Глава 6. Можно (Часть 1)

С тех пор как Цзян Цюэ вошел, он больше никого не видел. Даже в его темных зрачках отражалась только Вэнь Ли.

Дядя Янь был человеком средних лет, к тому же ранее служил двум влиятельным бизнесменам. Он многое повидал, а потому хорошо разбирался в людях и ситуациях.

Особенно в делах мирских и суетных.

Он тактично и молча удалился, а уходя, заботливо прикрыл за собой дверь, создав для них двоих уединенное пространство, где можно было спокойно поговорить.

Но даже при том, что он старался двигаться как можно тише, закрывающаяся дверь все равно издала едва слышный звук.

В окружающей тишине он прозвучал необычайно отчетливо.

Длинные ресницы Вэнь Ли дрогнули пару раз, и она окончательно пришла в себя.

Она застенчиво опустила голову, не смея взглянуть в глубокие глаза мужчины.

Увидев это, Цзян Цюэ тоже с запозданием вышел из оцепенения и поправил очки на переносице указательным и средним пальцами.

Золотые цепочки по бокам слегка качнулись, отбрасывая волнующий блеск.

— Ты…

— Ты…

Они заговорили одновременно.

Встретившись взглядами, Вэнь Ли первой смутилась и не удержалась от тихой улыбки, прикрыв рот рукой.

Кожа девушки казалась такой нежной, словно её можно было проткнуть пальцем и потечет сок. Особенно под лучами солнца она выглядела полупрозрачной, был виден даже легкий пушок на щеках.

Какая же она Лицзы (груша)? Явно спелый персик, ждущий, когда его сорвут.

А Цзян Цюэ, так уж вышло, был тем, кто первым «сорвал персик» и вкусил его сладость.

Его кадык непроизвольно дернулся.

Он притворно кашлянул, чтобы скрыть хрипотцу в голосе:

— Чему ты смеешься?

Вэнь Ли покачала головой:

— Ничему. — Видя, что мужчина все еще смотрит на неё, она быстро придумала отговорку: — Просто… просто вдруг поняла, как глупо мы тут стоим, как два истукана.

Взгляд Цзян Цюэ слегка изменился, и он подошел к ней ближе:

— Хочешь, покажу тебе окрестности?

Вэнь Ли не знала, что мужчина намеренно приближается к ней, думая, что только она одна таит тайные мысли. Она осторожно сделала шаг к нему, потом еще один.

Затем, подавляя тихую радость, сказала:

— Не нужно, дядя Янь мне уже все показал.

Цзян Цюэ потерял дар речи и лишь спустя мгновение промычал:

— М-м.

Его голос был как всегда ровным, безэмоциональным.

Если бы дядя Янь сегодня не сказал тех слов, Вэнь Ли, возможно, начала бы сейчас накручивать себя, думая, что за восемь лет разлуки мужчина перестал быть таким терпеливым и нежным с ней, как раньше.

Но теперь…

Вэнь Ли знала, что мужчина просто, как и всегда, не умеет выражать свои чувства словами.

Её напряжение и скованность немного уменьшились, и она сама начала разговор:

— Я вижу, ты все время носишь очки. У тебя близорукость?

У Цзян Цюэ действительно была небольшая близорукость, но она совершенно не мешала ему в повседневной жизни.

Причина, по которой он носил на переносице эти замысловатые очки в тонкой золотой оправе, заключалась лишь в том, чтобы скрыть за этими излишествами все более глубокую одержимость и безумие в его глазах.

Услышав вопрос Вэнь Ли, он осторожно спросил:

— Тебе… не нравится?

— Нравится, — не задумываясь, ответила Вэнь Ли. — Тебе очень идет.

Искренний, сияющий взгляд девушки и её спонтанный комплимент заставили уголки губ Цзян Цюэ едва заметно дрогнуть.

Заметив это, он тут же сдержанно поджал губы и даже, выдавая себя с головой, прикрыл рот кулаком.

Из-за этого движения Вэнь Ли удивленно хмыкнула и заметила на его руке четки из сандалового дерева с замысловатым узором на санскрите.

— Какие необычные четки.

Цзян Цюэ опустил взгляд на четки и спросил девушку:

— Нравятся?

Вэнь Ли, не подозревая подвоха, кивнула:

— Выглядят очень солидно… — и очень тебе подходят.

Не успела она договорить вторую часть фразы, как мужчина уже снял четки, которые носил восемь лет, и собрался надеть их на запястье девушки.

Вэнь Ли инстинктивно хотела отказаться, но в тот момент, когда мужчина коснулся её кожи, она на мгновение растерялась. Когда она пришла в себя, четки уже свободно обвивали её запястье.

Бусины все еще хранили обжигающее тепло его тела.

Это тепло проникло ей прямо в сердце.

Темные ресницы Вэнь Ли трепетали. В тот момент, когда Цзян Цюэ надел ей четки и собирался отпустить её руку, она неосознанно схватила его.

Большая и маленькая, две одинаково изящные и длинные ладони переплелись, словно искусно вырезанное произведение искусства, неразделимое целое.

Кончики пальцев Цзян Цюэ слегка задрожали.

Он подавил бушующие в душе эмоции, напряг челюсть и устремил на Вэнь Ли глубокий, темный взгляд, непонятно о чем думая.

Однако инициатор всего этого совершенно не смела поднять голову, не говоря уже о том, чтобы посмотреть на выражение его лица.

— Цзян… Цзян Цюэ, — голос Вэнь Ли неудержимо дрожал. — В ту ночь, мы… мы…

Ей нестерпимо хотелось обсудить эту тему открыто, прощупать отношение Цзян Цюэ.

Но в последний момент она все же струсила.

Что, если она просто принимает желаемое за действительное?

Что, если Цзян Цюэ делал все это, считая её лишь членом семьи, сестрой?

Что, если она перейдет черту и вызовет его неприязнь?

После тех долгих восьми лет Вэнь Ли действительно боялась.

Вместо того чтобы быть отвергнутой мужчиной, она предпочла бы скрыть свои тайные мысли и притвориться, будто ничего не произошло, просто стоя рядом с ним.

Она даже обманывала себя мыслью:

На самом деле, не так уж важно, сможет ли она быть рядом с мужчиной в качестве его второй половины.

Просто быть рядом с ним — уже огромное счастье.

Бешено колотящееся сердце Вэнь Ли постепенно замедлило свой бег, и рука, дрожавшая от напряжения, тоже успокоилась.

В тот момент, когда она обессиленно начала опускать руку —

Мужчина перехватил её.

Вэнь Ли замерла, а в следующую секунду услышала низкий голос Цзян Цюэ прямо над своей головой:

— А-Цы, ты выйдешь за меня?

— …

Выражение лица Вэнь Ли сменилось с ошеломленного на растерянное, а затем на её фарфорово-белом личике медленно, словно фейерверк, расцвела неудержимая радость.

От переполнявших её чувств глаза покраснели.

Она резко подняла голову и недоверчиво посмотрела на Цзян Цюэ. Её губы дрогнули, словно она хотела что-то сказать, но в последний момент сдержалась.

Она боялась, что все это лишь её воображение, и одно слово разрушит это хрупкое, иллюзорное счастье, подобное отражению луны в воде.

Цзян Цюэ, не зная её мыслей, заговорил первым.