Голод (Часть 2)

Позже я узнала, что того ароматного мужчину зовут Оникири, и он, кажется, не человек, а ёкай.

А мужчину, который был весь в крови, зовут Минамото-но Ёримицу. Точнее, он мой наниматель, глава клана Минамото.

Но все это меня не касалось. Я просто хотела наесться досыта.

А потом играть с Акаюки.

Я провела в клане Минамото уже некоторое время, может быть, несколько месяцев, и постепенно кое-что поняла.

А именно то, что я — ученица, отстающая по некоторым предметам.

Не знаю почему, но ритуальные танцы мико мне никак не давались.

Вспоминая, как учительница, поправляя мои движения, шлепала меня ивовым прутиком, я до сих пор чувствовала боль.

К счастью, сестры-мико очень жалели меня, тайком брали лекарство в лазарете и осторожно наносили на синяки.

Если я вскрикивала от боли, сестры целовали меня в лоб и давали вкусные сладости.

Ура!

Кстати, после того случая Оникири, как только у него выдавалось свободное время, приходил навестить меня. Возможно, из-за чувства вины за то, что напугал маленькую девочку до соплей и слез, да еще и заставил таскать воду.

Хотя свободного времени у него было мало.

Акаюки все больше привязывался ко мне. Почти каждую ночь он пролезал через лаз для собаки на заднем дворе, чтобы повидаться со мной.

Иногда он приводил с собой своих друзей. Кстати говоря, почему он дружит даже с кошками?

Я раздобыла расческу и вычесывала его и других малышей. Каждый раз, когда я расчесывала их шерстку, они от удовольствия мурлыкали и повизгивали.

Я очень люблю кошек и собак.

Мико клана Минамото были чем-то заняты.

Господин глава клана сказал, что нужно выбрать самую достойную мико, которая будет передавать волю клана Минамото богам.

Все были очень взволнованы. Сестры-мико старались изо всех сил, каждая усерднее другой, надеясь получить возможность общаться с богами.

Но это не касалось меня, ведь я была всего лишь кандидаткой в мико, озабоченной только едой.

На самом деле, мне это было даже на руку. Сестры, чтобы сохранить фигуру, иногда пропускали приемы пищи, и тогда я могла съесть добавку.

Йей!

Кстати, в последнее время я снова начала чувствовать голод.

Говорят, господин глава клана открыл двор, куда обычно никого не пускали, чтобы провести там отбор мико.

Я слышала, как слуги шептались о каких-то «печатях», «легендах», «тайных преданиях».

Мне было совсем не любопытно. Я хотела знать только, когда подадут еду.

Я была лишь кандидаткой, и хотя не могла участвовать в отборе господина главы клана, но могла присутствовать в качестве зрителя.

Эх, на самом деле, мне не очень-то хотелось идти.

В этот день сестры встали очень рано, нанесли красивый и священный макияж. Поскольку до начала состязания оставалось еще много времени, сестры-мико заплели мне множество косичек и тоже накрасили так же красиво, как себя.

Сестры были очень-очень добры ко мне.

Почему во дворе, который так долго был закрыт, растет такая огромная сакура?

Я шла позади процессии мико, незаметно осматривая все во дворе.

Двор уже был подготовлен. У сакуры я увидела Оникири, стоявшего позади господина главы клана. Лицо его было бесстрастным, казалось, ничто не могло его потревожить.

Сестры-мико попрощались со мной и пошли на сцену. Меня усадили неподалеку от сцены.

Под звуки барабанов сестры начали свой изящный танец. Посланницы богов — настоящие небесные девы, все сестры-мико были небесными девами.

Я засмотрелась и хотела подойти поближе, но споткнулась о странный камень и поранила руку, оставив глубокую царапину.

В этом дворе было много причудливых камней. Сначала они показались мне забавными, но теперь, поранившись, я лишь хотела, чтобы они поскорее исчезли.

Я почувствовала что-то странное. Моя рана заживала прямо на глазах, но вслед за этим нахлынул безумный голод.

Я хотела найти Оникири — пусть даже не удастся попробовать его крови, хотя бы понюхать его аромат. Но Оникири, который только что стоял рядом с Минамото-но Ёримицу, исчез.

Я чувствовала растерянность и муку. На сцене мико продолжали танцевать, солнце все еще сияло ярко. Я подняла взгляд, и свет ударил мне в глаза. На мгновение все поплыло, а когда зрение прояснилось, я заметила, что та странная сакура цветет как-то неестественно пышно.

Каждый лепесток сакуры ожил и смотрел на меня.

Но мне было не до этого, потому что я была ужасно голодна.

Танец закончился, и мико тихо покинули сцену.

Я хотела уйти вместе с ними, но какая-то неведомая сила сковала меня, руки и ноги ослабели.

Мне стало страшно. Силы покидали мое тело. Я хотела закричать, но не могла издать ни звука, словно невидимая рука сжимала мое горло.

Что-то вытягивает из меня силы?

Меня одолевала сонливость, веки тяжелели, я покачнулась.

И потеряла сознание.

Я знала, что упала в обморок.

Мне снился сон, но я не понимала, почему во сне осознавала, что это сон.

Во сне я ничего не видела, лишь блуждала в темноте.

Не то чтобы я не могла видеть, скорее, здесь не на что было смотреть.

Это была не та темнота, где не видно вытянутой руки, а скорее та, где вытянутая рука не может коснуться несуществующего.

Даже когда я шла, мои ноги не касались земли.

Потому что здесь не было ничего, кроме тьмы.

Хуже всего было то, что чувство голода никуда не исчезло.

Так голодно, так голодно, так хочется есть.

Где я? Почему мой сон держит меня в плену? Куда мне идти?

Вопросы сыпались один за другим и в конце концов сломили меня.

Я снова потеряла сознание во сне.

Беру свои слова обратно, здесь было не совсем пусто.

После бесконечного блуждания я впервые ощутила прикосновение.

Это ощущение пробудило меня.

Я не видела, что было впереди, единственное, что я чувствовала — гладкую, холодную чешую.

Я начала перебирать все свои знания, пытаясь угадать, что за невидимое существо передо мной, и пришла к выводу — это змея.

И она была огромной.

Я очень смело похлопала ее. Не знаю, куда именно попала — может, по животу, может, по хвосту, — но почувствовала, как она шевельнулась.

Вслед за этим огромная змея исчезла, а вместо нее кто-то схватил меня за подбородок.

Я почувствовала, как этот кто-то наклонился и втянул носом воздух у моей шеи.

Затем, сопровождаемый сладким ароматом, он поднес руку к моим губам, заставляя меня приоткрыть рот. Холодная жидкость капнула внутрь, скользнула по горлу и упала вниз.

Его кожа была холодной, но кровь — невероятно сладкой. Не в силах сопротивляться искушению, я вытянула шею, прижимаясь к его руке, целуя ее губами, облизывая мягким языком.

Так ароматно, так сладко.

Кажется, я съела много, даже икнула.

Мужчина передо мной был красив, очень красив. Даже фиолетовые румяна не могли скрыть его красоты.

Наблюдая, как я, словно котенок, лащусь к нему, вылизывая рану на его руке, мужчина прищурился.

Кстати, после того как я насытилась, зрение, кажется, восстановилось.

Я спросила, кто он, но он не ответил, лишь смотрел на меня.

Я спросила, куда делась та большая змея, но он не ответил, лишь приблизился и пристально посмотрел на меня. Его глаза были глубокими и спокойными, словно могли проникнуть в душу.

Только тогда я заметила чешуйки у него в уголках глаз. Я протянула руку и коснулась их — да, те же самые на ощупь.

Кажется, ему понравилось, что я прикоснулась к нему. Он протянул руку, притянул меня в объятия и принялся гладить.

— Ты — моя родня, — сказал он.

Я не совсем поняла, но чувствовала, что эта змея может легко задушить меня одним движением.

Он снова дал мне много своей крови. Только тогда я заметила, что за его спиной множество маленьких змеек украдкой наблюдают за мной.

Я спросила его, откуда эти змейки.

— Это моя родня, — ответил он.

Я немного помолчала, подумала и сказала:

— Но я же не змея.

Рана на его руке мгновенно исчезла.

Мне показалось, он не понял моих слов.

Потому что он сказал: «Ты — моя родня».

Ну ладно.

Я не знала, почему чувствовала такую близость к нему. Возможно, как он и сказал, я была его родней.

Я хотела быть ближе к нему, хотела проникнуть в него, хотела слиться с ним.

А может, проще говоря, я хотела съесть его.

Я не знаю, сколько времени мы провели вместе. Он постоянно кормил меня своей кровью. Думаю, в ближайшее время я больше не буду чувствовать голод.

Не знаю, сколько прошло времени, но вдруг он нахмурился и сказал:

— Мы еще встретимся.

Прежде чем я успела понять, что происходит,

Он укусил меня.

Ядовитые клыки пронзили кожу, вонзились в сосуды, выпуская яд, который с каждым моим вдохом постепенно сливался с моим телом.

В тумане сознания я очнулась.

Первое, что я увидела, был обеспокоенный взгляд сестры-мико и пес Акаюки, который неизвестно когда забрался ко мне на кровать.

—————— Голод (Часть 1) (Конец) ——————