Глава 11. Незримое искушение — самое опасное

По дороге с горы Чэнь Сыси стал намного тише.

Се Сюнь и Цзян Сяосяо тоже молчали.

Цзян Сяосяо — потому что не любила говорить.

А Се Сюнь был погружён в раздумья.

Конечно, не только отец и сын Чэнь были потрясены, увидев, как Цзян Сяосяо рисует талисман голыми руками. Се Сюнь тоже был поражён.

С момента их первой встречи вечером пятнадцатого июля в этой малявке всё было необычным.

Она рубила призраков тесаком.

В ночь полнолуния превращалась в человечка ростом в три цуня.

В обычном состоянии могла рисовать талисманы в воздухе, чтобы подавлять Ша и изгонять злых духов.

Ещё она была очень злопамятной.

Мстя за него, она повредила человеку колено, даже глазом не моргнув.

С виду нежная, мягкая, слабая и беззащитная, на самом деле — суровая и немногословная.

Совсем не похожа на тот образ праведного и доброго практика Дао, который Се Сюнь представлял себе.

Хотя Се Сюнь не разбирался в даосских практиках, но, видя, как она рисует талисманы в воздухе, он понимал, что Цзян Сяосяо — не обычная ученица с горы Цанъу.

Конечно, ученица, ради которой Резиденция Небесных Наставников нарушила вековые традиции и приняла девушку, не могла быть посредственностью.

—

Цзян Сяосяо оказала семье Чэнь огромную услугу, вернув Чэнь Сыси с того света, и Старик Чэнь настоял, чтобы они остались на ужин.

Цзян Сяосяо было всё равно, она смотрела на Се Сюня, ожидая его решения.

Се Сюнь, заметив её взгляд, сразу же отказался.

— Нет, у нас есть дела.

— Всего-то поужинать, Се Сюнь, что ты как неродной? Я же не собираюсь у тебя женушку отбивать, — проворчал Чэнь Сыси.

— Время не раннее, нам нужно спешить обратно в деревню, пока не стемнело, — твёрдо ответил Се Сюнь.

После этих слов Старик Чэнь не стал больше настаивать и сказал, что сам проводит их.

Се Сюнь снова отказался.

Старику Чэню ничего не оставалось, как проводить их до ворот двора.

Перед прощанием он сунул Цзян Сяосяо красный подарочный мешочек.

Цзян Сяосяо догадалась, что внутри серебро. Взвесив его в руке, она определила, что там шесть лянов и шесть цяней, и спокойно поблагодарила.

Семья Чэнь жила в городке, недалеко от ворот начинался рынок.

Се Сюнь заметил неподалёку лавку одежды и вдруг остановился.

Оглянувшись, он не увидел Цзян Сяосяо.

Только что была здесь, и куда делась?

Се Сюнь помрачнел и пошёл обратно, расспрашивая прохожих.

Однако не успел он закончить расспросы, как увидел неподалёку приближающуюся повозку.

На козлах сидели двое.

Один — извозчик с синяками и ссадинами на лице, а вторая — Цзян Сяосяо с невинным выражением лица.

Повозка быстро остановилась рядом с Се Сюнем.

— В тот день он громче всех ругался на тебя, — сказала Цзян Сяосяо, указывая на извозчика. — Я велела ему бесплатно отвезти тебя обратно.

Когда она говорила это, её глаза были до невозможности чистыми и невинными.

Кто бы мог подумать, что эти маленькие ручки, на вид такие нежные и слабые, могли избить мужчину, который был выше и сильнее её, до неузнаваемости?

— Господин Се, в тот день я был неправ, у меня глаза были словно застланы пеленой. Я не должен был говорить такие неуважительные слова. У-у-у, не могли бы вы проявить великодушие и простить меня на этот раз? Я больше никогда не посмею... — Извозчик умолял о пощаде, вытирая слёзы. Было видно, что его изрядно потрепали.

Се Сюнь приподнял бровь.

Он же говорил, что эта малявка злопамятная. Вот и доказательство!

Она сказала, что отомстит за него — и привела к нему человека, который ограбил его, избитого и связанного, чтобы он сам решил, что с ним делать.

Она сказала, что побьёт тех, кто ругал его — и избила человека до синяков, да ещё и заставила его везти их обратно в самой дорогой повозке.

Она говорила нечасто, но всегда выполняла свои обещания.

Так чисто, так решительно.

Словно в ней никогда не было места корысти.

Возможно, она даже не знала, что такое «корысть».

Взгляд Се Сюня упал на серое даосское одеяние Цзян Сяосяо.

— Слезай.

— Не домой? — удивлённо спросила Цзян Сяосяо.

Се Сюнь посмотрел на неё.

— Ты собираешься и дальше ходить в этом наряде?

Цзян Сяосяо, увидев лавку одежды на улице, кажется, поняла.

Она спрыгнула с повозки и последовала за Се Сюнем внутрь.

Извозчик послушно остановил повозку у обочины и стал ждать.

Хозяйка лавки одежды была полной женщиной. Увидев Се Сюня и Цзян Сяосяо, она приветливо улыбнулась.

— Молодой господин, женушке одежду покупаете?

Сказав это, она окинула их взглядом и воскликнула:

— Столько лет торгую, а такую красивую пару вижу впервые.

— Проходите, проходите, здесь самые модные фасоны, выбирайте, что понравится.

— Вы ошиблись, мы не... — спокойно начал Се Сюнь.

— Ой, да вы, молодой господин, ещё и стесняетесь? — Хозяйка прикрыла рот рукой, смеясь.

Се Сюнь слегка помрачнел, но спорить не стал и отошёл в сторону, чтобы сесть.

Хозяйка, как опытный торговец, имела зоркий глаз и сразу определила размер Цзян Сяосяо.

Она выбрала ярко-розовый наряд и отвела Цзян Сяосяо в заднюю комнату, чтобы та переоделась.

Се Сюнь долго ждал. Услышав шаги, он поднял голову.

Цзян Сяосяо вышла в костюме с запахом цвета красного кленового листа.

Чтобы придать образу завершённость, хозяйка подобрала несколько украшений для волос и заплела ей красивую причёску.

Солнце уже садилось, и в комнате появились тени. Хозяйка зажгла подсвечник.

В тусклом свете свечи её личико казалось ещё более белым и нежным, словно драгоценный нефрит.

Когда она шла, подвески на её заколках покачивались, её фигура была изящной и стройной.

Цзян Сяосяо, как отшельница, излучала ещё более сильную ауру чистоты и невинности, не запятнанную мирской суетой.

Однако, высшая степень чистоты — это искушение.

Незримое искушение — самое опасное.

В глазах Се Сюня промелькнул какой-то огонёк, но он быстро отвёл взгляд.

— Берём этот, — сказал Се Сюнь и спросил хозяйку: — Сколько стоит?

— Молодой господин, не хотите ли купить женушке ещё пару нарядов? — с лёгкой улыбкой спросила хозяйка. — У меня здесь много одежды, всевозможные расцветки и фасоны, которые нравятся девушкам.

— Хорошо, выбирайте на свой вкус, — ответил Се Сюнь, опуская глаза, чтобы скрыть странное чувство, мелькнувшее в их глубине.

Цзян Сяосяо привыкла к даосскому одеянию и никогда не носила таких ярких нарядов.

У неё не было чёткого представления о том, что красиво, а что нет. Она просто заметила, что Се Сюнь, увидев её в этом наряде, на мгновение замер.

Значит, это красиво.

Она сказала хозяйке, что берёт этот наряд, и спросила, есть ли ещё такой же. Она хотела два одинаковых.

Хозяйка уже поняла, что эта девушка немного странная, но всё же терпеливо объяснила ей, что девушкам не пристало носить одинаковую одежду, и предложила выбрать что-нибудь другое из множества других фасонов.

— Мне нужны два одинаковых! — настаивала Цзян Сяосяо.

Хозяйка не смогла её переубедить и принесла ей ещё один точно такой же наряд.

Два костюма — триста вэней.

Только расплатившись, Се Сюнь заметил, что оба наряда одинаковые.

— Не перепутали? — посмотрел он на Цзян Сяосяо.

— Не перепутала, — Цзян Сяосяо уложила одежду в свёрток. — Я люблю носить одинаковую одежду.

Се Сюнь подумал, что на горе Цанъу она, вероятно, круглый год носила даосское одеяние и привыкла к нему, поэтому больше ничего не спросил.

Извозчик всё ещё послушно ждал снаружи.

Увидев их, он быстро спрыгнул, поставил подножку и с подобострастием пригласил их в повозку, словно каких-то важных персон.

Он не мог не быть почтительным — эта девушка была слишком грозной. Придя в контору извозчиков, она избила всех, кто в тот день ругал Се Сюня, даже хозяин не избежал её гнева.

Его самого она избила особенно жестоко.

Её кулаки были словно железные.

Он никогда не видел таких свирепых женщин, даже не слышал о таких.

Просто чертовщина какая-то!