Глава 8. Часть 2

— Когда я вернулся, то увидел на своей парте бутылку воды. Спросил, чья она, но никто не признался, — сказал Бай Юнмин. — Кто-то сказал мне, что бутылка упала на пол, и он подумал, что это моя, поэтому поставил ее на мою парту. Ну, раз никто не признался, я ее выпил. — Он невинно моргнул.

Цинь Сюань застыла, не зная, сердиться ей или махнуть рукой.

Вспомнив все как следует, она смутно припомнила, как торопливо доставала форму из рюкзака и, поворачиваясь, задела парту. Она не обратила на это внимания и ушла, но действительно слышала звук падения.

Наверное, тогда бутылка и упала.

Теперь Цинь Сюань не знала, что и сказать. Она хотела отругать того, кто уронил ее воду, но, похоже, этим «недоразвитым» человеком была она сама.

Она только-только успокоилась, как Чу Цы подошел к парте Бай Юнмина и, не спрашивая разрешения, взял его бутылку с водой.

— Я немного попью.

— А, — безразлично ответил Бай Юнмин, видимо, привыкший к этому.

Цинь Сюань замерла, наблюдая, как Чу Цы подносит бутылку к губам и пьет. Вода текла по его горлу, а кадык двигался вверх-вниз.

Следя за ритмичными движениями кадыка Чу Цы, Цинь Сюань невольно сглотнула.

На уроке Цинь Сюань смотрела на оставшуюся бутылку воды. Изначально она хотела отдать ее Чу Цы, и он, можно сказать, выпил воду, которую она ему принесла, но почему же ей было так неприятно?

Она так долго смотрела на бутылку, что почувствовала жажду. Цинь Сюань попыталась открыть крышку. «Почему она так туго закручена?» — подумала она. С трудом открыв бутылку, она вдруг закричала.

В классе воцарилась тишина.

— Что… случилось, юная леди? — спросила учитель.

— Извините, извините, — смущенно пробормотала Цинь Сюань. — Продолжайте, пожалуйста.

Вот черт! Новая бутылка стояла на ее парте! А из бутылки Бай Юнмина она уже пила! И хотя ее держал в руках Бай Юнмин, Цинь Сюань не могла не думать о косвенном поцелуе.

Она вспомнила, как двигался кадык Чу Цы, и почувствовала, как ее щеки заливает краска.

…

За ужином Цинь Сюань нигде не могла найти Ли Аньжань.

Ей пришлось идти в столовую одной.

Вернувшись в класс после ужина, она все еще не видела Аньжань.

Аньжань вернулась только после звонка на вечернюю самоподготовку. Ее лицо сияло от улыбки.

После самоподготовки Цинь Сюань таинственно потянула Аньжань на их вечернюю прогулку по стадиону.

Сделав два круга, Цинь Сюань наконец решилась заговорить.

— Аньжань, — она понизила голос, боясь, что ее услышат пробегающие мимо ученики. — Кажется, я влюбилась в Чу Цы.

— Что, правда? — Ли Аньжань была поражена.

Цинь Сюань серьезно задумалась и кивнула: — Правда.

— Этот Чу Цы… как бы сказать… Кроме красивой мордашки, в нем больше ничего нет, — сказала Аньжань, пытаясь отговорить подругу. — Он только выглядит милым и отзывчивым, на самом деле он очень черствый.

Цинь Сюань замерла, не веря ее словам. — Почему ты так решила?

— Ну… Он черствый, потому что… — Аньжань подбирала слова. — Ему никто не нужен.

Цинь Сюань промолчала.

— Но раньше он был другим. Я слышала эту историю, но подробностей не знаю, — Аньжань отвела Цинь Сюань в сторону и тихо продолжила: — Раньше он и правда был хорошим мальчиком. Но на зимних каникулах в девятом классе что-то случилось с его младшим братом. Кажется, ему ампутировали ногу. Когда Чу Цы вернулся в школу, он стал совсем другим. На людях он был веселым и приветливым, но когда оставался один, его лицо становилось мрачным, как у призрака.

— Но почему он изменился из-за того, что случилось с его братом? — Цинь Сюань поежилась, и по ее коже побежали мурашки.

— Не знаю. И про его брата ходит много разных слухов, — ответила Аньжань. — Кто-то говорит, что ему ампутировали ногу, кто-то — что он стал «овощем», а кто-то — что он умер. Его брат тоже учился в Третьей средней школе, но потом исчез, поэтому и появилось столько слухов…

Цинь Сюань вспомнила услышанные на сборах фразы «Лучше сдохнуть…» и «…Не достоин…», и предположила, что, возможно, с братом Чу Цы что-то случилось из-за кого-то другого.

— Но какое это имеет отношение к тому, что он мне нравится? — с недоумением спросила она у Аньжань.

Ли Аньжань онемела.

Она похлопала Цинь Сюань по плечу: — Я просто говорю, что он черствый. Но если ты мне не веришь и хочешь продолжать любить его – люби.

Цинь Сюань молча посмотрела на небо. «Чу Цы очень добрый», — подумала она. Не в словах и жестах, а по своей природе. Не говоря уже о том, как он ей помогал, даже просто наблюдая за ним, Цинь Сюань чувствовала его доброту. Он был терпелив со всеми. Кроме своей язвительности, он был идеален в глазах окружающих.

Возможно, немного встревоженная признанием Цинь Сюань, Аньжань тоже решила поделиться секретом.

— Сюань-Сюань, мне нравится один парень.

— Кто? Из нашего класса? — спросила Цинь Сюань.

— Угу.

Цинь Сюань, вспомнив, что Аньжань куда-то пропадала вечером, спросила: — Ты сегодня с ним была?

— Хе-хе, не скажу.

Цинь Сюань промолчала.

— Я рассказала тебе свой секрет, а ты – свой! Скажу, кто он, когда добьюсь его расположения!

В тусклом лунном свете шелестели листья деревьев перед общежитием. Лунный свет проникал сквозь окна, освещая чьи-то призрачные сны. В голове Чу Цы всплывали отрывки: хриплый крик юноши, испуганные глаза девушки… Виски пульсировали от боли.

Чу Цы резко сел на кровати. Долгая ночь только начиналась, а лунный свет манил своей красотой.