Долгие двадцать четыре часа наконец-то подошли к концу. Каждая секунда тянулась бесконечно. Шан Тунсюй получил результаты теста на отцовство, но чуда не произошло — у них с Чжии не было биологического родства.
Он не помнил, как добрался обратно до парковки, и только со второй попытки ему удалось открыть дверцу машины.
Сяо Мэйхуа сидела на пассажирском сиденье, крепко сжимая на коленях свою сумочку. Ей не нужно было спрашивать, по выражению лица мужа она сразу же поняла, каким был результат.
Она медленно взяла себя в руки и раскрыла отчет о тестировании. Двадцать лет назад она рожала в частной больнице в Гонконге, и теперь было трудно требовать объяснений от них, основываясь только на этом документе. Даже если подать в суд, разбирательства могут затянуться на годы.
Боль была невыносимой, и никто не мог ждать так долго.
Закрыв отчет, женщина достала телефон.
— Что ты собираешься делать дальше? — спросил Шан Тунсюй.
Сяо Мэйхуа опустила взгляд, просматривая свои контакты:
— Обращусь за помощью к родителям Ци Чжэнчэня.
Ее отец и дедушка Ци Чжэнчэня работали вместе в одном исследовательском институте. Раньше их семьи жили по соседству. Однако из-за разницы в характерах у нее с матерью Ци Чжэнчэня никогда не было близких отношений. Позже та вышла замуж за представителя богатой семьи, и их общение практически сошло на нет. Иногда они сталкивались, когда она приезжала к родителям, и обменивались парой дежурных фраз.
Но старшее поколение поддерживало тесную связь, а Чжии и Ци Чжэнчэнь выросли вместе.
Когда собеседница взяла трубку, они перекинулись несколькими вежливыми фразами.
Поскольку ей нужна была помощь, она не стала ходить вокруг да около и быстро объяснила, что произошло за последние два дня. На другом конце провода повисла тишина, мать Ци Чжэнчэня была настолько потрясена, что не находила слов.
— У меня сейчас в голове полный хаос, я еще даже не осмелилась сказать родителям, боюсь, они не выдержат. Единственный человек, к которому я могу обратиться сейчас — это ты. Прости, что беспокою.
— Да что ты, конечно, я помогу! Не волнуйся, я сейчас все выясню, узнаю, как это могло произойти.
После нескольких слов поддержки она поспешно завершила разговор.
Шан Тунсюй и Сяо Мэйхуа вернулись из центра ДНК-экспертизы в больницу, но никто из них не спешил выходить из машины.
Она была слишком измотана физически и морально, что даже не хотелось двигаться. А он просто не знал, как теперь смотреть в глаза Чжии. Приближался полдень, но дочь так и не позвонила им. Будучи такой умной, она, вероятно, уже догадалась о результатах теста на отцовство.
В это время Шан Тунсюй отлучился более чем на полчаса, а когда вернулся, от него ощутимо пахло табаком.
У Сяо Мэйхуа сильно разболелась голова, она не переносила запах дыма. Поморщившись, она недовольно пробормотала:
— Ну и вонь…
Шан Тунсюй опустил стекло, чтобы проветрить салон, и повернулся к жене:
— Двадцать лет мы жили не с тем ребенком. Еще один день уже ничего не изменит. Нужно сначала успокоить Чжии, а потом уже думать, что делать дальше. Ты хоть задумывалась, каково ей сейчас? Она больше всего дорожит тобой, а тебе до нее дела нет. Тебе наплевать, как она себя чувствует и больно ли ей!
Сяо Мэйхуа, которая и так была полна сдерживаемой обиды, окончательно взорвалась от его обвинения:
— Шан Тунсюй, что ты этим хочешь сказать?! Только ты ее любишь?! Только ты страдаешь?! А я, по-твоему, нет?! Двадцать лет! Я каждый день наблюдала, как она растет! Ночью возила в больницу, сидела у кровати, когда она болела! Что бы она ни хотела, я всегда это давала! Думаешь, учеба в международной школе ничего не стоит?! Шан Тунсюй, неужели у тебя нет ни капельки совести?
Глаза ее покраснели, но она не позволила себе расплакаться.
— Ребенка, которого вынашивала десять месяцев, я даже ни разу не держала на руках. Где она? Как она выглядит? Все ли у нее хорошо? Разве я не имею права знать?! Неправильно ли с моей стороны желание найти ее? Скажи мне, Шан Тунсюй, в чем я не права?
Он долго молчал, а затем тихо сказал:
— Прости, я наговорил лишнего.
Желание жены найти их настоящего ребенка было естественным. В этом не было ничего неправильного.
Сяо Мэйхуа устало отвернулась и, не желая больше ни с кем разговаривать, позвонила секретарю, чтобы урегулировать рабочие вопросы. В сложившейся ситуации ей ничего не оставалось, кроме как уйти в отпуск, который она копила и планировала использовать в августе, чтобы поехать с младшей дочерью в летнюю школу в Лондоне.
Но планы не соответствовали изменениям в жизни.
Шан Тунсюй взглянул на часы. Было уже без пяти минут двенадцать.
— Давай поднимемся наверх. Не стоит заставлять Чжии ждать.
Сяо Мэйхуа вышла из машины, чувствуя, будто её ноги стали невесомыми, словно почва начала уходить из-под них.
Заметив, что жена идет в противоположную от больничного корпуса сторону, Шан Тунсюй спросил:
— Ты не идешь в палату?
— Просто хочу купить несколько зеленых апельсинов.
Не успела она пройти несколько шагов, как телефон завибрировал.
С момента ее звонка маме Ци Чжэнчэня прошло всего три часа, но она не ожидала, что так быстро получит ответ.
— Мэйхуа, появилась зацепка. Я попросила кое-кого проверить записи в архиве: в ту ночь, когда ты рожала, кесарево сечение делали только двум женщинам, и обе родили девочек. По логике, подмена невозможна. Но в какой-то момент что-то пошло не так. Проблема в том, что прошло слишком много времени — некоторые врачи и медсестры уже на пенсии, а кто-то уехал за границу вместе с детьми. Нам с трудом удалось найти одну медсестру, но она ничего не помнит о той ночи.
Сяо Мэйхуа почувствовала одновременно тревогу и волнение:
— Сейчас можно связаться с той семьей? Откуда они?
— Отец Чжэнчэня уже занимается этим вопросом. Просто решила сразу тебе сообщить, чтобы ты не волновалась. — На другом конце последовала короткая пауза: — Тебе стоит морально подготовиться.
Сяо Мэйхуа почувствовала, как у неё сжалось сердце:
— Что не так?
— Семья, воспитывающая вашего ребенка, — это Сюй Сянъи с супругой. Ты же часто участвуешь в финансовых форумах и, наверняка, слышала это имя.
Как можно его не знать?
Сюй Сянъи окружен множеством громких титулов: финансовый магнат, миллиардер, меценат и одна из самых харизматичных фигур в деловом мире. В свое время его инвестиции были невероятно точными и дальновидными, а теперь он был крупным акционером нескольких ведущих публичных компаний.
Более того, группа, которую он основал, была финансово устойчивой и никогда не становилась публичной, поэтому никто не знал его точного состояния.
Если он действительно воспитал ее родную дочь, захочет ли та вообще возвращаться.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|