Мечта о бессмертии. Часть 6

Мечта о бессмертии. Часть 6

— А теперь давайте поговорим о делах династии Тан.

При упоминании династии Тан императоры, которых уже успел раскритиковать небесный экран, желали лишь одного — чтобы он исчез. Им совсем не хотелось подвергаться публичной порке.

— Кто-то может спросить: Цинь Шихуанди и Хань Уди обладали такой властью, всю жизнь стремились к бессмертию, но так и не преуспели. Хань Уди даже высказал то самое сожаление. Как же тогда аристократы и принцы, получившие лучшее образование, могли поверить в эту чушь о бессмертии и с непоколебимой решимостью идти на верную смерть?

Объяснения с небесного экрана были простыми и доступными. Даже те, кто не мог разобрать иероглифы, понимали слова Чан Ю. Поэтому жители столицы тоже собирались на пустырях, чтобы послушать. В конце концов, кто не любит королевские сплетни?

Услышав слова Чан Ю, люди из разных эпох, трудившиеся в поте лица, согласно кивали. Неужели эти аристократы такие глупые? Зачем им так нравилось искать смерти?

— На самом деле, разве они совсем ничего не знали? Но такова человеческая природа: даже если многие умрут, всегда найдется тот, кто поверит, что он особенный. Особенно это касается императоров, держащих в руках огромную власть.

Однако императоры, дорожившие жизнью, хоть и неустанно искали способ обрести бессмертие, не обязательно принимали найденные снадобья.

Император Вэньсюань Северной Ци, Гао Ян, получив так называемую Золотую пилюлю девяти превращений, просто положил ее в нефритовую шкатулку, красиво объяснив: «Я слишком люблю мирские удовольствия и не могу сразу вознестись на небеса. Приму ее перед смертью».

По сути, это означало: «Я тоже боюсь умереть и не решаюсь это съесть. Подожду до самой смерти и попробую как отчаянную меру».

Лю Чэ, увидев, что его часть истории закончилась, хоть и испытывал непроходящий страх, все же вздохнул с облегчением. Лицо его уже не было таким мрачным.

Наконец-то больше не будут обсуждать его промахи. Теперь можно спокойно наблюдать за чужими неудачами.

Но он не мог просто смотреть, ему нужно было сохранить лицо перед министрами, вместе с которыми он наблюдал за представлением: — Посмотрите, я еще до них понял, что не стоит бездумно глотать пилюли, и сказал им, что бессмертие — это иллюзия. А эти потомки… совсем без мозгов, не сравняться с моим умом и сообразительностью.

Министры привычно подняли глаза к небу, и на их лицах читалось одно и то же: «Ну вот, Его Величество снова в своем репертуаре».

— Великая династия Тан — это самая яркая жемчужина китайской культуры. А если взглянуть на ее 290-летнюю историю, то самым ослепительным правителем был, конечно же, Тан Тайцзун, Ли Шиминь.

О деяниях Тан Тайцзуна не только мы, потомки, говорим с удовольствием, но и во времена самой династии Тан он был самым почитаемым и вспоминаемым императором.

В исторических записях сказано: «Заслуги Цинь-вана покрыли Поднебесную, и все в стране и за ее пределами были ему преданы». Можно сказать, что Его Величество Второй Феникс (прозвище Ли Шиминя) не только прославился на века, но и был почитаем современниками.

Когда появился небесный экран, Ли Шиминь, еще будучи Цинь-ваном, обсуждал дела во дворце с Ли Юанем и другими. Они вместе вышли посмотреть на это чудо.

Ли Шиминь никогда особо не интересовался богами и бессмертными и сначала подумал, что это очередная попытка напустить туману. Но чем больше он слушал, тем живее становился.

Это же были суждения потомков!

Путь к бессмертию не так уж важен. Главное — если можно узнать что-то о будущем, предотвратить какие-то бедствия, то, возможно, удастся избавить народ от страданий.

Услышав, что именно он станет тем самым Тан Тайцзуном, Ли Шиминь испытал смешанные чувства.

Он замечал скрытую неприязнь отца и враждебность Ли Цзяньчэна. Он считал, что его старший брат не обладает качествами мудрого правителя. Почему бы ему не побороться за трон?

Однако в душе он колебался. Он не был настолько безразличен к миру, чтобы совсем не заботиться о своей посмертной славе. Услышав, как небесный экран восхваляет его деяния, он вздохнул с облегчением.

Похоже, потомки не судят только по праву первородства.

И еще, почему его назвали «Его Величеством Вторым Фениксом»?

Хотя, надо признать, у него была мысль сравнить себя с фениксом.

Откуда потомки даже это знают?

Но он слегка нахмурился, не забыв, что все императоры, упомянутые ранее на небесном экране, были одержимы поисками бессмертия.

Неужели, взойдя на трон, он тоже изменится и начнет гоняться за бессмысленным бессмертием?

Хотя да, разве раньше не говорилось, что Тан Тайцзун умер от пилюль?

В это он не верил.

А рядом с ним Ли Цзяньчэн, услышав эти слова, стал пепельно-бледным.

Он так и знал! Отец отдал всю военную и государственную власть Цинь-вану, как тот мог не взбунтоваться?

Но раз отец уже назначил его наследным принцем, то поступок Ли Шиминя — это мятеж, а он — бунтовщик и предатель, которого каждый должен покарать. Почему же небесный экран так восхваляет Ли Эра (второго сына Ли)? И почему эти люди из династии Тан так его поддерживают?

Он — наследный принц Великой Тан!

А Ли Юань незаметно взглянул на своего второго сына.

— Кроме того, в Тан существовал обычай: те, кто искал справедливости, плакали у мавзолея Чжаолин.

А Чжаолин — это гробница Тан Тайцзуна.

Есть даже строки поэта династии Сун Лу Ю: «Одинокая верность не находит пути, чтобы оплакать [ее] у Чжаолина».

Нужно понимать, что такая честь — единственная в своем роде за две тысячи лет имперской истории. Обычно самый глубокий след в истории династии оставляет ее основатель, как, например, в династии Мин, где заветы предков были незыблемы.

Или, в крайнем случае, как Лю Бан, основатель Хань, — хотя его и высмеивали как разбойника, но, говоря о Ханьской державе, нельзя обойти стороной этого императора-основателя.

Лю Бан, услышав это с небесного экрана, чуть не поперхнулся вином.

Эх, вино больше не лезет.

Он, ваш покорный слуга, прожил такую жизнь, а его назвали «крайним случаем».

Однако… раз уж его назвали «крайним случаем», то отцу того танского мальчишки, похоже, пришлось еще хуже.

— Тан Тайцзун был вторым императором династии Тан. Сейчас, когда упоминают Тайцзуна, потомки по умолчанию считают, что именно он по-настоящему завоевал Поднебесную для Тан. А Ли Юаня обычно упоминают лишь вскользь, когда говорят о Тайцзуне.

И не только потомки, но и сами люди Тан склонялись к версии «Тайцзун основал государство».

Великий поэт Тан Бо Цзюй-и писал: «Тайцзун своим божественным воинским искусством усмирил хаос в Поднебесной».

Даже императорский дом Ли, когда в государстве случались важные события, предпочитал «совершать жертвоприношения в Чжаолине».

Хань и Тан, Хань и Тан… Будучи императором-основателем одной из самых значимых для китайцев процветающих эпох, Ли Юань умудрился стать таким незаметным. Ему действительно стоило бы задуматься над этим.

Ли Юань, который и так уже начал что-то подозревать, услышал, как небесный экран так явно отдает предпочтение его второму сыну.

Его второй сын действительно очень способен. Но разве Ян Гуан из предыдущей династии Суй в юности не славился своей репутацией и способностями?

И разве это не закончилось падением династии во втором поколении?

К тому же, пока он жив, он сможет уравновесить отношения между сыновьями. Он следует закону и назначает наследником старшего, а не более способного. В чем его ошибка?

Почему этот небесный экран так пристрастен?

И потом, посмотрите на потомков его второго сына — они совершенно не уважают его, основателя династии! Это им, потомкам Ли Тан, следует задуматься, а не ему!

Если бы Чан Ю это услышала, она бы, наверное, рассмеялась.

Ли Юань действительно высокого мнения о себе. Сам он плохо владел искусством баланса, но все еще мечтал о братской любви и уважении. Просто смешно.

И еще, этот Суй Ян-ди, Ян Гуан, не стоит сравнивать его с нашим Вторым Фениксом.

Другие императоры Тан совершенно не понимали, что не так с жертвоприношениями в Чжаолине. Разве так не делали из поколения в поколение?

Разве нужно приносить жертвы Гаоцзу (Ли Юаню)?

Разве он действительно может защитить Великую Тан?

Императоры Тан покачали головами. Все-таки Чжаолин надежнее.

А в это время в Западной Хань Хань Уди, слушая пространные рассуждения Чан Ю, был весьма недоволен.

— Что это за Тан Тайцзун такой? Почему небесная дева так долго и подробно его расхваливает?

Он прекрасно помнил, что его самого лишь вскользь похвалили за заслуги, а потом сразу начали ругать. А этого Ли Шиминя называют самым ярким, и даже такое нарушение заветов предков преподносят как похвалу.

Он решил, что должен совершить еще более великие деяния. Он, Лю-хрю… Нет, он, Лю Чэ, должен быть самым ярким!

Лю Чэ виновато поправил рукав, чуть не поддавшись влиянию небесного экрана.

— В конце династии Тан во время крестьянского восстания, под звуки «Мелодии прорыва вражеского строя Цинь-ваном», уже сдавшиеся войска и народ снова взялись за оружие и продлили агонию Тан еще на 20 лет.

Можно сказать одно: Второй Феникс — это точно идеализированный образ для всех в Тан.

«Прорыв вражеского строя Цинь-ваном»… Это о нем?

Ли Шиминь немного возгордился от похвал с небесного экрана. На душе у него было очень радостно.

Он не ожидал, что потомки будут так высоко его ценить, а народ — так любить. Значит, он тем более должен любить народ, как своих детей.

Вот только почему вдруг речь зашла о конце династии Тан? Эх, хотя он и знал, что у каждой династии своя судьба, но внезапно узнать, что Тан падет, было все же неприятно.

Какая же печальная участь ждет народ в смутные времена?

Чан Ю, расхваливая Ли Шиминя, немного увлеклась и чуть не забыла, что темой этого выпуска были пилюли.

Она потерла руки, готовая обелить «белый лунный свет» Великой Тан и заодно покритиковать эту странную династию.

— Ранее говорилось, что Тан Тайцзун Ли Шиминь умер от «хуских лекарств» (иноземных пилюль). Это утверждение впервые появилось в «Старой книге Тан». Там рассказывается, как Тан Сяньцзун спрашивал у министров, возможны ли дела бессмертных. Ли Фань, чтобы отговорить императора, привел пример. А какой пример может быть убедительнее, чем пример нашего «белого лунного света» Тан? И вот Ли Фань сказал: «Император Вэнь (посмертный титул Тайцзуна) принял пилюли бессмертия от хуского монаха, отчего внезапно заболел и умер».

Смерть известных императоров всегда вызывает много домыслов, особенно если она не была естественной. Это неизбежно становится предметом пересудов.

Поэтому с тех пор, как появилось это утверждение, многие потомки, говоря о Тан Тайцзуне, считают, что он умер от пилюль.

Но все понимают: когда пытаешься кого-то отговорить, часто прибегаешь к преувеличениям. А умер ли Тайцзун на самом деле от пилюль — это уже не так важно для увещевания. Главное — показать императору урок из прошлого.

С тех пор как небесный экран сообщил, что Тан Тайцзун умер от пилюль, а затем уточнил, что он и есть тот самый Тан Тайцзун, Ли Шиминь, недавно взошедший на трон, не сводил глаз с экрана.

Он хотел посмотреть, как именно он умрет от пилюль. Ему казалось, что он на такое не способен.

Услышав нынешние слова с небесного экрана, Ли Шиминь чуть не задохнулся.

Если бы он знал, что ваша любовь так глубока, что вы будете приводить меня в пример по любому поводу, то лучше бы я не был этим «белым лунным светом» Тан!

Какой же это министр-негодяй? Сердце сейчас остановится.