Глава 4 (Часть 1)

Е Чуян привел Линь Ваньвань в старый, небольшой парк. Наступали сумерки, и на небе появлялась луна.

Пекин уже сиял неоновыми огнями, но в этом парке горели лишь несколько тусклых, оранжевых фонарей старого образца.

Здесь было тихо и спокойно, словно этот уголок был отгорожен от шума города, сигналов машин и гула толпы.

Линь Ваньвань огляделась.

— Где мы?

— Это старый парк, — ответил Е Чуян. — В детстве я часто сюда приходил. Но потом Пекин начал меняться, появились новые парки, и сюда стали заглядывать все реже. Говорят, к концу года его снесут и построят что-то новое, но пока сюда еще можно приходить.

— Зачем ты привел меня сюда?

— Я прихожу сюда, когда мне грустно. Давно уже не был здесь, значит, давно не грустил.

Е Чуян подвел Линь Ваньвань к качелям.

— Покатаешься? Я тебя покачаю.

Линь Ваньвань посмотрела на качели, ее взгляд стал задумчивым и печальным. Через некоторое время она кивнула.

Она села на качели, и Е Чуян начал ее раскачивать. Качели взлетали вверх и опускались вниз, а Е Чуян не замечал, что Линь Ваньвань плачет.

Когда качели остановились, Линь Ваньвань уже рыдала навзрыд. Е Чуян не знал, как ее утешить. Она проплакала еще какое-то время, прежде чем немного успокоилась.

— На самом деле я совсем не люблю учиться, даже ненавижу, — сказала она. — Меня пугают английские слова, стихи на вэньяне, математические формулы. Но я не могу бросить учебу, потому что без хороших оценок я никто.

Е Чуян был удивлен. В этот момент Линь Ваньвань, сняв маску безразличия и силы, рассказала ему обо всем, что так долго хранила в своем сердце.

— Знаешь, мой отец попал в тюрьму, когда я была еще маленькой. Мама снова вышла замуж, став… другой женщиной в чужой семье. А я стала дочерью… дочерью разлучницы.

— Ты не представляешь, сколько оскорблений и косых взглядов я вытерпела, — продолжала она. — Мой отчим не хотел, чтобы мама приводила в дом такую взрослую дочь, и мама стала относиться ко мне холодно. Я знала, что только хорошо учась, получая одни пятерки, я смогу привлечь их внимание, заставить их заботиться обо мне. Поэтому я изо всех сил старалась быть первой. Ну и еще… Лу Боян. Он мне очень нравится. Я думала, что если буду такой же хорошей, как он, или даже лучше, то он меня заметит, обратит на меня внимание. Даже если он будет видеть во мне только соперницу в учебе, это неважно, лишь бы он меня видел.

— Но… взрослея, я все больше понимаю, что все это бесполезно. Что бы я ни делала, отчим не обращает на меня внимания, а мама только требует от меня первых мест, не заботясь о моих чувствах. Она заставляет меня учиться играть на пианино, рисовать, заниматься каллиграфией, но никогда не спрашивает, чего хочу я сама. Никогда! Главное, чтобы я шла по пути, который она для меня выбрала! А Лу Боян… для него я все равно остаюсь чужой…

Она шмыгнула носом.

— Знаешь, я так завидовала Линь Ваньло, — сказала она, с трудом сдерживая слезы. — У нее были любящие родители, которые всегда были рядом, независимо от ее оценок. И мальчик, который ей нравился, отвечал ей взаимностью. Я завидовала ей. Поэтому тогда я распустила слух, что она списывает, донесла на нее, поссорилась с ней. Во многом из-за зависти.

Слезы снова покатились по ее щекам. Она закусила губу, пытаясь не расплакаться.

— Мне так жаль… Прости меня, Линь Ваньло…

Выслушав ее, Е Чуян почувствовал, как у него сжимается сердце. Так вот почему она так одержима оценками — она просто хотела, чтобы ее заметил тот, кто ей нравится.

Как же одинока Линь Ваньвань. Дома — равнодушие родителей, в школе — ни друзей, ни близких. Одна. Как бы она ни старалась казаться сильной, она всего лишь девушка семнадцати-восемнадцати лет.

У Е Чуяна не было салфеток, чтобы вытереть ее слезы. Он сел рядом с ней и протянул руку.

— Вытрись об мой рукав.

Линь Ваньвань посмотрела на него и без слов вытерла слезы о его рукав. Е Чуян достал телефон, подключил наушники и протянул ей один.

— Хочешь послушать музыку?

Линь Ваньвань кивнула. Е Чуян тепло улыбнулся ей.

— Я хочу послушать «Запах риса» Джея Чоу, — сказала она.

— Вот совпадение! Я тоже люблю эту песню.

Так, под холодным светом пекинской луны, они слушали музыку, засунув все свои тревоги в самые дальние закоулки души.

Е Чуян проводил Линь Ваньвань до дома. Было уже больше десяти вечера. Как оказалось, Линь Ваньвань тоже жила в Наньлогусян, но в восточной его части, в переулке Дунмяньхуа.

Линь Ваньвань ушла из школы, и ее родные, должно быть, волновались.

— Хорошо отдохни, — сказал Е Чуян с улыбкой. — Раз уж мы оба живем в Наньлогусян, я смогу легко тебя найти. И не думай больше ни о чем плохом, хорошо?

Линь Ваньвань энергично кивнула, помахала Е Чуяну рукой и попрощалась. Е Чуян тоже помахал ей в ответ.

Он смотрел, как Линь Ваньвань скрывается в переулке, но вдруг она остановилась, резко обернулась и посмотрела на него. Е Чуян опешил, а затем улыбнулся.

— Что-то случилось?

— «Первые лучи солнца на листьях, легкий дождь. На воде круги расходятся. Ветер колышет лотосы один за другим». Спасибо тебе. Я должна была сказать тебе кое-что.

— Что?

Е Чуян озадаченно улыбнулся и почесал затылок.

— Меня зовут Линь Ваньвань. Вань, как в «Опустевший двор, весна приходит поздно».

Е Чуян тихо засмеялся.

«Сквозь тюль закат окрасил все в желтый цвет, в золотых покоях никто не видит моих слез. Опустевший двор, весна приходит поздно, лепестки груш падают на землю, а я не открою дверь».

Линь Ваньвань… Даже ее имя звучит так одиноко и печально. Она не заслуживает такой грусти, такой боли. Но, если подумать, большая часть ее юности прошла, как у цветка груши, запертого в Запретном городе, никем не любимого, оплакивающего уходящую весну в пустом дворе.

В конце года в Пекине шел снег. Старый Пекин, укрытый снегом, был полон особого очарования.

Старая акация перед двором стояла голая, ее искривленные ветви были покрыты снегом.

Старые переулки, серые сами по себе, под белым снегом казались еще более пустынными, а пространство — замкнутым и однообразным.

Е Чуян прожил здесь много лет и привык к этому. Таковы пекинские хутуны.

После зимних экзаменов ученикам выпускного класса пришлось задержаться в школе еще на несколько недель.

Сегодня было двадцатое число двенадцатого лунного месяца, приближался Новый год. Е Чуян уже был на каникулах. Два дня назад начался сильный снегопад, который закончился только сегодня.

Е Чуян жил в переулке Цзинъян, одном из восьми переулков к западу от Наньлогусян. До Наньлогусян было рукой подать, и каждый год в конце декабря Е Чуян любил гулять там в одиночестве.