09 (Часть 1)

09

В этом переполненном автобусе ее словно зажали в тиски.

В воздухе витал чистый, свежий запах стирального порошка, напоминающий Цэнь Инь о заснеженном зимнем лесе.

/

Цэнь Инь не удалось одолжить кухню. Чэнь Цзясюнь нашел на улице магазин фруктовых нарезок, заплатил продавцу пять юаней за работу, и вот у него в руках была аккуратная, красивая нарезка из персиков.

Цэнь Инь почувствовала неловкость, вспомнив свое спонтанное предложение.

Чэнь Цзясюнь взял пакет у продавца, поблагодарил его и краем глаза посмотрел на молчаливую девушку.

Во время их коротких встреч она всегда была мягкой и спокойной, но сегодня что-то изменилось.

Она опустила глаза, длинные ресницы скрывали ее эмоции, розовые губы были плотно сжаты.

Ее лицо не выражало радости.

— Дома нет того, что тебе нужно, — спокойно сказал Чэнь Цзясюнь. Цэнь Инь, слегка опешив, посмотрела на него, только сейчас поняв смысл его слов.

У него дома, на кухне, не было ничего, чтобы сделать фруктовую нарезку. Но что для этого нужно? Всего лишь нож, разделочная доска и контейнер.

Неужели он хотел сказать, что у них дома никогда не готовят?

Цэнь Инь не стала вдаваться в подробности и тихо ответила:

— Ничего страшного.

Она пыталась скрыть свою неловкость.

— Дома еще и беспорядок, не очень подходит для приема гостей.

— Тогда... прошу прощения за беспокойство.

Чэнь Цзясюнь вдруг тихо рассмеялся. Этот легкий смех словно ударил Цэнь Инь по барабанным перепонкам. Она подняла глаза на парня рядом с собой и сжала пальцы, спрятанные в рукавах.

— Ты всегда так с людьми разговариваешь? — Чэнь Цзясюнь тоже посмотрел на нее. — Самым мягким голосом говоришь самые жесткие вещи, так что людям и возразить нечего.

— Я… — Цэнь Инь на мгновение потеряла дар речи. Неужели он считает ее грубой?

— Я не такая, — попыталась оправдаться она.

И что значит «самый мягкий голос»? Эти слова смущали ее.

Чэнь Цзясюнь, видимо, не хотел продолжать этот разговор:

— Я еду в больницу на автобусе. А ты?

Он ведь собирался в больницу, да? Опустив ресницы, Цэнь Инь неожиданно для себя солгала. Она и сама не понимала, зачем.

— Я тоже на автобусе.

Автобусная остановка на Нинбэй Лу была на ее пути домой, и она знала все маршруты, проходящие через нее.

Только один автобус шел мимо городской больницы Дунлиня.

— Я еду на 32-м до городского музея, — сказала Цэнь Инь.

Чэнь Цзясюнь посмотрел на нее. Его темные глаза, казалось, видели ее насквозь. Цэнь Инь почувствовала неловкость и, опустив глаза, услышала:

— 32-й идет до городской больницы.

Серо-голубая плитка на тротуаре все еще была мокрой после дождя, темные и светлые пятна сливались в одно большое пятно.

Цэнь Инь пожалела, что зачем-то солгала. В этом не было никакого смысла.

Но 32-й автобус не дал ей времени передумать. Через минуту он остановился прямо перед ними.

Непонятно почему, но автобус в это время был необычайно переполнен. Цэнь Инь с трудом нашла поручень в середине салона. Позади нее стоял полный мужчина с бритой головой и лоснящимся от жира лицом.

Кто-то в проходе хотел выйти, и мужчина, прижимаясь к ней, протиснулся мимо. Цэнь Инь невольно нахмурилась.

Когда он в третий раз задел ее...

Цэнь Инь плотно сжала губы. Она уже собиралась обернуться, когда Чэнь Цзясюнь, стоявший рядом, сказал:

— Иди сюда.

Два тихих, но властных слова.

Цэнь Инь удивилась. Парень, вытянув руку над ее головой, схватился за поручень, освобождая перед ней немного места.

Не успела Цэнь Инь опомниться, как оказалась в этом защитном круге.

Чэнь Цзясюнь держался на достаточном расстоянии, чтобы не причинять ей неудобств, но людей в автобусе было слишком много, и мягкая ткань его толстовки все равно касалась ее уха. В воздухе витал чистый, свежий запах стирального порошка, напоминающий о заснеженном зимнем лесе.

Чэнь Цзясюнь оглянулся на лысого мужчину. Их взгляды встретились. Взгляд Чэнь Цзясюня был явно предупреждающим, и мужчина, смутившись, повернулся и направился к выходу.

Кто-то дернул его за край одежды. Чэнь Цзясюнь опустил глаза и увидел ясный взгляд девушки.

— Давай я подержу, а то помнется, — сказала Цэнь Инь.

Он одной рукой прикрывал ее, а в другой держал коробку с фруктовой нарезкой.

Чэнь Цзясюнь не стал отказываться и протянул ей пакет. Цэнь Инь бережно прижала коробку к себе. Очищенные и нарезанные дольками персики выглядели сочными и аппетитными.

Цэнь Инь вспомнила Фан Хуэйжу.

Фан Хуэйжу очень любила персики. Каждое лето, когда персики дешевели, она покупала их много и готовила разные блюда.

«Если этот ребенок родится, то станет обузой для А-Е и Инь-Инь».

Она вспомнила слова Фан Хуэйжу, и ее мысли снова пришли в смятение.

Остановка у городской больницы была на две остановки раньше, чем у музея. Когда Чэнь Цзясюнь собрался выходить, Цэнь Инь протянула ему коробку с нарезкой.

— Цэнь Инь.

Кажется, это был первый раз, когда Чэнь Цзясюнь назвал ее по имени.

Его голос был низким, а ее имя он произнес четко и ясно.

Чэнь Цзясюнь посмотрел на коробку с фруктами:

— Спасибо.

Он помедлил.

— Будь осторожна.

Автобус тронулся. Сквозь окно Цэнь Инь видела толпу у входа в больницу. Она смотрела, как высокая фигура юноши растворяется в толпе, направляясь к зданию поликлиники.

Несмотря на множество людей, парня с короткой стрижкой было легко заметить.

*

Когда Чэнь Цзясюнь пришел в больницу, Кэ Кэ еще была в смотровом кабинете. Цао Сюфан сидела снаружи одна. Видимо, из-за недосыпа она выглядела еще старше.

— Ты чего меня не слушаешь? Мы же договаривались, что ты не придешь, — Цао Сюфан вздохнула, но, увидев фруктовую нарезку в руках Чэнь Цзясюня, ее глаза снова покраснели.

Вчера вечером, когда Чэнь Цзясюнь пришел навестить Кэ Кэ, девочка лежала на кровати, дрожа от боли. Врач сказал, что это нормально, так как растущие опухолевые клетки раздражают надкостницу.

Цао Сюфан тогда не могла говорить от слез. Чэнь Цзясюнь подошел к кровати и взял книгу сказок, лежащую на тумбочке:

— Кэ Кэ, хочешь, я тебе сказку почитаю?

Сказка была про маленькую обезьянку, которая пошла в магазин покупать фрукты. Голос юноши был мягким и спокойным, и девочка, слушая его, забылась.

Когда сказка закончилась, Кэ Кэ, казалось, стало немного лучше. Она заморгала длинными ресницами и тихо спросила Чэнь Цзясюня:

— Цзясюнь-гэ, а большие персики правда такие сладкие?

В детском доме не было особых излишеств, дети жили скромно, и даже летом, в сезон персиков, они никогда не покупали большие, сладкие плоды.