Почти сразу как он перестал говорить, она обернулась к нам и стала переводить: "Йёд Рефат сказал, что в этом здании находится портал. Так как город заброшен давно и портал разряжен, а нас много, этим порталом мы не сможем добраться до его города. Сначала мы переместимся в небольшие частные владения его родственника и уже оттуда - в его город. Он просит нас не отбиваться от отряда и слушать выполнять их команды."
Что делали местные туземцы я так и не увидела. Нас с Иришкой оттерли в сторону и мы оказались неподалеку от того вечно недовольного парня, что меня лечил. Рядом с Ириной его недовольная мина чудесным образом исчезла, он даже заулыбался и попытался что-то ей сказать. Естественно, мы ничего не поняли, а Иришка еще и засмущалась, опустила голову и занавесилась своими длинными белокурыми волосами. Они даже несмотря на несколько дней в полевых условиях выглядели очень мягкими и пушистыми. Парень еще больше разулыбался и потянул свою руку с ненормально длинными пальцами к ее волосам. Но тут пришла моя очередь действовать. Мы с Иришкой всегда дружили. И у нас была договоренность: так как она не умела давать отпор и вообще обладала на редкость мягким характером, если парень ей не нравился, она вот, как сейчас, занавешивалась волосами. Тогда появлялась злобная Лерка, которая разгоняла ухажеров и вообще, стояла на страже мягкого Иришкиного тельца. На моей памяти, Иришке вообще никто не нравился, кроме Ивана, но парень утонул, когда нам было по 12 лет, и с тех пор весь ее мир составляли я, ее мама и моя бабушка. Теперь остались только тетя Марина и я. Я отпихнула Иришку себе за спину и состроив самую ехидную гримасу, шлепнула его по руке. "Грабли убрал! - парня перекосило и он что-то выдал на своем языке. Меня, впрочем, это не особо убедило и я нагло уставилась ему в глаза: Не трогай ее. Не видишь, тут тебе не рады?". Парню мое самоуправство не особо понравилось и он собирался что-то еще сделать или сказать, но тут я изобразила на лице крайний испуг, почти ужас, и приоткрыла рот, чтобы заорать. Это сработало. Он поднял руки, будто говоря, что сдается и отступил на пару шагов. Этот метод всегда работает, если у человека (или не человека) есть хоть немного мозгов и вы находитесь в обществе. Я внимательно посмотрела на него, с легкой улыбкой кивнула и жестом показала, чтоб держался подальше.
Было приятно видеть, как на его лице сменяют друг друга испуг, удивление и понимание, что его обманула неизвестная пришелица. Затем на его лице появилось странное выражение, как будто переключили канал: глаза засверкали, брови приподнялись. Все ясно, мальчик нашел себе новую игрушку. Только вот в мои планы его развлекать не входило. Я представила себя ледоколом и с Иришкой на буксире начала пробираться к тете Марине.
Тот мужчина, которого зовут йёд Рефат, повел нас куда-то дальше вглубь здания. Само здание состояло из сообщающихся дворов - колодцев с маленькими окошками на уровне пятого этажа. Наши шаги разносило по сторонам эхо и возвращало искаженными до неузнаваемости. Казалось, что идет не два десятка человек, а минимум сотня. А уж когда кто-то из бабушек закашлялся, то эхо вернуло такие жуткие звуки, что все невольно ускорили шаг. После нескольких неожиданных поворотов мы оказались в огромном зале. Его размер был так велик, а потолок так высок, что казалось удивительным, что такой огромный зал вообще поместился в здании. По моим прикидкам, он один занимал больше места, чем все здание, если смотреть на него снаружи. Левая стена здания колосилась жизнерадостной синей травой, а окошки были самых неожиданных форм, как будто их от руки нарисовал ребенок, первый раз взявший в руки мел.
Йёд Манаса выругался и бросился в центр зала, к небольшому постаменту. Я было напряглась, мало ли, вдруг алтарь какой или жертвенник, но чем ближе мы подходили, следом за ним, тем больше я понимала, что алтарем это быть не могло. Слишком маленький размер, слишком причудливая форма, да и выступающие на поверхности диски и зубчатые колесики представляли собой слишком неудобное ложе даже для самой неприхотливой жертвы.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|