Полночь.
Цзи Лан почувствовал, что время погружаться в сон почти пришло. Он выпил немного красного вина, оставшегося в бокале, и вернулся в гостиную. Он небрежно поставил бокал с вином на журнальный столик и непринужденно облокотился на диван.
— Выключить свет.
Система умного дома сработала без проблем, комната полностью погрузилась в темноту. Цзи Лан же начал погружаться в сон.
Найдя вход в спящий разум Хун Чжэньцина, Цзи Лан заметил, что его мир снов разительно отличается от всех, что он видел раньше. Вход преграждал слабый желтый ореол. Он уже сталкивался с подобным феноменом. Как-то раз, он пытался войти в сон мастера метафизических искусств, но точно такой же ореол не дал ему этого сделать.
Цзи Лан понял, что это была какая-то защитная техника, специально от таких созданий как он. Было странно лишь то, что Хун Чжэньцин вовсе не практиковал метафизических искусств. Каким образом подобная защитная техника появилась в его разуме было не ясно.
«Неужели он знал, что я захочу вторгнуться в его сон и что-то для этого предпринял?»
«Должно быть ей приглянулись мои молитвенные четки» — промелькнуло у Хун Чжэньцина в голове.
Тут-то Цзи Лан все и понял.
Он протянул руку и коснулся желтого ореола. Ореол тут же окутал его и принялся изводить темную ауру вокруг эфиальта. Но темная энергия слишком плотно насыщала его образ. Шаг за шагом, Цзи Лан все глубже погружался в желтую дымку и вскоре, сделав отчаянный рывок вперед, ворвался в чужой мир снов.
Оказалось, что молитвенные четки оказывали лишь поверхностную защиту и не были направлены на самого Цзи Лана. Аура, что пыталась окутать его оказала лишь легкий успокаивающий эффект. От кошмаров она быть может и защитила бы, но не от главного их апогея, эфиальта. Его темная энергия была слишком сильна.
Несмотря на то, что Цзи Лан находился в мире снов, вокруг него не было совершенно никаких образов. Все пространство вокруг было покрыто бескрайней белой пустотой.
Цзи Лан вытянул руку перед собой и принялся размахивать ладонью в стороны, будто бы смывая краску со стен. Белая пустота принялась рассыпаться на дымку, из которой появились разноцветные пузыри снов. На удивление Цзи Лана, их было не так уж и много.
«Хм… сомневаюсь, что он страдает бессонницей. Такое чувство, будто он каким-то образом убрал из своей памяти часть снов».
Вглядевшись в белый туман, Цзи Лан увидел, что некоторые из проглядывавших пузырей были совершенно бесцветными и покрытыми все тем же желтым ореолом. Как бы сильно он не махал рукой, пузыри с места не сдвинулись.
Пузыри снов появлялись в разуме человека каждый раз, когда тому что-либо снилось. Чем ярче и разноцветней был пузырь, тем больший эффект он оказывал на спящего. Однако, факт того, что большая часть бесцветных пузырей была покрыта желтым ореолом означал, что эти воспоминания были под защитой молитвенных четок.
«Решил скрыть свои кошмары, господин Хун?»
Собравшись с силами, Цзи Лан еще раз взмахнул перед собой рукой и громко выкрикнул:
— Кукла У Мяомяо!
Вскоре прозрачный пузырь снов внезапно освободился от желтых оков и направился прямиком к Цзи Лану в руку. Парень раздавил пузырь, и пространство принялось меняться.
Сцена сна сразу же охватила все вокруг. Перед Цзи Ланом предстала картина, как Хун Чжэньцин получает звонок посреди ночи. Сцены менялись одна за другой, старик догадался о личности звонившего. Прикрываясь какой-то девочкой по имени Тинтин, Хун Чжэньцин заманил демона в ловушку. Сон закончился тем, как старик, обмотав куклу молитвенными четками, поместил ее в коробку на чердаке.
Видя, как легко обдурили демона, Цзи Лан выругался:
— Вот же идиот! И как с таким уровнем IQ он смог из призрака в демона превратиться?
Теперь, когда Цзи Лан выяснил имя демона, он вышел из сна и, вытянув руку, призвал следующий пузырь:
— Причина смерти Сян Нина.
Через мгновение в руку Цзи Лана прилетел пузырь, который был несколько больше, чем предыдущий. Желтый ореол вокруг него рассеялся и перед эфиальтом предстала коричневая пелена.
Раздавив пузырь, Цзи Лан погрузился в сон. Сцена вокруг снова сменилась. Перед ним появился маленький мальчик в красной шерстяной шапке. Мальчик собирал снеговика. Его бледное лицо имело небольшие красные пятна от мороза. Несмотря на холод, ребенок явно радовался происходящему.
Когда Сян Нин закончил собирать снеговика, он принялся искать небольшие камушки, чтобы добавить детали. Внезапно он услышал еле заметный плач. Выйдя из калитки, ведущей во двор приюта, Сян Нин заметил небольшой тканевый сверток, из которого торчала маленькая голова. Ребенок, лежавший у порога приюта, горестно плакал.
Подняв малыша, Сян Нин, то и дело падая в снег, понес его в приют.
Вряд ли это видел сам Хун Чжэньцин. Скорее всего, это был сон, основанный на рассказах Сян Нина. Подсознание старика собрало все воедино и преобразовало в свою картину произошедшего.
Подобной способностью обладал эфиальт, «подбрасывая» в подсознания людей семена, которые в итоге перерастали в кошмары. Однако Цзи Лан подобным умением никогда не пользовался.
Картина во сне снова сменилась. Наконец-то появился Хун Чжэньцин. Они с Сян Нином сидели по обе стороны кровати и настороженно смотрели на ребенка, лежавшего посередине.
— Сян Нин, раз уж ты нашел Тинтин, то впредь заботься о ней и не спускай с нее глаз, — сказал Хун Чжэньцин.
— Я всегда буду рядом с Тинтин. Я буду ее защищать! — с серьезным лицом произнес Сян Нин.
Теперь у него наконец-то появилась сестра. Самый близкий ему человек.
Затем декорации изменились. Сян Нин немного подрос. Цзи Лан насторожился. Зная «возраст» демона, он понимал, что очень скоро приближался момент смерти.
Сян Нин возвращался из школы, со всех ног несясь обратно в приют. Поднявшись в спальню, он обратился к Хун Чжэньцину, сидевшему на кровати, рядом с девочкой.
— Как Тинтин? — спросил Сян Нин, отбросив портфель в сторону.
— Говори тише. Она себя не очень хорошо чувствует. Хотя ей уже явно лучше, — осторожно прошептал Хун Чжэньцин.
Сян Нин смущенно улыбнулся, его грубые жесты мгновенно смягчились, и он обратился к маленькой девочке, лежащей на кровати:
— Тинтин, как ты? Поправляешься? В груди больше не болит?
— Нет, не болит. Мне сказали, что это все лекарства помогли, — слабо ответила девочка.
— Вот и отлично. Главное, что больше не болит. Если боли нет, значит и в больницу ложиться не надо. Вот, Мяомяо увезли, а она так и не вернулась.
— Не вернулась?
— Папочка, когда вернется Мяомяо? — спросил у Хун Чжэньцина Сян Нин.
— Я как раз собираюсь за ней в больницу. Отведи, пожалуйста, Тинтин в общую спальню. Пускай Мяомяо здесь пока одна побудет, — попросил старик.
— Хорошо, так и сделаю.
Картина во сне начала чернеть и превращаться в кошмар. В комнате Тинтин появилась другая девочка. Хун Чжэньцин сидел на той же кровати.
— Ты все еще слаба, Мяомяо. Не волнуйся, скоро все изменится, — утешал он ее.
Мяомяо выглядела очень болезненно. Она внимательно слушала Хун Чжэньцина, при этом не произнося ни слова.
— Скоро ты уснешь крепким-крепким сном, — добавил старик.
— Спасибо… я… так… хочу спать… — тяжело произнесла Мяомяо.
— Спи, дитя. Ни о чем не думай.
Хун Чжэньцин принялся напевать ей колыбельную. Дыхание Мяомяо становилось все тише и тише.
Вдруг в комнате открылась потайная дверь. Из нее вышел человек, одетый в белый халат. Он подошел прямо к кровати и, протянув руку, прощупал пульс малышки.
— Уже все. Ей не долго осталось. Давай, я ее заберу, — предложил он.
— Подожди, — остановив мужчину, Хун Чжэньцин поправил ее одежду. — Надеюсь, в следующей жизни ты будешь здоровой и счастливой девочкой с любящими родителями.
— Ой, да к чему эти сентиментальности? — усмехнулся мужчина в халате.
Хун Чжэньцин бросил на него свой грозный взгляд, и мужчина тут же изменился в лице. После небольшой паузы он пояснил:
— Она нужна мне еще живой. Когда она умрет, ее органы тоже начнут умирать, а за такой товар никаких денег не дадут. Хватит уже. Ты только время тянешь.
Старик многозначительно кивнул и человек в белом халате тут же поднял Мяомяо на руки и вышел в потайную комнату. Хун Чжэньцин, недолго посидев на месте, вышел вслед за ним. Когда они ушли, из-под кровати вылез мальчик. Это был Сян Нин.
Затем картина сна снова изменилась. На этот раз пространство приняло вид подвала приюта, посреди которого стоял Хун Чжэньцин и кого-то ждал. Открылась очередная потайная дверь и из нее вышли два человека в белых халатах, у каждого имелось по пластиковому ведру со льдом.
— Мы ее зашили и привели тело в порядок. Все готово к завтрашней кремации. Переоденешь уже сам… Оплата прежняя: половина твоей бывшей жене, половина – на банковский счет для пожертвований, — сказал один из них.
Переодев Мяомяо, Хун Чжэньцин вышел из потайной комнаты, держа ее на руках и приговаривая:
— Все это во благо. Благодаря тебе, Мяомяо, сироты смогут хорошо питаться и ходить в школу...
— Вот же лицемер! — выругался Цзи Лан. — Мало того, что продает на черном рынке детские органы, так еще и превозносит это все, как что-то высшее. Как у него вообще язык повернулся такое сказать?
Хун Чжэньцин вернулся в комнату Тинтин и положил Мяомяо на кровать, укрыв ее одеялом. Вскоре после его ухода Сян Нин снова выполз из-под кровати. Расстегнув платье Мяомяо, он увидел на ее теле швы, тянущиеся от нижней части живота до груди.
— Сян Нин! — Хун Чжэньцин внезапно вернулся в комнату.
Мальчик в ужасе обернулся.
Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.
Его статус: перевод редактируется
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|