глава 2

Глава 2

Двадцать лет. Двадцать долгих лет прошло с того дня, когда небо над Москвой разверзлось, извергнув на город полчища кошмарных тварей. Два десятилетия, за которые столица затянула раны, возродилась из руин, но так и не смогла стереть из памяти тот ужас. Шрамы остались не только на вековых стенах и современных фасадах, но и в самой душе каждого, кто пережил ту ночь или вырос под её тенью.

Артёму Громову было всего двадцать. Он родился через год после Вторжения, и рассказы о нём стали колыбельными его детства – страшными сказками на ночь, которые взрослые шептали, боясь вспугнуть хрупкое спокойствие. Он знал разрушенные улицы по пожелтевшим фотографиям, героев – по памятникам и тихим тостам в День Памяти. И, конечно, он знал Легенду. О Женщине с Посохом, запечатавшей Портал ценой собственного исчезновения. Она была его поколению как святая – далёкая, почти мифическая.

Артём учился на третьем курсе Московского Архитектурного. Высокий, худощавый, с чертами лица, которые подруги его сестры называли «несправедливо красивыми» – высокие скулы, тёмные, почти чёрные волосы, всегда слегка растрепанные, и глаза цвета весеннего неба, но с постоянной тенью усталости в последнее время. Он мечтал создавать не просто здания, а новые символы возрождённого города, мосты, соединяющие не только берега, но и эпохи. Ничего особенного… кроме снов.

Сны начались несколько месяцев назад. Сначала – обрывки: клыки в темноте, леденящий душу вой, запах палёной плоти и железа. Потом они становились чётче, ярче, невыносимо реальными. Он не просто видел кошмар – он чувствовал его: леденящий страх, разрывающую боль, всепоглощающее отчаяние… и странную, пульсирующую искру чего-то сильного, неуправляемого внутри себя.

Сегодняшняя ночь не стала исключением. Артём вскинулся на кровати, сердце колотилось, как пойманная птица, холодный пот стёк по вискам. Перед глазами всё ещё стояли горящие глаза скорпионоподобных тварей, перепончатые крылья, рассекающие задымлённый воздух, горький привкус крови и пепла на языке. Но в этот раз было новое. Она. Женщина с Посохом. Не статуя, не картинка из учебника – живая. Измождённая, с лицом, изборождённым усталостью и болью, но с невероятной силой во взгляде. Она смотрела прямо на него, сквозь время и хаос.
– Они вернутся, – прошептали её губы, и голос эхом отозвался в его костях. – Ты должен быть готов.

"Просто сон. Кошмар. Эхо старых страхов", – бешено стучала мысль, пока Артём, дрожа, наливал воду в стакан. Рука не слушалась. "Просто...". Но та самая искра внутри, та, что приходила во сне с чувством силы, слабо дрожала, намекая: не просто.

***

– Ты выглядишь, как после ночной смены на разборке руин, – флегматично констатировал Димка, отодвигая тарелку с недоеденным омлетом. Они сидели в небольшом кафе недалеко от института, успевшего за двадцать лет обзавестись новыми корпусами, но сохранившего ауру доинвазивного величия.
Артём поморщился, отхлёбывая крепкий кофе. Его друг, коренастый жизнелюб с вечной щетиной и смешливыми глазами, был полной его противоположностью.
– Опять эти сны, – пробормотал Артём, отводя взгляд к окну, где солнечные блики играли на реконструированном фасаде напротив. Шрам от плазменного выстрела всё ещё виднелся на камне, аккуратно законсервированный, как напоминание.
– Ну, Мрачный Архитектор, – Димка хлопнул его по плечу. – Может, тебе к врачу? Или к бабке? У меня тётка в Мытищах отлично снимает сглаз и кошмары. Говорит, энергетика после Вторжения вся исковеркана, вот у людей и пробуждаются… ну, эти… – он замялся, не решаясь произнести модное слово.
– Способности? – Артём усмехнулся без веселья. В последние годы об этом говорили всё чаще. Кто-то в метро чинил проводку голыми руками, испуская искры. Кто-то на стройплощадке поднимал балки силой мысли. «Пробуждение», «Генетический резонанс», «Подарок Хаоса» – названий было множество. Мир менялся, и Артёму это казалось одновременно пугающим и невероятно далёким. До этих пор. – Нет, спасибо. Просто не выспался. Опять этот чёртов проект моста через Яузу. Преподу мерещится что-то антиутопически-героическое, а у меня выходит коробка из стекла и тоски.
– А ты добавь пару готических гаргулий в стиле «пост-инвазивное барокко», – пошутил Димка. – В тренде же! Серьёзно, Артём, если так дальше пойдёт, ты свалишься. Вечером в «Код» загляни? Там новый диджей, говорят, умеет мыслями винил крутить. Развеешься.
Артём покачал головой. Мысль о шумной толпе сейчас вызывала тошноту. Тяжесть вчерашнего сна, слова Легенды… «Они вернутся».
– Не сегодня, Дима. Нужно домучить этот мост. И… выспаться. Надеюсь.
– Ладно, упрямец, – Димка встал. – Но, если чудовища из твоих снов начнут материализовываться в аудитории – зови. Почешем им пузо, или что там у них… – Он ушёл, оставив Артёма наедине с недопитым кофе и гнетущим предчувствием, что нависло над городом, незримое, но неотвратимое.

***

Вечер был тихим. Артём безуспешно пытался сосредоточиться на чертежах. Линии моста расплывались, превращаясь в очертания разверстой бездны из его сна. Он отшвырнул карандаш, погасил свет и уставился в потолок. «Ты должен быть готов». К чему? Как? Он – студент, мечтающий строить мосты, а не сражаться с тенями прошлого. Мысли путались, пока его, наконец, не сморил беспокойный сон.

***

Резкий, настойчивый звонок в дверь ворвался в предрассветную тишину. Артём вздрогнул, с трудом отрываясь от липких остатков кошмара, где серые глаза Женщины с Посохом сливались с кровавым заревом портала. Сердце бешено заколотилось. Кто? Соседи? Но так рано? На часах едва светало.

Он подошёл к двери, не глядя в глазок. Осторожность, привитая рассказами о мрачных годах после Вторжения, когда доверие было роскошью, заставила его остановиться.
– Кто там? – спросил он сквозь дверь, стараясь, чтобы голос не дрожал.
– Артём Громов? – донёсся из-за двери женский голос. Низкий, спокойный, но с железной ноткой. – Нам нужно поговорить. Срочно.
– Сейчас неудобное время, – ответил Артём, инстинктивно отступая на шаг. – Приходите днём. В общежитии… – он соврал, не желая открывать дверь незнакомке на рассвете.
– Днём может быть поздно, Артём, – голос не повысился, но в нём появилась новая резкость. – Это касается твоих снов. Про чудовищ. Про разверзающуюся бездну. Про неё. Про то, что она тебе сказала.

Артёму показалось, что пол уходит из-под ног. Холодный пот выступил на спине. Как?! Как эта женщина может знать? Он никому не рассказывал! Ни Диме, ни сестре, никому! Страх сменился леденящим ужасом, а затем – внезапной волной гнева. Его личная тайна, его кошмар – кто-то стоит за дверью и спокойно о нём говорит!
– Отойдите от двери! – его голос сорвался. – Я не знаю, кто вы и что вам нужно, но я звоню в охрану!
– Ты видел её вчера во сне, Артём, – голос за дверью звучал теперь почти шёпотом, но каждое слово било точно гвоздём. – Она стояла перед тобой. Усталая. Решительная. Она сказала: «Они вернутся. Ты должен быть готов». Ты чувствовал это, да? Не просто видел. Чувствовал страх. Боль. И… силу. Ту искру внутри.

Артём прислонился лбом к прохладному дереву двери. Голова кружилась. Она знала. Знала всё. Каждую деталь. Это было невозможно. Но это было. Страх перед неизвестностью боролся с жгучим желанием понять, КТО ЭТО и ЧТО ПРОИСХОДИТ.
– Кто вы? – выдохнул он, уже не пытаясь скрыть дрожь.
– Открой дверь, Артём. И ты узнаешь. Я не причиню тебе вреда. Но времени у нас очень мало. Портал не будет ждать.

Рука сама потянулась к замку. Разум кричал об опасности, но инстинкт, тот самый, что будил в кошмарах, подсказывал: это точка невозврата. За этой дверью – ответы. Или гибель. Щелчок замка прозвучал невероятно громко.

На пороге стояла женщина. Высокая, стройная, в идеально сидящем темно-синем костюме, который скорее подошёл бы директору крупного агентства, чем посетителю студенческого жилья на рассвете. Короткие каштановые волосы были убраны за ухо, открывая строгие, но красивые черты лица. И глаза… Серые. Холодные и проницательные, как сталь. В них читалась усталость, но в первую очередь – невероятная концентрация и сила. От неё исходило ощущение… плотности. Как будто воздух вокруг неё был тяжелее.

– Меня зовут Ирина, – представилась она, её взгляд мгновенно оценил крохотную прихожую и самого Артёма, замершего в растерянной пижаме. – Можно войти? Здесь небезопасно разговаривать.

Артём молча отступил, впуская её. Запах её духов – что-то холодное, древесное – смешался с запахом его страха. Он закрыл дверь, повернув ключ с неосознанным чувством, что запирается вместе с чем-то неотвратимым.
– Как вы… Откуда вы знаете? – спросил он, блокируя дверной проём в гостиную, не готовый впустить её дальше в своё личное пространство. Его голос звучал хрипло. – Мои сны… Её слова… Это невозможно!
Ирина не пыталась пройти дальше. Она стояла напротив него, её серые глаза неотрывно смотрели в его синие.
– Это не важно как, Артём, – ее голос был тихим, но каждое слово падало с весом. Твои сны – не просто кошмары. Это предвидение. Предупреждение.
– Предупреждение о чём?! – Артем сжал кулаки, чувствуя, как его «искра» внутри отзывается на ее присутствие тревожным покалыванием.
– О том, что грядёт, – Ирина сделала шаг вперёд, и Артём невольно отступил. – Печать на Портал, которую наложила Таира – та самая Женщина с Посохом – слабеет. Скоро она рухнет. И ад, который она сдержала двадцать лет назад, хлынет на Москву снова. Только теперь… намного сильнее.

Артём почувствовал, как холодеют пальцы. «Они вернутся». Это было правдой. Не бредом его воспалённого кошмарами мозга.
– Но… она же закрыла его! Навсегда! – вырвалось у него. – Все так говорят! Учёные, историки…
– Она отсрочила катастрофу, Артём, – поправила Ирина, и в её голосе впервые прозвучала горечь. – Запечатала ценой всего, что имела. Но печать не вечна. Энергетический фон меняется, мутации… «Пробуждения», как вы это называете… всё это признаки нарастающего давления по ту сторону. И мы фиксируем трещины. Скоро будет слишком поздно.
– А вы… кто вы? – Артём впился в неё взглядом. – Полиция? Военные? Какая-то секретная лаборатория?
– Я представляю организацию, – Ирина произнесла это слово с особой интонацией, – которая существует дольше, чем ты можешь себе представить. Мы наблюдаем. Мы защищаем. От угроз, подобных той, что едва не уничтожила этот мир двадцать лет назад. Мы – «Граница».
– И вы считаете, что я могу помочь? – Артём горько рассмеялся, указывая на себя, на свои чертежи, валяющиеся на столе. – Посмотрите на меня! Я студент-архитектор! Я строю модели мостов из картона и зублю сопромат! У меня нет никаких способностей, я не умею стрелять молниями из пальцев или читать мысли! Мои сны – это просто… сбой! Побочный эффект стресса!
– Ты ошибаешься, Артём, – Ирина покачала головой, и в её взгляде появилось что-то похожее на понимание. – Твой дар не в том, чтобы метать огонь. Твой дар – видеть. Чувствовать связи. Твои сны – это не хаотичные образы. Это карта. Ключ к тому, где и когда печать даст трещину. Ты чувствуешь эхо Порога, Артём. Глубже и острее, чем наши самые чувствительные приборы. Твои сны помогут нам найти эпицентр и попытаться усилить печать, пока не станет слишком поздно.

Артём молчал. Его ум отказывался принимать это. Спасти мир? Он? Это было абсурдно. Безумие. Но слова женщины – Таиры – звучали в его памяти. «Ты должен быть готов». И этот чёртов дар внутри него, эта искра, которая сейчас тревожно вибрировала в ответ на слова Ирины и на леденящий ужас реальности угрозы.
– Я… я не знаю, – прошептал он, чувствуя себя загнанным в угол. – Я не уверен, что смогу… что вообще могу что-то сделать. Я даже не понимаю до конца, о чем вы говорите!
– Понимание придёт, – сказала Ирина твёрдо. – Но времени на сомнения нет. Каждый потерянный час приближает катастрофу. Если портал откроется полностью… – Она сделала паузу, и в её стальных глазах Артём увидел отражение того кошмара, который преследовал его ночами, но в миллион раз страшнее. – Миллионы погибнут в первые часы. Москва станет могилой. А потом… весь мир. Ты готов взять это на свою совесть? Отказаться, когда у тебя есть шанс помочь это предотвратить? Пусть даже маленький?

Артём закрыл глаза. Перед ним всплыли лица: смеющийся Димка, сестра, друзья с потока, старушка-соседка, которая всегда угощала его пирожками… Весь его хрупкий, налаживающийся мир. И он понял, что выбора у него действительно нет. Не согласиться – значит обречь их всех. А согласиться… Согласиться – значит шагнуть в кошмар наяву.
– Что… – он сглотнул ком в горле, открыл глаза и встретился с неумолимым взглядом Ирины. – Что мне нужно сделать сейчас?

Ирина почти незаметно выдохнула. Она достала из элегантной кожаной сумки небольшой, плоский чёрный диск, размером чуть больше монеты, с едва заметным матовым окошком по центру.
– Для начала – это. Дрим-сканер. Перед сном прикрепи его к виску, вот здесь, – она легонько коснулась своего виска. – Он считает и запишет твои сны. Всю визуальную и сенсорную информацию. Завтра мы встретимся, я расшифрую данные. Они укажут нам направление.

Артём медленно взял диск. Он был холодным и неожиданно тяжёлым в руке. Не артефакт из легенды, а кусочек технологий, который теперь связывал его с невероятной реальностью.
– Где? – спросил он глухо.
– В десять утра. Парк Горького. У центрального фонтана. – Ирина направилась к двери. На пороге она обернулась. – И, Артём… – её голос стал ещё тише, почти шёпотом, но в нём прозвучало предупреждение, от которого по спине побежали мурашки. – Будь осторожен. Они знают, что мы идем. И они будут искать тебя.

Она вышла, бесшумно закрыв за собой дверь. Артём стоял посреди своей маленькой комнаты, сжимая в потной ладони холодный чёрный диск. Утро, начинавшееся как обычное, теперь казалось чужим, враждебным. «Они знают». Кто «они»? Те самые твари? Или люди, которые хотят, чтобы портал открылся? Вопросы роем вились в голове, не находя ответов. Одно он знал точно: его старая жизнь, жизнь студента-архитектора, мечтавшего строить мосты, закончилась в ту самую секунду, когда он открыл дверь сероглазой незнакомке по имени Ирина. Теперь впереди был только путь в кошмар. И этот холодный диск в его руке был первым шагом. Он посмотрел на него, потом на свои чертежи. Мост через Яузу вдруг показался смехотворно маленьким и неважным. Где-то в городе, под спокойным утренним небом, зрела бездна. И ему предстояло найти её.