Глава 3. После уроков

Гу Хуаньхуань медлила, сидя за партой. Она наблюдала, как высокая фигура с третьего ряда взяла рюкзак и вышла из класса. Только тогда она быстро встала и последовала за ним на некотором расстоянии.

После уроков на спортплощадке было немало парней, оставшихся поиграть в баскетбол. Цзян Линь остановился у турников — это место было относительно тихим.

Увидев, что идущий впереди остановился, Гу Хуаньхуань секунду-другую подумала, а затем резво подскочила к нему, приблизила лицо к лицу Цзян Линя и широко улыбнулась, показав зубы.

Цзян Линь нахмурился и отступил на два шага. Выражение его лица тоже было немного неестественным — ситуация действительно была крайне неловкой. Он никак не ожидал, что за свою жизнь увидит подобное «произведение».

— Цзян… Цзян Линь, можешь вернуть мне блокнот? — Гу Хуаньхуань произнесла заранее заготовленные слова. — Клянусь, я больше никогда не буду писать.

— Могу вернуть, но не сейчас. Я не могу быть уверен, кому еще ты покажешь эту вещь. А просто сжечь его — кажется, это было бы слишком легко для тебя.

— ...

Гу Хуаньхуань вздохнула. Она так и знала, что все будет не так просто. Глубоко вдохнув и вспомнив наставление Чжоу Чань, она отступила на два шага, повернулась лицом к играющим в баскетбол парням и крикнула во все горло:

— Я, Гу Хуаньхуань, перед лицом неба и земли, со всей искренностью хочу сказать Цзян Линю три слова! Я…

Не успела она договорить, как парни, игравшие в баскетбол вдалеке, внезапно остановились и всей толпой окружили сетку, с любопытством наблюдая и перекрикиваясь:

— Смотрите, еще одна девчонка признается Цзян Линю! Как думаете, у этой получится?

— Сомневаюсь. Выглядит, как недоразвитый ребенок. Только черты лица симпатичные. Нашему богу Цзяну такие не нравятся.

— Тоже так думаю. Богу Цзяну нужна властная юй цзе! Только сильный союз сильных будет интересен!

— ...

Гу Хуаньхуань развернулась, посмотрела в лицо Цзян Линю и громко крикнула:

— Нет! Я хотела сказать ему: Цзян Линь, пожалуйста, прости меня! Я! Была! Неправа!

В ее голосе не было ни капли смущения.

В конце концов, по сравнению с тем блокнотом, извинение на спортплощадке было сущим пустяком.

Цзян Линь удивленно приоткрыл рот, но не успел ничего сказать, как парни снова закричали:

— Эй, одноклассница, чем ты провинилась перед богом Цзяном? Расскажи, мы рассудим!

— Я…

Гу Хуаньхуань уже хотела ответить: «А с какой стати я должна вам рассказывать?», но ее прервал Цзян Линь, на лице которого отразилось недовольство.

— Заткнись! Иди за мной!

— ...

Ее схватили за воротник синей школьной формы, и Цзян Линь, словно цыпленка, оттащил Гу Хуаньхуань под большое дерево поодаль от турников.

Обретя свободу, Гу Хуаньхуань не осмелилась сопротивляться. Она лишь робко поправила форму, опустила голову, ее глаза покраснели. Время от времени она украдкой быстро взглядывала на Цзян Линя.

При виде ее испуганного, готового расплакаться лица, Цзян Линю на мгновение показалось, что он ее обижает. Но, видит бог, жертвой здесь был он!

— Цзян… Цзян Линь, я поняла, что ты имеешь в виду. Что мне сделать, чтобы ты простил меня? — Гу Хуаньхуань скривила губы и тихо спросила, едва сдерживая слезы.

Цзян Линь чуть не рассмеялся от злости. Он искоса взглянул на стоявшую рядом девушку:

— А ты как думаешь, одноклассница Гу?

— …Может… ты тоже напишешь про меня? Я не против семи-восьми главных героев, только все они должны быть твоими псевдонимами? — после долгой паузы смущенно пробормотала Гу Хуаньхуань.

— ...

— Прости, у меня нет твоего таланта, чтобы создать такое «произведение». Я не ожидал, что ты можешь быть настолько… выдающейся в своей пошлости.

«Хватит ругать! Хватит!»

Гу Хуаньхуань покраснела так, будто из нее вот-вот пойдет кровь. Она пожалела, что пришла сегодня на спортплощадку. В переписке по WeChat хотя бы не нужно было видеть его лица, а разговаривать вот так, лицом к лицу… ей от смущения хотелось провалиться сквозь землю.

В конце концов, тысячи слов и буря эмоций смешались с выражением смертельного стыда на лице Гу Хуаньхуань и вылились в одну фразу:

— Я была неправа.

Цзян Линь отвернулся к стене, несколько раз глубоко вздохнул, сдерживая желание выругаться и силясь сохранить улыбку на лице. Лишь спустя некоторое время он повернулся.

— Твое «произведение» ослепило меня, а также нанесло ущерб моему психическому здоровью и репутации. Хочешь вернуть блокнот — можно.

Гу Хуаньхуань опустила голову так низко, что казалось, вот-вот ткнется подбородком в траву под ногами. С высоты роста Цзян Линя был виден ее затылок.

— С сегодняшнего дня и до поступления в университет остался год. Ты должна компенсировать ущерб моему психическому здоровью. Будешь делать то, что я скажу. Если твое поведение меня устроит, в день выпускного я верну тебе блокнот.

«Что?»

Лицо Гу Хуаньхуань то краснело, то бледнело. Через некоторое время она промямлила:

— Цзян Линь, мне еще несколько месяцев до 18-ти. То, что ты просишь меня делать… я могу отказаться?

— ...

— Я говорю о покупке еды, воды, переписывании конспектов. О чем ты думаешь? — уголок рта Цзян Линя дернулся.

«Ой.»

— Прости, прости, прости, прости! Я… я думала, ты просил меня… переписывать конспекты, — Гу Хуаньхуань готова была умереть от стыда. Кажется, у нее действительно были проблемы с головой.

Цзян Линь стиснул зубы. Его спина оставалась прямой, а голос — едва уловимо ровным:

— С завтрашнего дня, утром — молоко с фиолетовым бататом и пирожок с мясной ватой. Положишь на мою парту!

— …Ох, — Гу Хуаньхуань медленно кивнула, глядя на удаляющуюся спину.

Она шла со спортплощадки с пустотой в сердце. Небо было огромным, облака — тяжелыми. Погода конца октября была ни холодной, ни жаркой, но все равно не могла остудить пылающее лицо Гу Хуаньхуань.

По дороге домой она непрестанно уговаривала себя, убеждала, давала клятвы.

«Все в порядке, сейчас ситуация улучшилась. Остался всего год до выпуска. Нужно просто покупать ему еду, носить воду и переписывать конспекты, как он сказал. Потерпеть год — и я смогу вернуть блокнот и утраченную уверенность. Точно».

«Гу Хуаньхуань, готовься к долгой битве. Что такое год? 12 месяцев, 365 дней, 31 536 000 секунд. Это легко пережить. Глаза закрыл-открыл — день прошел».

«Время течет, как вода, потерянное лицо вернется. Время летит, как челнок. Древние говорили: вжух — и полжизни прошло. Всего лишь год, ничего страшного, ничего страшного».

Вечером Гу Хуаньхуань то же самое сказала по телефону Чжоу Чань, но та безжалостно разбила ее иллюзии.

— Я сочувствую тебе, Хуаньцзы. Целый год! Последний год старшей школы! Все будут усердно трудиться, вешать книги над головой и колоть себя шилом, чтобы не заснуть, оставляя кровавые следы юношеской борьбы, а ты…

— Умоляю, дай мне заняться самовнушением! Боюсь, я не выдержу и расплачусь, — Гу Хуаньхуань схватила подушку с коровьим принтом и прижала к лицу.

— Ладно, молчу. Эй, а как думаешь, если вы с Цзян Линем будете так часто контактировать каждый день, возможно ли, что в итоге… — голос Чжоу Чань на том конце провода становился все более возбужденным.

— Пожалуйста, подумай головой! Ты бы влюбилась в парня, который написал про тебя такой фанфик? — голос Гу Хуаньхуань был полон безысходности.