Глава 9 (Часть 2)

Иначе ее не отправили бы к наследнику семьи Луис.

В старинных аристократических семьях должности личных слуг передавались по наследству, и на их обучение тратились значительные средства.

Поэтому старшие слуги занимали определенное положение в семье.

— Так что этикет — это пропуск в мир аристократии, — мягким голосом объясняла Джини. — Все эти правила могут показаться сложными, но они помогают соблюдать границы в общении. У аристократов есть свои критерии оценки, и порой один неловкий жест может выдать ваше происхождение и оттолкнуть от вас людей. Если вы не освоите это искусство общения, то не сможете стать частью их мира, вести переговоры и заключать сделки.

С точки зрения Джини, Цзя Би еще очень многому нужно было научиться. Ее танец был недостаточно изящным: на первом Балу под Куполом она просто неуклюже обнимала Эйвилли, в то время как молодой господин из семьи Луис лишь снисходительно улыбался.

Изящные, отточенные движения в танце были важной составляющей аристократического этикета. Кроме того, настоящей леди полагалось много читать, чтобы разбираться в опере, понимать искусство и уметь поддержать беседу, цитируя классиков. Аристократкам, занимающимся политикой, сильные аргументы и умение убеждать были просто необходимы. Девушки из благородных семейств увлекались верховой ездой, и даже если они сами не скакали, то должны были разбираться в лошадях. Им следовало знать породы собак, разбираться в винах…

Одним словом, список того, что предстояло освоить Цзя Би, был бесконечным.

Джини втайне недоумевала, почему молодой господин Эйвилли так заинтересовался этой простодушной девушкой.

Обучение Цзя Би требовало немалых затрат, и это явно не было мимолетным увлечением.

В душе Джини росло недовольство, но она не показывала своих чувств.

Разумная служанка должна уметь скрывать свои мысли.

— Госпожа Джини, я… я не подведу Эйвилли, — проговорила Цзя Би, поднимая голову. В ее глазах светились восхищение и тревога.

Ее щеки покрылись румянцем смущения, и, увидев это, Джини немного смягчилась.

По крайней мере, девушка была послушной.

В отличие от настоящих аристократок, которые, конечно, были вежливы, но никогда не смотрели на Джини с таким благоговением.

В таком случае, обучение Цзя Би казалось уже не таким уж неприятным занятием.

Цзя Би незаметно сжала ладони. Она знала, что это прекрасная возможность, и не собиралась ее упускать!

Одно лишь имя возлюбленного, произнесенное про себя, согревало сердце Цзя Би.

Выйдя из теплой комнаты, Цзя Би закуталась в меховую накидку.

Ноги, отогревшиеся в ванночке с травами, снова начали ныть в тесных туфлях.

Эйвилли без труда позаботился о том, чтобы улучшить ее жилищные условия, и теперь ей не приходилось ютиться в тесной комнатушке, предоставленной Академией.

По сути, раньше ее жилье мало чем отличалось от комнаты Моли, ведьмы-стажера.

Порыв холодного ветра заставил Цзя Би чихнуть.

Затем она увидела знакомую фигуру, идущую ей навстречу.

Линь Мо возвращалась с тренировки у Реки Текущей Луны.

Две девушки, выбравшие совершенно разные пути, случайно столкнулись поздней ночью.

Линь Мо, только что вернувшаяся с тренировки, выглядела посвежевшей. Ее волосы были собраны в хвост, а на щеках появился легкий румянец. Она светилась, словно жемчужина в темноте.

Цзя Би вдруг показалось, что в Линь Мо что-то изменилось, но она не могла понять, что именно.

Аристократическое воспитание давало о себе знать: взгляд Цзя Би стал более критичным.

Она заметила поцарапанные и испачканные землей туфли Линь Мо, на которых виднелись следы от острых камней. Раньше Цзя Би и сама носила такую обувь, но теперь она знала: даже маленькая царапина на камне, украшающем туфли, — повод их заменить, чтобы не выдать свою бедность.

Сама Цзя Би тоже сильно изменилась, и Линь Мо едва узнала ее.

На этот раз Цзя Би промолчала. В ее глазах, которые раньше светились детской непосредственностью, теперь читалась холодность.

Но и во взгляде Линь Мо сквозило равнодушие.

Они молча разошлись, не сказав друг другу ни слова и даже не взглянув друг на друга.