Глава 6

Глава 6

Каждый день Артёма был выточен из гранита расписания:

06:00-07:30: Ад в "Кузнице" с Димой. Каждый день – новая вариация боли: кроссфит-комплекс, превращавший мышцы в дрожащее желе; бег с утяжелителями, когда каждый шаг отзывался огнём в легких; изометрические упражнения, заставлявшие его кричать от напряжения. Артём научился ненавидеть будильник священной ненавистью.

08:00-10:00: Ледяная бездна ментальной подготовки с Машей. Она учила его строить "стены" в сознании – барьеры против хаотичного потока образов и внешних воздействий. Медитации, фокусировка на пламени свечи (которое постоянно пыталось превратиться в глаз чудовища), попытки "нащупать" свою "искру" и удержать ее. Успехи были мизерными. Его разум был как дикий мустанг, не желающий подчиняться.

10:00-11:00: Краткая передышка – завтрак в "Затишье", где он молча кушал, наблюдая за кипящей жизнью базы.

11:00-13:00: Энергетика с Ксенией. Она показывала ему, как чувствовать потоки энергии вокруг – не только мощные, как у нее или Димы, но и слабые флюиды приборов, живых существ, даже камней. У Артёма получалось лишь смутное ощущение "тепло-холодно".

13:00-14:00: Телекинетические основы с Женей. Самый неформальный и одновременно самый унизительный блок. Женя, легко жонглируя карандашами силой мысли, пытался научить Артема хотя бы сдвинуть с места пылинку. Результат – ноль. "Не конек твой, Сновидец! – хохотал Женя. – Видно, твоя сила в другом измерении валяется!"

14:00-16:00: "Свободное" время, которое обычно съедал сон, попытка разобраться в отчетах Маши или... вторая сессия физо, если Дима считал утреннюю недостаточной.

Он чувствовал себя выжатым, как тряпка. Каждая клеточка тела гудела от усталости. Но странное дело – сквозь эту усталость пробивалось ощущение... жизни. Настоящей, насыщенной, где каждый день – вызов, и каждая крошечная победа (продержаться на планке на 5 секунд дольше, ощутить слабый импульс от работающего генератора) имела вес. Он был частью чего-то большего. Пока – слабым звеном, но звеном.

***

Это утро началось с особого ада. Дима назвал это "инициацией" – кроссфит-комплекс из цикла самых изматывающих упражнений без отдыха. Артём выполз из "Кузницы" на четвереньках, его футболка промокла насквозь, в глазах стояли слезы от перенапряжения и чисто физической боли. Весь мир был расплывчатым пятном. Ему нужно было передать Маше её же отчет по его последним снам (бесполезный набор обрывков), который он забыл в лаборатории Димы накануне.

Он пошатываясь добрел до "Форпоста". Скан карты, отпечаток пальца. Дверь с шипением открылась. Дима возился с каким-то новым, сложным прибором, подключенным проводами-змеями к обломку Посоха Таиры под его вечным колпаком.

И обломок... светился.

Не так, как раньше – тусклым, внутренним мерцанием. Он пылал. Пульсирующим, глубоким синим светом, который струился по прожилкам минерала, как жидкая лава, заливая лабораторию призрачным, тревожным сиянием. Гул приборов звучал напряженнее, выше.

— Что с ним? — выдохнул Артём, прислонившись к дверному косяку, пытаясь перевести дух. Его собственная "искра" отозвалась на свечение резким, болезненным толчком в висках.

— Активируется, — ответил Дима, не отрываясь от экранов, где бешено скакали графики. Его лицо в синем отсвете было напряженным. — Фон скачет как бешеный. Он как... натянутая струна. Чувствуешь натяжение?

Артём чувствовал. Покалывание превратилось в настойчивый, зовущий гул, заполняющий череп. Он забыл про боль в мышцах, про усталость. Магнетизм, исходящий от обломка, был почти физическим. Он шагнул внутрь, к столу, не сводя глаз с пульсирующего под стеклом света. Синее пламя манило, обещало... что-то.

— Можно... — он неосознанно протянул руку, не касаясь колпака. Пальцы сами потянулись к источнику зова.

Дима резко повернулся, его глаза за очками расширились.
— Артем, стой! Он... — предупреждение прозвучало слишком поздно.

Кончики пальцев Артема коснулись прохладного, гладкого стекла.

БАБАХ!

Не физический взрыв. Взрыв внутри. Мир рассыпался на осколки ощущений, выбивая дыхание и разум.

Оглушительный, раздирающий душу скрежет рвущейся реальности. Вопли не людей, а сущностей. Треск ломающихся готических шпилей. Рев пламени. И сквозь все – пронзительный визг, как от ножа по стеклу, и запах... гари, железистой крови и едкого, шипящего озона.

Не Москва. Чужой, древний город. Соборы с остроконечными башнями, объятые алым адским пламенем. Небо – не небо. Гигантская, пульсирующая черная дыра, разорвавшая ткань небес. И из нее, как спелые плоды падали в мир тени – извивающиеся клубки тьмы с множеством слишком тонких, слишком острых конечностей, со светящимися щелями вместо глаз.

Таира. Ближе, чем когда-либо. Ее лицо, изможденное до предела, искажено нечеловеческим усилием и болью. Сияющий Посох в её руках трещал и искрил, испуская молнии чистого света, которые сжигали падающие тени. Она что-то кричала, её рот был раскрыт в беззвучном вопле, но слова тонули в какофонии разрушения. Артём прочитал на её запекшихся губах: "Якорь! Держится! Еще держится!"

Всепоглощающий, парализующий ужас перед масштабом хаоса. И... чужую, колоссальную силу, которая внезапно хлынула сквозь него, как разряд мегавольта. Он был не свидетелем. Он был проводником. Сила прожигала его изнутри, заполняя каждую клетку ледяным огнем.

— АРТЁМ! ОТРЫВАЙ РУКУ!

Чей-то дикий крик (Дима?). Крепкие, как стальные канаты, руки (Дима!) вцепились в его плечи, резко дернули назад, отрывая пальцы от стекла.

Артём рухнул на колени, как подкошенный. Его вырвало – не пищей, а желчью и чистым ужасом. Лаборатория плясала перед глазами, залитая теперь не только синим, но и багровыми пятнами. Он задыхался, судорожно хватая воздух, который не наполнял легкие. Голова раскалывалась, в ушах стоял не звон, а тот самый пронзительный визг из видения.

Обломок Посоха под колпаком бушевал. Синее пламя вырвалось за пределы металла, сгустилось в воздухе над столом в призрачную, мерцающую проекцию – карту Евразии. На ней ярко, как сигнальные огни, горели пять точек:

Глухая сибирская тайга, сотни километров от ближайшего жилья.Суровые кавказские горы, район давно заброшенного аула.Глухие карельские леса у границы.Бескрайняя оренбургская степь....Центр Берлина.

Москвы среди них не было.

— Что... что это было?! — прохрипел Артём, вытирая с губ желчь дрожащей рукой. Он чувствовал себя опустошенным, вывернутым наизнанку. — Это... это было сейчас! Там! Я чувствовал! Она... она кричала про Якорь! Что он "держится"! — Он впился взглядом в Дмитрия, который стоял над ним, бледный, с обожженными перчатками (синий огонь опалил даже через стекло?), и в Женю, вбежавшего на крик и застывшего в дверях с открытым ртом.

Женя первым пришел в себя. Он посмотрел на бешено вращающуюся стрелку портального трекера на столе Димы – она дергалась, замирая на одной из пяти точек, потом прыгала к другой.
— Боссу. Срочно, — его голос был непривычно лишен шуток. — Это не просто видение, Дима. Это... маяки. Или... предсмертные крики. Ирина должна знать. Сейчас.

***

Кабинет Ирины ("Командный Узел") был похож на мозговой центр во время генерального сражения. Голографические проекции карт висели в воздухе, перекрывая друг друга. Экраны заливали потоки данных: спутниковые снимки, биометрические показатели пропавших, графики аномальной активности. Сама Ирина стояла у центрального стола, покрытого распечатками. Ее лицо было маской ледяной концентрации, пока она слушала сбивчивый, прерывающийся кашелем отчет Артёма и лаконичные, как выстрелы, дополнения Дмитрия. Женя молчал, впервые за долгое время, его пальцы нервно барабанили по столу.

На столе перед Ириной лежали пять увеличенных спутниковых снимков с помеченными горящими точками. Рядом – фото из архивов.

— Ты абсолютно уверен, Артём? "Якорь"? "Держится"? — Голос Ирины был тихим, но каждое слово падало, как гильотина. В её глазах бушевала буря.

— Да! — Артем впился пальцами в край стола, пытаясь унять дрожь в руках. Видение все еще жгло изнутри. — Как... как последний бастион. Как щит, который трещит, но держит. И она... Таира... она была там, но не здесь. В том городе. Она пыталась его усилить! Но портал... он огромный! Больше московского!

Ирина подошла к голографической проекции, созданной обломком Посоха. Она увеличила масштаб первой точки – Сибирь. На одном из экранов тут же всплыл архивный снимок: пожилая женщина с лицом, изрезанным морщинами, как картой древних рек. Ее глаза, темные и невероятно глубокие, смотрели прямо в душу, полные немыслимой мудрости и... бесконечной печали.
— Алина Петровна Волкова. Последняя хранительница преданий эвенков и юкагиров в том регионе. — Голос Ирины звучал как заупокойная молитва. — Единственная, кто видел Таиру живой после ее ухода из Москвы двадцать лет назад. Встречалась с ней в тайге. Исчезла три месяца назад. Без единого следа. — Ее палец ткнул в следующую точку – Кавказ. На экране – старик с лицом, высеченным из скалы, и орлиным взглядом. — Самед Гасанов. Легенда среди горцев. Говорил, что "небесная воительница" (так они звали Таиру) благословила его род и дала наказ. Пропал две недели назад. — Она обвела рукой все пять горящих точек на проекции. — Они не просто свидетели или хранители легенд. Они – Живые Якоря. Последние звенья в цепи, держащей печать Таиры локально, через личную связь с ней и с местом силы. Они концентрировали память, веру... энергию связи. Убивая их... — Ирина сделала паузу, и в тишине кабинета было слышно, как завывает ветер за толстыми стеклами.

— ...убивают Якорь, — закончил за неё Артём, и холодный ужас сковал его сердце. — Ослабляют печать именно в этой точке. Или... — его взгляд упал на бешено дергающуюся стрелку портального трекера на столе Ирины. Она не просто вращалась – она металась между пятью точками, как бешеная. — ...они собирают что-то. Силу Якоря? Энергию его связи с Таирой? Как... батарейки?

— Чтобы открыть не просто портал, — вдруг проговорил Артём, поймав обрывок мысли, как эхо из самого сердца кошмара, — а Дверь. Ту самую, что за всеми порталами. Ту, которую первые шесть Страж запечатали века назад. И для которой нужны... ключи. Или энергия ключей. — Он не знал, откуда пришли эти слова, но они висели в воздухе, зловещие и неопровержимые. "Якорь! Держится!" – кричала Таира. Держится против чего? Против тех, кто вырывает ключи?

Ирина замерла. Казалось, время остановилось. Потом она резко выпрямилась во весь рост. Ее глаза вспыхнули холодным пламенем решимости. Она нажала скрытую кнопку на столе.
— Всем боевым группам! Экстренный сбор! Код "Анкер"! — её голос, усиленный системой оповещения, раскатился по кабинету и, наверняка, по всем коридорам и ангарам "Крепости". — Получайте координаты пяти целей на свои терминалы! Задача первостепенная: найти и защитить Хранителей-Якорей любой ценой! Если цель утрачена... — её голос дрогнул на миг, — ...фиксировать точку максимальной аномальной активности и ждать подкрепления. Никаких геройств в одиночку! Повторяю: действовать группами, с максимальной осторожностью! "Граница" вступает в открытую фазу! — Она выключила связь и повернулась к Артёму. — Ты – со мной. И с ОпГруппой "Сканер". Мы летим в Москву. Туда, где она... оставила последний след. Где началось её паломничество.

— Почему я? — спросил Артём, чувствуя, как подкашиваются ноги не только от усталости, но и от тяжести возложенной на него роли. — Я... я не готов! Я даже пылинку сдвинуть не могу!

— Потому что Посох выбрал тебя, — тихо, но с неожиданной силой сказала Ксения, появившись в дверях кабинета вместе с Машей. На лице обычно невозмутимой Маши читалась глубокая тревога. — Мы все чувствовали это с момента твоего прибытия. Связь. Резонанс. — Ксения подошла ближе, её зеленые глаза смотрели на Артема с небывалой серьезностью. — Ты не седьмой Страж, Артем. — Она посмотрела на обломок Посоха, который Дима осторожно внес в кабинет (он все еще слабо пульсировал синим). — Ты – Ключ. Последний, который может повернуться в нужную сторону... или сломаться под тяжестью того, что пытаются открыть.

- Покажи Где!

Артём замер. Слова Ксении эхом отдались в его разуме, смешавшись с криком Таиры: "Якорь! Держится!". И вдруг, как вспышка – ощущение. Тонкая, как паутина, нить натянулась в его сознании. Не на одной из пяти горящих точек. Где-то ещё. Ближе. Знакомо. Он почувствовал слабый, но отчетливый треск – как ломающаяся ветка в тишине, но в масштабах реальности.

— Карту! — вырвалось у него резко, перекрывая нарастающий гул базы, пришедшей в движение. — Быстро! Карту Подмосковья! Самую детальную!
Все взгляды устремились на него. Ирина, не задавая вопросов, мгновенно вызвала на центральный голопроектор детальную топографическую карту Москвы и области.
— Где, Артём? — спросила она, голос как лезвие.
Артём подбежал к проекции. Его глаза бегали по линиям дорог, изгибам рек, пятнам лесов. Рука дрожала. Он искал... знак. Точку, откуда тянулась эта нить напряжения. И нашел. Небольшой, давно заброшенный промышленный район на самой границе Москвы, у старых очистных сооружений. Место, которое он видел на экскурсии с Димкой в прошлой жизни. Его палец ткнул в точку к северо-востоку от города.
— Здесь! — его голос сорвался. — Ощущаю... разрыв! Тонкий, только формирующийся! Скоро! Через часы, может, минуты! Не как те пять! Другой! Но он... он здесь!

Ирина не колеблясь ни секунды. Она снова включила связь:
— Внимание! Оперативная группа "Резерв"! Немедленно выдвигайтесь по вновь поступившим координатам в Подмосковье! Объект: потенциальный формирующийся разрыв малой мощности. Задача: разведка, оценка угрозы, блокировка любой ценой! Избегать прямого контакта до выяснения обстановки! Жду доклада каждые 5 минут! — Она отключила микрофон и повернулась к своей группе: Маше, Диме, Ксении, Жене и Артёму. — А мы... едем туда. На первую точку нашей карты. Завод "Кристалл". Там она в последний раз была видна живой. Там может быть... подсказка. Или ловушка. Готовьтесь. Выходим через пять минут. Броня, оружие, полный комплект сканеров. Артём – с нами. Он наш детектор. — Её взгляд упала на него. — Держись, Ключ. Поедем на "Буране". Трясти будет.

За окном, как бы в подтверждение всему, грянул оглушительный гром. Не с неба – казалось, сама земля ахнула. Свет на всей базе мигнул раз, другой и погас. Когда через долю секунды включилось аварийное освещение, окрасив Командный Узел в тревожный кроваво-красный цвет, Артём увидел лица команды, где надежда смешалась с тенью страха и тяжелой, почти непосильной ответственностью.

Где-то внизу, во дворе, заревел двигатель тяжелого вездехода – "Резерв" уже выдвигался. За стенами "Крепости" завывал ветер, набирая бешеную силу и гоня перед собой тучи, черные как деготь.

Путешествие в самое сердце надвигающейся бури начиналось. И первой остановкой на этом пути был заброшенный завод "Кристалл" – место, откуда двадцать лет назад ушла Таира, чтобы спасти мир, и куда теперь возвращался Артём, возможно, чтобы попытаться спасти его снова. Обратной дороги не было.