Глава 10: Не разыгрывай передо мной спектакль

Прекрасная женщина призывно стонала, но Фэн Ли даже не повернулся.

Он лишь холодно приказал хриплым, сексуальным голосом: — Привести людей и убрать Янь Цзи.

В тот же миг две тёмные фигуры, словно призраки, возникли у ложа. Схватив женщину одной рукой, оттолкнув и подхватив другой, они унесли её, завернутую в парчовое одеяло.

— Мужун Вань, ответь мне?

Да чтоб ему пусто было! Этот мужчина был настоящий извращенец. Мало того, что каждый день заставлял её смотреть на свои «живые эротические спектакли» с другими женщинами, так ещё и требовал «отзывов» после! Чёрт возьми, так жестоко издеваться — это уже за гранью! В душе Цзян Сюэя уже сто раз прокляла всех его предков до восемнадцатого колена, но на лице изобразила глубокую печаль.

— Я не говорю об этом не потому, что забыла, а потому, что это навсегда запечатлелось в моём сердце. Моё сердце разбито, оно словно вывернуто наизнанку, как фарш для пельменей.

Чтобы её слова звучали убедительнее, она безжалостно ущипнула себя за спину. Этот трюк сработал на отлично: её светлые глаза тут же затуманились, а после двух морганий из уголков глаз скатилась хрустальная слеза.

— Тоска неподвластна мне, с болью я не могу справиться, судьбу не выбрать, счастье не даётся по желанию. Раз уж я не могу обрести милость Принца, мне остаётся лишь тайно предаваться скорби.

— Хотя перед Принцем я всегда улыбаюсь, но всякий раз, когда наступает глубокая ночь, я в одиночестве предаюсь грусти и плачу...

— Каждый раз, когда я вспоминаю картины, как Принц ласкает других женщин, моё сердце словно пронзает нож... Принц... я действительно улыбаюсь, скрывая кинжал...

— Что? Улыбаешься, скрывая кинжал?

Фэн Ли приподнял бровь, косо взглянув на неё.

Цзян Сюэя опешила, а затем осознала свою ошибку. Чёрт, она так увлеклась игрой, что оговорилась.

— Ох, нет, наложница имела в виду, что улыбается, скрывая слёзы.

— Чем счастливее выглядит улыбка наложницы перед Принцем, тем сильнее боль в её сердце...

Сказав это, она нахмурилась, прижала руку к груди, изображая смертельную боль.

— Мужун Вань, не разыгрывай передо мной спектакль! Я спрашиваю тебя о правде!