А Чхоль помолчал немного, потом снова повернулся и принялся рисовать.

Вону посмотрел на меня, словно спрашивая, не уйти ли нам. Я покачала головой, подошла к мольберту и попыталась присесть, но А Чхоль вдруг вскочил и предложил мне свой стульчик: — Садитесь сюда.

Я была приятно удивлена. Сказав «спасибо», я достала из кармана леденец на палочке и протянула ему: — Спасибо тебе.

— Наш А Чхоль — послушный мальчик.

Услышав это, А Чхоль покраснел, опустил голову и пробормотал: — Все говорят, что я послушный, но мои папа и мама все равно меня бросили, они ни разу не пришли меня навестить.

Мастерская была просторной. Хотя А Чхоль говорил тихо, мы с Вону все равно услышали его слова. Похоже, директор не рассказывала ему о его родителях.

Вону улыбнулся, присел и посмотрел на рисунок А Чхоля: — А Чхоль рисует себя с родителями?

Композиция рисунка А Чхоля была простой: голубое небо, белые облака, зеленая трава, яблоня и домик с треугольной крышей. А еще три человечка, держащихся за руки, у одного из них были нарисованы косички.

Он склонил голову набок, словно размышляя, а потом покачал головой: — Я хочу нарисовать наш семейный портрет, но я даже не знаю, как выглядели мои папа и мама...

— Тогда А Чхоль может нарисовать меня и вот эту тётю?

Какая еще тётя... Мне уже за тридцать.

А Чхоль тоже на мгновение замер: — Дядя и эта тётя...

— Мы хотим позаботиться об А Чхоле, дать ему дом. А Чхоль даст нам шанс?

Никто не ожидал, что от этих слов Вону А Чхоль вдруг громко заплачет. Плач привлек директора и других детей.

Вону помог мне подняться. Я обеспокоенно спросила директора: — Мы его напугали?

— Нет-нет, — директор взяла А Чхоля за руку и разогнала собравшихся вокруг зевак. — А Чхоль редко так выплескивает эмоции. Для него немного неожиданно, что сегодня он должен пойти с кем-то домой и начать новую жизнь.

Мы с Вону тоже так подумали. Директор увела А Чхоля в его комнату, чтобы успокоить, а Вону повел меня прогуляться по саду.

Хотя это место больше походило на огород, чем на сад.

Несмотря на то, что у здешних детей не было родительской заботы, директор старалась не обделять их вниманием в духовном плане. В саду росли овощи и фрукты, посаженные самими детьми, и все выглядело очень пышно.

Мы нашли скамейку и сели. Я повернула голову и посмотрела на профиль Вону, не сдержав улыбки: — Моя нога уже нормально ходит, а ты все равно каждый раз меня поддерживаешь. Когда мы недавно были в университете, студенты подумали, что моя нога все еще не зажила.

— Все равно нужно быть осторожной, — сказал он, снимая рюкзак и доставая плед, чтобы укрыть мне ноги. — На следующей неделе начинается сезон дождей, твоя нога не должна мерзнуть, иначе снова начнет болеть.

Нам не пришлось долго ждать. Нас позвала директор. Все вопросы были улажены, оставалось только нам с Вону забрать А Чхоля домой.