Центральная площадь, Собор Святого Бастиона.

Путь от пристани до собора занял немало времени, и когда Барлстон с банкой в руках добрался до места, часы пробили восемь вечера.

Вечерний Новый Лун жил своей кипучей жизнью, и в главном зале собора все еще было много людей, омываемых эфиром.

Простые горожане небольшими группами толпились в задней части зала, в то время как в первых рядах, ближе всего к статуе божества Эфира, располагались преимущественно богато одетые дворяне и дамы.

Под сенью божественного взора всегда царили благопристойность и изящество.

И аристократы, и простолюдины в этой обстановке демонстрировали безупречные манеры. Даже заметив Барлстона в дешевом костюме, снующим туда-сюда с завернутой в тряпку банкой, они в худшем случае лишь хмурились и слегка отодвигались, не выказывая ни малейшего желания потешить свое эго за счет бедняка.

Осторожно пробираясь сквозь толпу, Барлстон огляделся и, заметив веснушчатого священника, окликнул его: 

– Прошу прощения, не подскажите, где я могу найти помощника епископа Луфаса?

– Желаете видеть помощника епископа Луфаса? У вас назначена встреча?

– Нет, но у меня есть вот это, – Барлстон продемонстрировал свой знак отличия.

– Внештатный сотрудник?

Веснушчатый священник был слегка удивлен. Очевидно, он знал, что означает этот знак. 

– Дело в том, что помощника епископа Луфаса сейчас нет в соборе. Если вам нужно его увидеть, советую зайти завтра после полудня.

Нет его…

Барлстон прикусил губу, чувствуя досаду. Он не имел ни малейшего представления о церковных делах и мог рассчитывать разве что на помощь Луфаса, единственного своего знакомого, да и тот был помощником епископа, а значит, его слово значило куда больше, чем слова какого-то внештатного сотрудника.

Интересно, отнесутся ли они с должным вниманием к этой банке, если он просто передаст ее им?

– Ой!

Пока он размышлял, как привлечь к себе внимание церкви, из-за угла внезапно выскочила чья-то фигура и налетела прямо на него.

Застигнутый врасплох Барлстон ощутил, как его окутал вихрь сладкого аромата. Он инстинктивно отклонился назад, чтобы защитить банку от удара, и протянул руку, подхватывая пошатнувшуюся девушку.

– Простите, простите, прошу прощения…

Девушка все еще не оправилась от столкновения, отчего ее слова звучали путано, но извинения не прекращались.

– Мисс Вивиан, с вами все в порядке? – обеспокоенно спросил веснушчатый священник, которого тоже напугал этот инцидент.

Вивиан, потирая ушибленную голову, выпрямилась и смущенно пробормотала: 

– Да, все хорошо… А?

Она подняла глаза на Барлстона, моргнула и, к его величайшему изумлению, воскликнула: 

– Ой, я вас помню! Вы тот самый, кто ел мусор… ой!

Не договорив, она поняла, как бестактно прозвучали ее слова, и тут же прикрыла рот ладошкой, заливаясь краской.

– Ел… мусор? – переспросил озадаченный веснушчатый священник, не понимая, что она имеет в виду.

Барлстон застыл на месте, чувствуя, как к лицу приливает краска. Уголок его глаза нервно дернулся.

Услышав обращение «мисс Вивиан», он узнал в смущенной девушке ту самую особу, которая сидела тем вечером под окнами его дома.

– Нет-нет, вам послышалось… – поспешила заверить его Вивиан, глядя на него виноватым взглядом. Она готова была сквозь землю провалиться.

Как неловко! Хорошо еще, что отец этого не видит, а то ей бы не поздоровилось!

Придя в себя, Барлстон решил не придавать значения этой оплошности и попытался разрядить обстановку.

Погодите-ка!

Внезапно его осенила одна мысль:

Кажется, эта девица – самая настоящая Чародейка Священного Пламени?

– Сэр, с вами все хорошо? – встревожился веснушчатый священник, видя, что Барлстон молчит. Он решил, что тот обиделся. – Примите наши извинения, мы не хотели вас оскорбить…

– Да, простите! – жалобно повторила Вивиан.

– Все в порядке, все в порядке. Это я стоял на дороге, слава богу, с вами все хорошо, – улыбнулся Барлстон.

– Вы очень любезны, сэр, – с облегчением выдохнул веснушчатый священник. Обошлось, конфликта удалось избежать.

– Вы ведь мисс Вивиан? Очень приятно с вами познакомиться. Кажется, мы уже встречались.

Кажется, он поторопился с выводами.

На глазах у ошарашенного священника Барлстон расплылся в лучезарной улыбке, приобнял одной рукой завернутую в ткань банку, а другой поправил одежду и протянул девушке руку, словно хищник, заманивающий жертву.

Сердце священника ушло в пятки.

Неужели он…

– П-привет…

Обменявшись с девушкой коротким рукопожатием, Барлстон, игнорируя свирепый взгляд веснушчатого священника, убрал руку и перешел к делу:

– Дело в том, мисс Вивиан, что мне нужна ваша помощь.

Он развернул ткань на глазах удивленной парочки, демонстрируя им темно-зеленую стеклянную банку.

– Я нашел ее на пристани. Никаких этикеток, никаких документов, что внутри – неизвестно, – он сделал паузу и продолжил, – но говорят, что это как-то связано со Школой Резонанса.

– Вещь Школы Резонанса? Тогда вам нужно в собор Хельрос, а не к нам, – вмешался в разговор веснушчатый священник.

Собор Хельрос был резиденцией Церкви Геи в Новом Луне. Точно так же, как собор Титин был резиденцией Церкви Шторма.

Вот только оба этих храма располагались в западной части города, а не в самом центре, как Собор Святого Бастиона.

– Дело в том, что эта штука вполне может оказаться контрабандой. К тому же я, как-никак, внештатный сотрудник Церкви Эфира, и идти мне в собор Хельрос… – Барлстон пожал плечами, поднимая банку повыше. – Я слышал, что «Розовая палочка» с Северных островов – это неудачный эксперимент Школы Резонанса.

– Вы хотите сказать, что тут находится что-то опасное? – спросила Вивиан, задумчиво глядя на банку.

Веснушчатый священник тоже подошел поближе, пытаясь разглядеть содержимое банки, но тщетно.

– Всего лишь контрабанда. Отнесите ее в полицию.

Барлстон закатил глаза и, проигнорировав священника, снова обратился к Вивиан.

Эта красотка тоже была наделена сверхъестественными способностями, и если ему удастся получить ее согласие, то мнение веснушчатого типа уже не будет иметь никакого значения.

Прошло полминуты.

– Думаю, стоит проверить, много времени это не займет.

Взяв банку, Вивиан наконец-то приняла решение и посмотрела на Барлстона.

По правде говоря, она терпеть не могла всякие проблемы.

Например, каждый раз, когда ее отец устраивал званый ужин, ей приходилось общаться с толпой гостей, запоминая их имена и титулы, и при этом сохранять на лице вежливую улыбку. К концу дня лицо буквально сводило от фальшивой радости.

Но этот зеленый сосуд внушал ей какое-то необъяснимое беспокойство. Если она не выяснит, что в нем находится, то рискует провести бессонную ночь.

Это была единственная причина, по которой Вивиан согласилась помочь. У нее не было никаких высоких целей или амбиций. Лишь бы выспаться.

– Мудрое решение, – удовлетворенно щелкнул пальцами Барлстон, услышав то, что хотел.

Медлить было нельзя.

Вивиан не стала терять времени и, захватив с собой Барлстона, направилась через внутренний двор в рабочую зону собора.

По дороге Барлстон решил завести непринужденную беседу.

– Та дама, которая сидела в тот вечер вместе с вами у моего дома… ей удалось найти свою куклу? Вы обе работаете в церкви?

– О, вы имеете в виду Глорию?

– Да, ее.

– Она обычно не задерживается в церкви на ночь, уходит в шесть часов… А что касается куклы… нет, не нашла.

– Как жаль.

– Не сказала бы, что это большая потеря. Она уже оформила заявку на новую, да и стоила та кукла не так уж дорого.

– Понятно…

Вскоре Вивиан привела Барлстона к двери без опознавательных знаков.

Огромная дверь, казалось, повидала многое на своем веку. На ней красовались три замка: сверху, посередине и снизу, а дверная коробка была оклеена старыми газетами.

Почему-то Барлстона, уловившего в воздухе едкий запах химикатов, не покидало ощущение, что за этой дверью, напоминающей сейф, скрывается нечто опасное.

– Доктор Сефур, вы здесь?

Вивиан, похоже, ничего не настораживало. Она легонько постучала в дверь.

Через несколько секунд послышался щелчок пружины, и один из замков открылся.

Открывая дверь, Вивиан словно о чем-то вспомнила и, обернувшись, предупредила: 

– Должна вас предупредить, доктор Сефур иногда ведет себя и выглядит немного странно. Пожалуйста, постарайтесь не грубить ему…

– Не волнуйтесь, я на редкость воспитанный человек, – заверил ее Барлстон.

Вивиан молча кивнула. Они вошли внутрь, Вивиан шла впереди.

В комнате царил полумрак и беспорядок.

Атмосфера этого места разительно отличалась от благочестия и величия собора. У Барлстона возникли смутные воспоминания о тех днях, когда он вел ожесточенную борьбу с сектантами в подземелье. Казалось, что, не считая чистого пола, эта комната ничем не отличалась от канализационных коллекторов.

Тот же хаос, тот же странный запах.

Обойдя гору деревянных ящиков, Барлстон увидел человека в черном балахоне, склонившегося над столом, заставленным колбами и склянками.

Незнакомец был закутан с ног до головы, на голове красовался капюшон, что придавало ему зловещий вид.

– Доктор Сефур.

Вивиан тихонько окликнула его, но тот не обратил на нее никакого внимания.

Лишь спустя некоторое время он отложил пробирку и медленно повернулся.

Его лицо скрывала маска, напоминающая птичий клюв. Из-под маски доносилось тяжелое дыхание, похожее на хрип сломанной шарманки.

– Черт, SCP-049?

Он выглядел точь-в-точь как этот персонаж!

Барлстон невольно выругался себе под нос. В тишине комнаты его слова прозвучали неожиданно громко.

– Откуда… ты знаешь мой номер?

Человек-птица – или, вернее, доктор Сефур – медленно заговорил. Его голос звучал глухо, словно сквозь ткань, с каким-то скрежетом.

Вивиан вопросительно посмотрела на Барлстона.

– Эм… ну… я просто угадал, поверите? – промямлил Барлстон, чувствуя себя неловко.

К счастью, доктор Сефур, похоже, не придал значения его словам. Скрытые маской глаза посмотрели на Вивиан. 

– Что привело тебя ко мне?

– Дело в том, что у нас есть банка с какой-то жидкостью. Мы хотели бы узнать, что это такое. Говорят, это как-то связано со Школой Резонанса.

Девушка говорила спокойно, без тени страха. Ее голос по-прежнему звучал мелодично.

– Покажи.

Как только доктор Сефур закончил фразу, Барлстон сделал шаг вперед и протянул ему банку, стараясь не касаться его.

– Динь-динь…

Доктор Сефур осторожно взял банку, легонько постучал по ней, пододвинул к себе огромный стеклянный сосуд и, опустив банку в воду, принялся за работу.